Джон Толкиен - Две твердыни

— Древний Лес, очень древний, — проговорил эльф. — Я даже словно бы помолодел, а то с вами, детишками, я сущий дед-лесовик. Древний Лес, хранилище памяти. Мне бы здесь гулять да радоваться, кабы не война.

— Тебе-то конечно, — хмыкнул Гимли. — Ты как-никак лесной эльф, хотя все вы, эльфы, и лесные, и прочие, народ чудной. Однако ты меня приободрил. Что ж, куда ты, туда и я. Ты держи лук наготове, а я приготовлю секиру. Только пусть деревья не сердятся, — поспешно добавил он, покосившись на могучий дуб, под которым они стояли, — я их пальцем не трону. Просто не хочу, чтобы тот старик, чего доброго, застал нас врасплох, вот и все. Пойдемте!

Леголас и Гимли не отставали от Арагорна, а тот шел чутьем по грудам сухой листвы, меж ворохами валежника. «Беглецов, — рассудил он, — наверняка потянет к воде», — и держался близ берега Онтавы. Так они и вышли к тому месту, где Мерри и Пин напились, вымыли ноги и оставили две пары отчетливых следов — побольше и поменьше.

— Добрая весточка, — сказал Арагорн. — Следы, правда, третьегодняшние, и похоже, что затем хоббиты пошли прочь от реки.

— Ну и как же нам быть? — спросил Гимли. — Прочесывать, что ли, весь Фангорн? Припасов у нас маловато. Хороши мы будем, ежели хоббиты найдутся через неделю-другую: усядемся рядком и для пущего дружества вместе ноги протянем.

— Хоть ноги вместе протянем, тоже неплохо, — сказал Арагорн. — В путь!

В свой черед они подошли к отвесу Древенной горы и, запрокинув головы, разглядывали щербленые ступени, ведущие на уступ. Сквозь быстрые рваные облака пробивалось солнце, оживляя и расцвечивая унылый серый лес.

— Взберемся наверх, оглядеться бы надо! — предложил Леголас. — Трудно все-таки дышится, а там воздух посвежее.

Арагорн пропустил друзей вперед и медленно поднимался следом, тщательно осматривая ступени и выступы.

— Почти уверен, что хоббиты здесь побывали, — сказал он. — Но следов их незаметно, а чьи тут небывалые следы — ума не приложу. Ладно, оглядимся, может, что и высмотрим.

Он выпрямился во весь рост и без особой надежды окинул взглядом окрестность. Уступ был обращен на юго-восток, с хорошим восточным обзором. Но виднелись только верхушки деревьев, серо-зеленой лавиной наползавших на степь.

— Изрядного мы крюка дали, — заметил Леголас. — Свернули бы на второй или третий день к западу от Великой Реки — и давным-давно все как один добрались бы досюда. Так ведь почем знать, куда тебе надо, пока не придешь.

— Нам вовсе и не надо было в Фангорн, — возразил Гимли.

— А попали мы сюда, как птички в силок, — сказал Леголас. — Посмотри!

— Куда смотреть-то?

— Вон туда, в чащу.

— Ну и что ты там углядел своими эльфийскими глазами?

— Тише ты разговаривай! Смотри, смотри, — показал Леголас. — В лесу, на тропе, которой мы шли. Это он: видишь, пробирается между деревьями.

— Ага, теперь вижу! — зашептал Гимли. — Гляди, Арагорн! Говорил я тебе? Старик, он самый, в грязном сером балахоне, потому я его сначала и не заметил.

Арагорн присматривался к согбенному путнику: тот уже вышел из лесу у склона горы. С виду старый нищий, брел он еле-еле, подпираясь суковатым посохом; брел, устало понурив голову, не глядя по сторонам. В других землях они бы окликнули его, обратились с приветливым словом, а сейчас стояли молча, напрягшись в непонятном ожидании, чуя смутную и властную угрозу.

Гимли глядел во все глаза, как согбенный старец шаг за шагом приближался, и наконец не вытерпел, крикнул сдавленным шепотом:

— Бери лук, Леголас! Целься! Это Саруман. Не давай ему рта раскрыть, а то околдует! Стреляй сразу!

Леголас нацепил тетиву — медленно, будто вопреки чьей-то воле — и нехотя извлек стрелу из колчана, но к тетиве ее не приладил.

— Чего ты дожидаешься? Что это с тобой? — яростно прошептал Гимли.

— Леголас прав, — спокойно молвил Арагорн. — Нельзя беспричинно и безрассудно убивать немощного старика, чего бы мы ни опасались, что бы ни подозревали. Подождем, посмотрим!

Между тем старец вдруг ускорил шаг, мигом оказался у подножия каменной лестницы, поднял голову и увидел безмолвных наблюдателей на уступе, но не издал ни звука.

Лицо его скрывала накидка и нахлобученная поверх нее широкополая шляпа: виднелся лишь кончик носа да седая борода. Однако Арагорну показалось, что из-под невидимых бровей сверкнули острым блеском пронзительные глаза. Наконец старик нарушил молчание.

— С добрым утром, друзья! — негромко проговорил он. — Я не прочь с вами потолковать. Может, вы спуститесь или я поднимусь к вам?

Не дожидаясь ответа, он двинулся по ступеням.

— Ну же! — вскрикнул Гимли. — Стреляй в него, Леголас!

— Сказал же я, что не прочь потолковать с вами, — настойчиво повторил старик. — Оставь в покое лук, сударь мой эльф!

Лук и стрела выпали из рук Леголаса, и плечи его опустились.

— А ты, сударь мой гном, сделай милость, не хватайся за секиру! Она тебе пока не понадобится.

Гимли вздрогнул и замер, как изваянье, а старик горным козлом взлетел по ступеням: немощь его как рукой сняло. Он шагнул на уступ, сверкнув мгновенной белизной, точно белым одеяньем из-под засаленной ветоши. В тишине было слышно, как Гимли с присвистом втянул воздух сквозь зубы.

— Я повторяю, с добрым утром! — сказал старик, подходя к ним. За несколько футов он остановился, тяжело опершись на посох, вытянув шею и, должно быть, оглядывая всех троих таящимися под накидкой глазами. — Что привело вас в здешние края? Эльф, человек и гном — и все одеты по-эльфийски! Наверно, вам есть о чем порассказать: здесь такое не часто увидишь.

— Судя по твоим речам, ты хорошо знаешь Фангорн? — спросил в ответ Арагорн.

— Какое там! — отозвался старик. — На это ста жизней не хватит. Но я сюда иной раз захаживаю.

— Может быть, ты назовешься, и мы выслушаем тебя? — предложил Арагорн. — Утро на исходе, а мы торопимся.

— Меня вы уже выслушали: я спросил, что вы здесь делаете и что вас сюда привело. А имя мое!..

Старик залился тихим протяжным смехом. Холод пробежал по жилам Арагорна, и он встрепенулся, но это был не холодный трепет ужаса: он точно глотнул бодрящего морозного воздуха, ему точно брызнуло свежим дождем в лицо, прерывая тяжкий сон.

— Мое имя! — повторил старик, отсмеявшись. — А вы разве еще не угадали? Кажется, вам доводилось его слышать. Да наверняка доводилось. Лучше уж вы скажите, какими судьбами вас сюда занесло.

Но никто из троих не вымолвил ни слова.

— Можно подумать, что дела у вас неблаговидные, — продолжал старик. — Но, по счастью, я о них кое-что знаю. Вы идете по следам двух юных хоббитов — так, кажется? Да, хоббитов. Не делайте вида, будто впервые слышите это слово. Вы его слышали прежде, да и я тоже. Они, хоббиты, стояли на этом самом месте позавчера и здесь повстречались… скажем так, неведомо с кем. Любопытно вам это слышать? Или вы вдобавок захотите узнать, куда они после этого делись? Ладно уж, расскажу, что знаю. Однако почему мы стоим? Не так уж вы торопитесь, как вам кажется. Давайте-ка правда посидим, потолкуем.