Джульет МакКенна - Игра воровки

– Хотя и сны важны. – Коналл поднял палец. – Мы только-только начинаем составлять по крупицам фактов те события, что произошли на самом деле. Столько сведений было утрачено!

– Верно, и не только исторических. – Шив колебался.

– Я слушаю, – напомнила я.

– Мы провели огромную работу в Хадрумале, пытаясь выяснить, почему некоторые предметы вызывают у людей те странные сны. У нас нет заклинания, которое давало бы подобный эффект, но давно известно, что древние тормалинцы умели делать много такого, чего мы еще не научились воспроизводить. И вот теперь благодаря обилию материала появился шанс провести серьезное исследование.

Шив пригладил волосы.

– Не стану утомлять тебя подробностями…

– Премного благодарна, – пробормотала я. – Извини, продолжай.

– Создается впечатление, будто перед нами новая – вернее, древняя – разновидность магии.

У него был вид человека, только что проигравшего в руны свое наследство.

– Не понимаю.

– Она коренным образом отличается от всего, что мы нынче называем магией. Она вообще не основана на стихиях.

– Прости, но до меня все равно не доходит.

Шив досадливо щелкнул языком.

– Ты знаешь, что магия основывается на манипулировании той составной частью…

– Нет, не знаю.

Все уставились на меня как на какое-то невиданное чудо.

– Слушайте, я никогда не имела дел с магами, – стала защищаться я.

– Воздух, земля, огонь и вода, – громко заговорил Дарни из угла кабинета. – Маги являются на свет с врожденной способностью понимать и манипулировать одной из этих стихий. Благодаря обучению они могут управлять остальными. Это и есть магия.

– Ну, это, конечно, не все, но в основном именно так она работает. – Шив устремил на меня серьезный взгляд. – Но магия, окружающая эти вещи, не имеет ничего общего со стихиями.

– Что же она такое?

– Если б я это знал, то претендовал бы на кресло Верховного мага.

– Мы знаем, что она привлекает некоего рода силу, – вмешался Джерис. – В одних местах она сильнее, чем в других, но нам не удалось найти никаких общих факторов. Мы называем это «эфир» – я имею в виду источник силы. Здесь есть упоминание… – Он перетасовал свои записи.

«Эфир». Милое ученое словечко, означающее, если я правильно запомнила, «разреженный воздух» или «тонкая материя». Надо полагать, простой человеческий язык не столь доверителен.

– Так что вы действительно знаете?

– Единственное, что у нас есть, – это фрагменты старинных тормалинских писаний и искаженные легенды таинственных культов. – Коналл для убедительности наклонился вперед. – И здесь могу пригодиться я. Я – посвященный Полдриона. Это семейное жречество, усыпальница на нашей земле, а старики здесь, в округе, весьма набожны, поэтому мы поддерживаем традицию. В прошлом году я сломал руку, рана загноилась, и я целый сезон проболел, утешаясь тем, что сравнивал все наши записи.

Умеют же некоторые хорошо проводить время, подумала я.

– Я наткнулся на указания, как производить манипуляции, которые жрецы называют чудесами, и обнаружил, что, следуя им, действительно могу творить чудеса.

– Это звучит невероятно…

Я махнула Джерису, чтобы не перебивал.

– Вовсе нет. Большинство религий – чистейшей воды обман, но я сама видела, как некоторые жрецы делали штуки, которые я не могу объяснить. Продолжай, Коналл.

– Позволь, я тебе покажу.

Старику явно до смерти хотелось выступить со своим фокусом.

– Валяй.

Он поставил свечу в центр стола и продекламировал какую-то тарабарщину. Я нахмурилась, когда фитиль затлел.

– Талмия медрала элдрин фрес, – повторил старик, и загорелось пламя.

Когда оно погасло, я повернулась к Шиву.

– Но откуда известно, что Коналл не прирожденный маг и просто не осознавал этого раньше?

– Магический талант невозможно скрыть, обычно он проявляется в детстве.

– Ты поджигаешь свою постель или заставляешь колодец перелиться, – добавил Дарни на удивление бесстрастно.

Шив кивнул.

– Как ни утаивай, это обнаружится. Некоторые таланты проявляются позднее, но самый старший возраст – по записям – по-прежнему семнадцать. Коналлу больше пятидесяти. В любом случае я мог бы определить, если б это проявилось стихийно. Я бы почувствовал.

Я уставилась на тонкую струйку дыма, вьющуюся от свечи. Что-то скреблось в глубине моей памяти.

– Ну-ка повтори.

Коналл повторил свой фокус, и я поймала себя на том, что тоже шевелю губами.

– В чем дело? – Джерис внимательно наблюдал за мной.

– Ритм, – медленно ответила я. – Ты не слышишь?

Я взяла перо и постучала им.

– Раз-два-три, раз-два-три, раз-два, раз.

– О чем ты?

Удивляясь их глухоте, я повторила тарабарщину, подчеркивая размер. Я всегда отличалась хорошим чувством ритма, а в счастливые времена даже поигрывала на арфе. Перо в моей руке вспыхнуло ярким пламенем.

– Ах ты! – Я бросила его на стол, и все тупо глазели, как оно выжигает борозду в полированном дереве.

– Проклятие! – Шив загасил его зеленой вспышкой. Кабинет наполнился едким дымом, и все закашлялись, пока Дарни не открыл окно.

– Ладно, я убедилась, – выдавила я дрожащим голосом.

– Чем так важен ритм? – спросил уязвленный Джерис.

– Не знаю, – протянул Коналл, в раздумье сузив глаза. – Этим стоит заняться. Но как ты его уловила?

– Мой отец был бардом, – нехотя призналась я. – Думаю, я унаследовала его слух. Многие старинные элегии, которые он пел мне перед сном, имели тот же ритм.

– Да? – Коналл порылся в своих пергаментах, нашел чистый лист и принялся записывать. – Что это были за элегии? Ты помнишь названия?

Я пожала плечами.

– Понятия не имею. Это были просто старые Лесные песни.

Коналл посмотрел на меня так, словно впервые заметил мои рыжие волосы и зеленые глаза.

– Ты – лесной крови?

– Наполовину. Мой отец был менестрелем. Он пришел в Ванам, где и познакомился с моей матерью.

– Где его можно найти? – Коналл жадно поднял перо.

– Уж точно не в Ванаме. Поначалу он оставался с нами, потом вернулся на дорогу. Время от времени приходил, но все реже и реже. Я не видела его с того Равноденствия, когда мне стукнуло девять.

– Как его звали?

– А что? Зачем это тебе?

Я давно научилась жить без отца и не хотела в этом копаться.

– Мы так мало знаем, поэтому что угодно может оказаться важным, – спокойно пояснил Шив. – Нужно разобраться в этом до конца. Лесной Народ путешествует повсюду, но он бережно хранит свои легенды и традиции. Возможно, у них есть нечто, что мы утратили за поколения.

– Если б мы знали имя твоего отца, то по крайней мере смогли бы установить его род.