Линн Абби - Тени Киновари

— А что с ними? — ответил Павек и пошел дальше.

Они догнали его достаточно быстро, сопровождаемые хором колокольчиков, который предупредил деревню и привел всех на ее окраину. Акашия стояла перед толпой остальных квиритов, как друидов, так и фермеров. Сверху светил Гутей, внизу горели факелы, было вполне достаточно света, чтобы различить выражение ее лица: она была озабочена и полна сомнений. Все молчали, пока он не подошел так близко, что можно было говорить нормальным голосом.

— Я чувствую только одного путешественника.

— Остальные мертвы. Вот та, которую ты услышала. Она без сознания. — Павек взглянул через плечо, где стоял Руари, а поводья семи канков были обмотаны вокруг его руки. — Мы думаем, что будет лучше, если ты займешься ею. Она Новой Расы.

Все шло так плохо, как Павек и боялся, даже еще хуже. Глаза Акашии расширились и ее ноздри затрепетали, как если бы она почувствовала запах чего-то гниющего, но она просто отступила назад и прислонилась спиной к красной стене хижины, в которой она жила одна отдельно от других.

— А что с этими? — спросил Руари, потрясая поводьями, которые он держал, и заставляя колокольчики зазвенеть.

Акашия молчала, не собираясь принимать решение, и Павек взял все на себя:

— Поставь канков в загон. Накорми их и напои водой из колодца. Раздень тела, прежде чем похоронить их. Сложи в узел все их одежду и вещи — все, что найдешь — и будь поосторожнее. Не пытайся что-нибудь спрятать. Мы возьмем эти узлы назад с собой.

— «Мы возьмем их назад»? Кто это «мы»? — спросила Акашия, подходя к нему, но не глядя ни на него, ни на то, что он нес в руках.

— Мы: я и она, если выживет. Лорд Хаману послал ее сюда с эскортом-»Лорд Хаману»? Твой хозяин Лев? Опять?

— Послушай, Каши, — взмолился Павек, использую ее дружескую кличку, что он делал только тогда, когда был расстроен. — Он знает, где находится Квирайт. Он доказал это хотя бы тем, что послал нам послание через Кулак, и безошибочно сумел доставить его сюда-Безошибочно? Именно так ты называешь это?

Акашия махнула рукой прямо перед локтем Павека. При это ее рукав проехался по темной материи в его руках и смахнул его, открыв замаскированное лицо женщины Новой Расы. Павек задержал дыхание: женщины ничего не забывают, если она сейчас узнает это лицо, может быть все, включая вспышку.

Вспышка не последовала, только негромкий вздох, когда Акашия прижала костяшки пальцев к губам. — Что это за творение лживой магии, которое Лев создал и послал сюда?

Они подошли к легкой, но закрытой двери дома Акашии. Руки Павека уже онемели, спина горел от усталости. У него было не то настроение, чтобы утихомиривать ее гнев. — Я сказал тебе: она из Новой Расы. Они приходят с юга, из пустыни, из места, кторое находится в многих днях ходьбы от Урика. Лев никак не участвовал в ее создании, и Элабон Экриссар тоже.

Павек ждал, когда она откроет дверь, но она не сделала ни малейшего движения — ничего удивительного, ведь он, спотыкающийся на каждом шагу баарзаг, упоминул имя Экриссара.

— А какое он имеет к этому делу отношение?

Павек слегка ударил ногой в дверь, та открылась. — Я не — он перенес женщину через порог — знаю.

— Она вонючка, — вмешался Руари, выдавая оскорбительную кличку, придуманную Звайном, за собственную. Герои не должны кормить канков или рыть могилы. Он развернул одеяло и расстелил его на кровати Акашии, что вероятно было не слишком вежливо по отношению к женщине, но зато так можно было помешать загрязнению.

Звайн проскользнул в дверь вслед за Акашией. Одновременно робкий и дерзкий, он нашел тень в углу и стоял, опираясь спиной на стену хижины. Для презираемых мальчишек нет никаких запретов. — Я видел ее там, — заявил он, а потом сьежился, когда Акашия повернулась и посмотрела на него.

Тем не менее никакого выражения узнавания не появилось в ее глазах, когда она опять взглянула на женщину, которую Павек уже положил на ее кровать.

— Что она там делала?

— Он приходила ночью. По ночам дом был полон. Все комнаты были полныГолос мальчишки стал слегка мечтательным. Его взгляд затуманился воспоминаниями, он видел картины, которых не видел Павек. — Она была… — он проглотил слово. — Они называли ее элеганта. Они развлекались с ней за запертыми дверями.

— Свободная женщина? — На коже женщины были странные золотые метки. Павек никогда не видел ничего похожего, но точно знал, что это не татуировки рабыни, и Акашия тоже знала это. — Я бы скорее умерла.

Павек улыбнулся, он нечасто делал это, и дал своему шраму исказить его губы. — Не всякий так целеустремлен и решителен, как ты, Каши. Некоторые из нас хотят остаться в живых, а пока мы живем, нам надо как-то поддерживать себя.

Руари выплюнул слово, которое использовали в городских сточных канавах, и надо полагать имел в виду, что и эта женщина Новой Расы такая же. Не произнеся ни звука и не изменив выражение лица Павек повернулся на пятках к нему. Еще до того, как он ушел из города, были некоторые в бюро, которые говорили, что у Павека есть возможность стать в будущем устрашителем восьмого ранга, если он сумеет понравиться какому-нибудь влиятельному сановнику. Он был на голову ниже полуэльфа, и дорога к открытой двери была свободна, но Руари остался стоять там, где стоял. Однажды выученные, подлые трюки поведения темпларов не забываются никогда. Павек внимательно оглядел своего друга с ног до головы, задержал взгляд на внезапно изменившемся лице, а потом сказал:

— Ты слишком красив. На улицах Урика с твоим лицом покончили бы в первое утро, может быть и еще раньше. Хотя ты, может быть, и сохранил бы его до рынка рабов. Может быть твой новый владелец не захотел бы резать такое хорошенькое личико. — Хотя как раз сейчас лицо полуэльфа трудно было назвать красивым: щеки впали, на лбу выступил холодный пот, казалось еще немного, и Руари упадет в обморок. Павек во весь голос повторил ругательство, которое молодой друид использовал только что.

Акашия уперлась руками в его грудь и пыталась, безуспешно, заставить его отвернуться. — Остановись, пожалуйста. Ты совершенно прав: мы не знаем город, не понимаем как оно…она должна была жить там. Остановись, пожалуйста?

Он дал ей убедить себя. Шрам еще пульсировал, как всегда, на его лице было такое же выражение, как несколько мгновений назад, но боль не была главной причиной, по которой он не хотел стать устрашителем — и не потому, что он не нашел себе покровителя, как эта женщина Новой Расы нашла себе Экриссара… Павек был единственный — единственный в хижине Акашии — кто по настоящему чувствовал себя больным. Он хотел уйти и убежать со всех ног в рощу, но не мог, так как женщина пришла в себя.