Роман Суржиков - Фэнтези-2016: Стрела, монета, искра

- И здесь, и в дороге до Фаунтерры нам не понадобятся собственные слуги, дорогая. Смотри.

Она дернула золотистый шнур, свисавший со стены у кровати, и спустя минуту гостиничный лакей появился в комнате:

- Чего изволите, госпожа?

Вскоре Мира убедилась, что прислуга "Звезды Империи" готова выполнить любое ее пожелание и прихоть. Воды? Вина? Кофе? Апельсинов и шоколада? Все возникало по мановению руки.

- Можно ли попросить еды сюда, в покои? Очень не хочется спускаться в трапезный зал...

- Да, госпожа. Что пожелаете отведать? Не изволите ли каплуна в сметанном соусе, или пирогов с семгой?..

- Есть ли прачка в гостинице?

- Конечно, госпожа. Ваша одежда будет выстирана и выглажена к утру! Не изволите ли пригласить в покои швею и заказать новых платьев?

- Извините, если мой вопрос прозвучит странно... имеются ли у вас книги?..

- Да, госпожа! В библиотеке "Звезды Империи" хранятся сотни томов. Желаете с нею ознакомиться?..

Мира испытала благоговейный ужас. На севере лишь высшая знать, вроде Нортвудов, Шейландов и Ориджинов могла позволить себе большие библиотеки!

А снаружи, за стенами "Звезды Империи", царила кичливая суматоха. Грохотали телеги, носились кареты, орали торговцы. Купеческие лотки разворачивались повсюду: на улицах, площадях, чуть ли не на ступенях собора. Весь город напоминал огромную ярмарку. Люди будто соревновались в том, кто займет больше места и произведет больше шума. Вскоре девушка утратила всякое желание покидать стены гостиницы.

Она пила кофе, ела шоколадные конфеты -- это диковинное сладкое лакомство в эмалированных жестянках Если хотелось свежего воздуха, выходила на балкон. И почти все свое время Мира проводила за чтением. Она чередовала, под настроение, познавательные "Города и земли империи Полари", глубокую и вдумчивую "Философию Праотцов", лукаво жизнерадостные "Славные приключения сира Лайона в Шиммери". Мира следила за тем, что голова не оставалась свободной, мысли все время были чем-то заняты. Стоило ей дать сознанию отдых -- мысли тут же возвращались к погибшему отцу, душу заполняли тоска и одиночество.

Графиня Нортвуд смотрела на Миру с уважением и хвалила:

-- Как приятно видеть молодую девушку, столь старательно стремящуюся к знаниям!

В отличии от Миры, Сибил рано вставала с постели, делала гимнастические упражнения, выезжала на конную прогулку за город. Графиня твердо следовала завету Праматерей: "Развивай свое тело и наполняй его силами. Красота и здоровье неразделимы". Дома, на Севере, она совершала также ежедневную пробежку в четыре-пять миль, но здесь приходилось ограничиваться верховым выездом. Вернувшись, Сибил умывалась и требовала подавать завтрак. За чаем листала книгу - не больше нескольких страниц за раз, поскольку читала графиня медленно. Затем она наряжалась и до ночи исчезала из гостиницы: навещала разных людей, улаживала торговые дела.

Деятельность графини неожиданно коснулась и Миры. На второй день пребывания в Лабелине в покои девушки заявились две портнихи. Женщины сняли с девушки все мыслимые мерки, затем долго и почтительно внимали пожеланиям графини. Сибил намеревалась заказать для Миры целый гардероб.

- Дитя мое, мы направляемся в столицу, ко двору владыки. Твоя одежда совершенно не годится, потребуется нечто более подобающее.

Следом за портнихами, в покоях Миры побывали башмачник и шляпница, и ювелир. Девушка начала тревожиться.

-- Миледи, я вряд ли смогу позволить себе такие траты. Небогатой девушке приличествует выглядеть скромно -- разве это правило не действует в столице?

-- О, не заботься о тратах. Я возьму на свой счет все расходы.

Мира пробовала еще возражать, но графиня лишь отмахнулась. Она была щедра и упряма, и если уж собралась кого-нибудь облагодетельствовать, то противостоять ей было сложно.

Мира была погружена в себя, да и слишком мало разбиралась в моде, чтобы участвовать в заказах. Она доверилась вкусу графини. Однако день на пятый началось нечто совсем уж странное. В гостиницу явился цирюльник и разложил перед Сибил пару десятков локонов, окрашенных в разные оттенки. Графиня выбрала блекло-рыжий, похожий на волосы ее дочери, и велела цирюльнику завтра придти с краской.

-- Зачем это, миледи? В столице модно перекрашивать волосы?..

-- Нет, дорогая. Если поймут, что твои волосы крашены, то непременно решат, что их родной цвет -- мышиный. Поэтому нужна краска наилучшего качества и самый опытный цирюльник.

-- Но зачем их вообще красить?

-- Как это -- зачем? - удивилась графиня. - Такой цвет волос у Глории!

-- У вашей дочери, миледи?.. И что же?..

-- А то, что если некий человек, видевший мою дочь, захочет описать ее, он скажет: "Девушка лет шестнадцати, ростом пять футов четыре дюйма, стройная, светлокожая, с веснушками на щеках, медными волосами и зелеными глазами". Чтобы ты подходила под описание, мы перекрасим волосы, поставим хной несколько веснушек и поворожим над твоими глазами.

Мира растерялась.

-- Простите, миледи, но зачем вы хотите, чтобы я походила на вашу дочь?

-- Ах, дитя мое, я постоянно забываю о твоей наивности. Мне следовало бы раньше все пояснить. Мы направляемся в столицу, чтобы сообщить владыке Адриану о покушении на тебя -- его пусть далекую, но все же наследницу. Однако, есть ли смысл убивать наследников престола, оставив в живых правящего императора?

-- Конечно, нет.

-- Стало быть, некто хочет убить самого императора, а также нескольких его наследников -- с тем, чтобы Корону получил оставшийся в живых претендент.

-- Вероятно, так и есть, миледи.

-- И где же, по-твоему, находится этот преступник, если не в Фаунтерре, при дворе владыки Адриана? И что он предпримет, если вдруг повстречает тебя -- ту самую девушку, которую он уже пытался отправить на Звезду?

Об этом Мира не думала. Горе затмевало чувство опасности. Лишь после слов графини Мира осознала: действительно, нет никаких причин, чтобы преступники отказались от задуманного! Хотя первое покушение провалилось, убийцы могут попытаться довести дело до конца.

-- Разве никто в Фаунтерре не знает Глорию? Если я назовусь ее именем, обман не раскроется?

-- В столице бывают торговцы с Севера, которые могли видеть мою дочь, но они не вхожи во дворец Пера и Меча. При дворе владыки никто не знает Глорию в лицо: столичная знать редко посещает Нортвуд.

В последних словах ясно слышалась досада.

-- Миледи, но присвоить чужое имя -- преступление, в особенности, если это имя благородного человека.

-- Обещаю тебе, мы раскроем подмену сразу же, как только будет пойман преступник! Человек неповинен в обмане в том случае, если он сам развеял заблуждение прежде, чем оно нанесло кому-либо вред.