Елизавета Дворецкая - Спящее золото, кн. 2: Стражи Медного леса

Усадьба Перелесок оказалась пустой и носила следы поспешных сборов. Приоткрытые створки ворот покачивались на ветру и равномерно, тоскливо поскрипывали.

– А там не может быть фьяллей?– боязливо спросила Рагна-Гейда, придержав коня шагов за двадцать до усадьбы.

– Нет.– Вигмар коротко качнул головой.– Там нет совсем никого. Я слышу.

Он действительно слышал: голос скрипящей двери был голосом покинутого и пустого дома.

Они въехали в ворота, оставили коней во дворе и прошлись по усадьбе. В хозяйском доме и в дружинном, в сараях и конюшнях открывалась одна и та же картина: всюду валялись разбросанные вещи, всяческая утварь, клочки соломы и сена, рассыпанный овес. И ни единой живой души, если не считать двух или трех кур в курятнике. Должно быть, их не успели поймать в суматохе сборов.

– Ах, да!– вспомнила вдруг Рагна-Гейда.– Я не подумала раньше. Ведь Боргмунд Верзила с сыном тоже были на сва… ну, там. Я только сейчас вспомнила. Наверное, они тоже… А даже если и живы, то поняли, что оставаться здесь нечего…

– Это они верно поняли,– задумчиво согласился Вигмар.– Оставаться здесь теперь, я бы сказал, неумно… Это если сказать вежливо… Ладно!– Вигмар махнул рукой, к месту вспомнив подходящую пословицу.– Что о том тужить, чего нельзя воротить! Иди, о Фрейя пряжи, в девичью и поищи там себе накидку. Едва ли здешние женщины успели забрать с собой все, что имели. И каких-нибудь рубашек… ну, чего там еще тебе нужно? Сейчас только Один и Фригг смогли бы рассказать, скоро ли мы догоним твоих родичей и вообще попадем к людям, которые нам хоть чем-нибудь помогут. Так что будем надеяться на себя.

С этими словами Вигмар повернулся и пошел в дружинный дом – пошарить по лежанкам и сундучкам в поисках чего-нибудь полезного. А Рагна-Гейда отправилась в девичью. Пустой дом с раскрытыми дверями, разбросанными вещами, опрокинутыми лавками и неубранной золой в очагах почти не напоминал ту зажиточную усадьбу Перелесок, в которой она нередко бывала раньше. Впрочем, сейчас это было даже к лучшему. Подбирая разбросанное тряпье, Рагна-Гейда находила рубаху или платье, встряхивала, прикладывала к себе, чтобы убедиться, не мало ли и нет ли больших дыр, и откладывала подходящие в сторонку. Скажи кто-нибудь раньше, что она станет копаться в чужих ларчиках и мешочках, радуясь каждому пустяку: иголкам и ниткам, гребешку с обломанным зубчиком, простым медным застежкам на платье – не расхаживать же с теми золотыми, которые украшали ее свадебный наряд! Существовал, правда, в глубокой древности один такой герой, которому под старость надоело жить и он вышел прогуляться с золотой гривной на шее, надеясь встретить грабителя. Но Рагна-Гейда была не такова: спасшись из огня, она теперь хотела жить дальше. Так, веретено ни к чему, а вот пара крепких башмаков очень даже пригодится… даже с ремешками, какая удача! Хорошо бы еще ножницы найти… Ну, ладно, можно и ножом отрезать, если что… За последние сутки в душе Рагны-Гейды произошел перелом: она привыкла к мысли, что прежний ее мир разрушен и не вернется. Конечно, высокородной деве из усадьбы Оленья Роща не пристало рыться в чужих обносках, но ведь усадьбы Оленья Роща больше нет, так о чем здесь говорить?

– Нам не помешала бы третья лошадь,– заметил Вигмар, созерцая довольно приличную кучу тряпья и прочих пожитков, которые, по мнению Рагны-Гейды, могли пригодиться в дороге. На самом верху кучи, как поминальный камень на вершине кургана, возвышался небольшой железный котел с цепями, чтобы вешать над очагом.– Правда, ты такая легкая, что на твою лошадь можно нагрузить еще столько же… Я там нашел мешок вяленой рыбы и полмешка ячменя. Но, пожалуй, жернова мы не будем брать? Боюсь, нам не встретится великанша, которая согласится их повертеть [5] .

– Смеешься?– Рагна-Гейда покосилась на него с недоверчивой обидой.– Я и не думала тащить сюда эти жернова, они просто лежали на полу.

– Смеюсь!– со вздохом согласился Вигмар.– А что нам еще остается? А вот котел действительно возьмем.

Таким образом, с усадьбы Перелесок Вигмар и Рагна-Гейда уехали уже гораздо богаче, чем приехали. «Мы им заплатим, если догоним,– утешала себя Рагна-Гейда, думая о хозяевах усадьбы.– В моем свадебном наряде было не меньше пяти марок золота. На это можно купить стадо коров». Впрочем, она понимала, что в такое время, как теперь, ячмень будет дорожать, а золото – дешеветь. Трех забытых хозяевами куриц они тоже взяли. «Не оставлять же фьяллям!» – мудро заметил Вигмар, и на душе у Рагны-Гейды сразу полегчало. Им обоим делалось легче, когда они думали о простых вещах и забывали о том, что случилось. Раны души похожи на раны тела: их следует прикрыть, перевязать и предоставить жизненным силам природы вершить свое таинственное непостижимое дело заживления. А потом однажды найдешь на месте зияющей кровавой раны гладкую свежую кожу.

После полудня Вигмар и Рагна-Гейда въехали в узкую длинную долину, ведущую прямо на юг. Они уже достаточно отдалились от родных мест, Рагна-Гейда не знала даже, как эта местность называется. По обеим сторонам темнел неприветливый еловый лес. Наверняка за темно-зелеными развесистыми лапами скрывается болотистая земля, поросшая высокой, жесткой, высохшей до белизны травой.

Вдруг Вигмар резко натянул поводья и знаком велел ей остановиться. Он услышал… нет, не услышал, а каким-то звериным чутьем угадал впереди людей. Много-много чужих людей.

– В лес!– вполголоса приказал он и повернул коня к ельнику.

Рагна-Гейда послушно последовала за ним. В груди зашевелилось что-то холодное: она старалась держать себя в руках и не поддаваться страху, просто закрыть дверь и не пускать его в сознание, но он слишком настойчиво стучался.

Заехав на несколько шагов в глубь ельника, Вигмар соскочил с коня и забросил повод на сучок.

– Сиди здесь,– шепнул он.– Я пойду посмотрю.

«Не ходи!» – хотела попросить Рагна-Гейда, которой слишком страшно было снова остаться одной, но не попросила. Вигмар лучше знал, что делать.

Но не успел он сделать и двух шагов, как еловые лапы впереди закачались, обозначая чье-то движение, и из-за толстого бурого ствола показалась человеческая фигура. Вигмар мгновенно выставил вперед копье и приготовился к защите; натолкнувшись взглядом на сверкающий наконечник Поющего Жала, человечек замер, в ужасе выпучив глаза и нелепо подняв перед грудью ладони. Он был один и вид имел вовсе не воинственный.

– Тьфу ты!– с досадой и облегчением выбранился Вигмар, разглядев своего «противника».

Тот оказался маленьким и щуплым, его морщинистое коричневое лицо заросло жидкой бородкой, так что и не определишь, сорок ему лет или шестьдесят. Бедная одежда, коротко, неровно обрезанные пегие волосы выдавали рабское происхождение. Из оружия имелся короткий нож, больше подходящий для потрошения рыбы, чем для драки.