Елена Майколсон - Давай изменим нашу жизнь

Крауч громко ругался, расхаживая по гостиной в облике Хмури и периодически извинялся перед двумя леди за нецензурные выражения. Он уже второй день пытался привыкнуть ходить в облике отставного аврора, а тот же эти дни "отдыхал" в темницах Малфой-мэнора, в соседней камере от настоящего Фаджа. Операция по взятию этого параноика в плен прошла гладко. Ребята хорошо помнили статью в "Ежедневном пророке" из ТОЙ жизни, где Скитер со вкусом описывала взбесившиеся мусорные баки перед домом старого вояки. Защиту ребята смогли обойти без проблем, а сам дом основательно разгромили. Хмури хоть и был в отставке по причине возраста и состояния здоровья, но бойцом был сильным. Когда Гарри надоело швыряться проклятьями, он просто выпустил наружу силу Азкабана, которая в мгновение одолела верного сторонника Дамблдора. Уходя, они все же активировали защиту. Крауч в облике Хмури остался дожидаться наряд авроров, а Белла состряпала статью об этом происшествии.

Пока Люциус, Регулус и Сириус обсуждали детали поведения на предстоящем суде, Беллатрикс и Нарцисса по-десятому разу пересматривали содержимое сундуков ребят. Они волновались о том, как бы мальчики ничего не забыли и пытались впихнуть в сундуки еще некоторое количество одежды, артефактов, книг, зелий... Ну, это женщины с хорошо развитым материнским инстинктом, что с них взять? Ребята просто не обращали на их действия никакого внимания, с головой уйдя в свой спор. Хотя, Гарри все же иногда поглядывал в сторону двух суетящихся леди и улыбался. Ему такое внимание, почти материнское, было в новинку, ведь свой сундук он всегда, даже когда жил у Уизли, собирал сам. А сейчас ему было очень приятно, что кто-то о нем так заботится. Да еще если принять к сведению то, кем были эти женщины. Одна - для всех рьяная прислужница Темного Лорда и беспощадная убийца Беллатрикс Лестранж, теперь уже Блэк, а вторая - снежная королева и эталон элегантности леди Малфой. Но сейчас эти дамы были такими домашними и милыми...

Как оказалось, единственные леди в так недавно образованной компании, ну, если конечно не считать портрет Вальпурги Блэк, могут заниматься несколькими делами одновременно. Они не только собирали и перепроверяли сундуки ребят, они еще успевали переговариваться о том, какие статьи будет лучше всего пустить первыми в печать и прислушиваться к спору мальчиков. Наконец, когда сидя на крышке последнего сундука, дамы смогли его закрыть, то решили внести свою лепту в спор молодой четверки.

- Не понимаю, почему вы не можете прийти к самому простому решению вашей проблемы, - произнесла Нарцисса, промокая снежно-белым, кружевным платочком капельки трудового пота на лбу.

- Какое решение, ты называешь простым, мама? - спросил Драко, скептически поглядывая на почему-то увеличившееся в два раза количество сундуков.

Он очень хорошо знал свою мать, чтобы представлять размеры будущей катастрофы, которая произойдет, когда придет время распаковывать вещи. Они просто вывалятся через край, стоит только открыть замок.

- Драко, ты - слизеринец. А что на этом факультете ценится превыше всего? - мягко улыбнулась Нарцисса, позволяя сыну самому догадаться о решении проблемы.

- Чистота крови, умение плести интриги, статус в обществе... - начал было перечислять блондин.

- Вполне хватит и первого фактора, - прервала его Беллатрикс. - Гарри - чистокровный. К тому же, он - твой кузен через крестильную связь с Сириусом. Так что мешает вам наладить отношения?

- А еще, он глава рода. Не пристало наследнику задирать главу рода, пусть и другого. Ведь слизеринцы в большинстве своем стараются не ругаться с Гарри. Это лишь между вами была вражда, - закончила пояснения леди Малфой, вставая и расправляя складки нежно-салатового платья.

Четверо ребят смотрели на двух женщин, как на гениев. Они не понимали, почему сами не нашли столь простого решения, ведь оно было таким очевидным. Видимо, не смотря на весь их жизненный опыт и суммарный возраст, они были еще не способны видеть и улавливать подобные нюансы. Да, Азкабан - это не та школа, которая способна научить подобному. Он может дать знание, как быть сильным, как научиться ненавидеть, как выжить в жестоком мире. Но он не подарит опыт в более тонких, можно даже сказать изящных играх, таких, как плетение интриг, считывание информации с позы, жестов, наклонов головы, крепости рукопожатий, глубины реверансов и поклонов... Вообще, если так судить, есть три основных школы: школа получения знаний, школа общества и школа боли и потерь. Две из трех ребята прошли в полной мере. Школой знаний для них был Хогвартс. Школой же боли и потерь, в которую их привело предательство, ненависть и страх окружающих, для этой четверки стал Азкабан, самая страшная тюрьма магического мира. И эту, последнюю, школу они прошли от начала и до конца, до дна испив чашу, наполненную обжигающей болью, смертельной ненавистью, раздирающим душу предательством...

* * * * *

Драко с родителями первыми аппарировали на платформу 9 3/4. К ним почти сразу подошли Крэббы и Гойлы. Мужчины тут же принялись за обсуждение вчерашней статьи в газете, где было напечатано сенсационное интервью с якобы беглым преступником Сириусом Блэком, Нарциссу же дамы увлекли в другой разговор. Драко хмыкнул. Ничего не меняется. Его отец все также обсуждает политику, ожидая того, когда отпрыск займет место в Хогвартс-экспрессе, а мать, как и раньше болтает с подругами о тряпках и моде. Да и он сам стоит рядом Винсом и Грегом. Сейчас подойдут Забини, следом за ними Нотты, Паркинсоны, Бутлстроуды, Гринграссы... Так было всегда и в ТОЙ жизни и в этой.

Драко, слушая болтовню своих сокурсников, краем глаза следил за аппарационной площадкой. Скоро должны были прибыть его друзья. Наконец, контур площадки замерцал, это специальные чары сообщали о том, чтобы на нее не заходили. Спустя секунду один за другим появилось трое парней. Малфой едва заметно улыбнулся. Пора.

* * * * *

Симпатичный юноша с изумрудно-зелеными глазами сидел в последнем купе пятого вагона состава Хогвартс-экспресс. Он периодически бросал обиженные взгляды на закрытую дверь, после чего отворачивался к окну. Но проплывающий за ним пейзаж не мог удержать внимания молодого человека, поэтому он вновь и вновь поворачивал голову в сторону двери. Он ждал. Наконец, спустя час от начала поездки, ожидание ему надоело, и парень зло прищурил глаза. Цвет радужки теперь не был чисто зеленым, к нему прибавились кроваво-красные искры и в этот момент дверь вспыхнула бледно-голубым светом, означающим снятие защиты. В следующую секунду она отъехала в сторону и в купе ввалились три парня. Такие разные, но с абсолютно одинаковым, устало-раздраженным выражением на лицах.