Джеффри Хантингтон - Колдуны Ордена Ночного Крыла

— Тебе когда-нибудь было страшно? — спросил Девон.

Мальчик взглянул на него и разразился бравадой:

— Нет. Мне никогда не бывает страшно.

— Я тебе не верю.

Александр резко вскочил на ноги. Он подбежал к ящику с игрушками, вытащил мяч и принялся стучать им об пол.

— Я уверен, что тебе было страшно, когда тебя отправили в ту школу, — настаивал Девон. — Я уверен, что тебе было страшно, когда уехал твой отец.

— Он скоро вернется! — жестко ответил мальчик, бросив взгляд на своего собеседника.

Девон промолчал.

— Он вернется, и все будет в порядке! — продолжал Александр. — Если бы отец был здесь, он бы позаботился, чтобы со мной не случилось ничего плохого.

Девон подошел к мальчику:

— А почему ты решил, что с тобой должно случиться что-то плохое?

Но Александр словно услышал какой-то тайный сигнал.

— Сейчас будет «Мастер Маджи», — объявил он почти мечтательно.

— Давай поговорим. Ты чего-то боишься? Расскажи мне о своем отце. Расскажи мне о…

— Сейчас будет «Мастер Маджи», — повторил Александр, проговаривая каждый слог, как будто Девон был неразумным ребенком, бросил мяч и поспешил к телевизору.

Девон преградил ему путь. Он схватил мальчика за плечо и заглянул в круглые, как пуговицы, детские глаза, в которых, к своему изумлению, прочитал выражение первобытного ужаса. Сначала Девон подумал, что Александр притворяется. Мол, пожалейте меня, бедного-несчастного, перепуганного, брошенного папочкой ребенка. Но мальчишка изо всех сил старался скрыть страх. Это выглядело так, словно он действовал не по своей воле, словно не сам придумывал свои каверзы. Может быть, те отклонения, которые замечала в двоюродном брате Сесили, и дурное поведение, за которое наказывали его в школе, шли не от самого ребенка, но от кого-то другого?

— Все в порядке, Александр, — сделал еще одну попытку Девон. — Это нормально — ощущать страх. Каждый человек когда-нибудь чего-нибудь боится. Расскажи, в чем дело. Я хочу помочь тебе.

— Думаешь, сможешь? — спросил мальчишка заносчиво и засмеялся. — Неужели ты и вправду так думаешь?

— Я постараюсь. Бывает, кому-нибудь расскажешь…

— Не могу! Он не позволит! — Мальчик вздрогнул, и его взгляд заметался по комнате.

— Кто не позволит?

Мальчик молчал.

— Джастин Маер, Александр? Это его ты боишься?

— Почему я должен бояться Джастина Маера?

Девон пристально глядел на ребенка. Глаза мальчишки горели, как угольки. Рот кривился в злой гримасе, исказившей приятные детские черты.

— Пусти меня, — тихо попросил Александр.

Девон уступил. Мальчишка плюхнулся в кресло, схватил пульт и переключил канал на «Мастера Маджи». Девон наблюдал за ним.

На экране появился зрительный зал. В четырех рядах кресел сидели дети. Их глаза были лишены всякого выражения. Они хлопали в ладоши, как маленькие роботы или как заводные обезьянки. Камера скользила по их равнодушным бледным мордашкам. На одной из них она задержалась чуть дольше: это было лицо подстриженного ежиком худенького паренька, густо усыпанное коричневыми веснушками.

Потом на экране появился Мастер Маджи — он вышел из-за потертой красной бархатной занавески:

— Здравствуйте, мальчики и девочки. Что мы с вами сегодня споем?

Что в этой передаче так привлекает Александра? Девон видел, что мальчишка восторженно притих. Мастер Маджи разразился бредовой песенкой про больших черных птиц, кружащих над домом. Девон смотрел на намалеванные губы, большой красный нос, маленькие пронзительные глазки, вокруг которых были нарисованы громадные белые круги.

— Он отвратителен, — вырвалось у него.

Но Александр не обратил на его слова никакого внимания, подпевая слабым детским голоском песенке про птиц.

Девон решил прекратить расспросы и оставить Александра в обществе клоуна. Сейчас ему больше всего на свете хотелось поскорее убраться из детской.

— ЕМУ НУЖЕН хороший психиатр, — говорила Сесили Девону, когда они шли к конюшне. Небо над их головами снова потемнело. Очередная гроза собиралась на горизонте. — Его мать была чокнутая. Наверное, это у них наследственное.

— Сесили, я знаю, ты считаешь, что призраки в вашем доме безвредны, но я в этом не уверен.

— О, Девон, перестань.

Она подняла засов и распахнула дверь. В нос ударил густой аромат лошадиного стойла, тяжелый запах навоза и соломы. Сесили принадлежала лошадка-чемпион по имени Перли Мей породы морган, с острыми розовыми ушами и большими глазами.

Девон ласково похлопал благородное животное по боку.

— А Александр ездит верхом? — спросил он.

Сесили рассмеялась:

— Ты шутишь? Этот поросенок? Он с утра до ночи сидит перед своим чертовым ящиком и поглощает пирожные. Я пыталась быть с ним ласковой, когда мой дядя подбросил нам его в первый раз, но поняла, что он полное ничтожество.

— Я за него беспокоюсь, — заметил Девон.

— И правильно делаешь. Он обожрется и умрет.

Девон устало улыбнулся:

— Я не о пирожных.

— А о чем?

— Я не уверен, — проговорил он. Лошадь фыркнула. — Ну ладно. Скажу. — Девон сделал паузу. — Я о Джастине Маере.

Сесили придвинулась к нему.

— Ох, Девон. Мы, наверное, совсем забили тебе голову дурацкими историями. Наши призраки никому не угрожают. Ты очень скоро привыкнешь. Они просто сольются с пейзажем… как обои. — Девочка приподнялась на цыпочках и обвила руками шею Девона. — Сегодня в пиццерии ты был таким мужественным!

Они поцеловались. Лошадь заржала и махнула хвостом.

Девон осторожно отстранил Сесили.

— Ты мне очень нравишься, Сесс, — сказал он, — но я не могу не обращать внимания на то, что творится вокруг. Я должен понять, что происходит.

— О чем ты говоришь?

Он вздохнул:

— Я попытаюсь сделать кое-что. Не уверен, что у меня получится, но все же попытаюсь.

Девочка смотрела на него непонимающим взглядом.

Девон закрыл глаза и сосредоточился. Однажды, еще дома, он, желая произвести впечатление на Сузи, попытался приподнять «Фольксваген». Но у него ничего не получилось. Сейчас ему нужно было не поразить воображение Сесили, а заручиться ее поддержкой, сделать из нее союзника, чтобы вместе противостоять угрожающей ему — а возможно, и Александру — опасности, в чем бы она ни состояла.

Девон мысленно представил конюшню. Войдя, они оставили двери открытыми. Он максимально сосредоточился и…

Двери захлопнулись.

— Эй! — воскликнула Сесили. — Как ты это сделал?

— Я умею делать… некоторые вещи, — сказал он и добавил: — Иногда.