Василий Чесноков - Правила игры

– Что ты делаешь? – спросил Фрэнк. – Не вздумай ковыряться в моей машине! Она в порядке, а такой мастер как ты только все испортит.

– Погоди, – ответил Вик. – Я собираюсь привинтить обратно этот номер.

– На хрена?

– У меня плохое предчувствие, и ты не поверишь – я не смогу это не сделать. Всю дорогу буду мучиться, как это обычно бывает.

Крепежные винты оказались на месте, и операция не заняла времени дольше, чем потребовалось на их отвинчивание и завинчивание. Закончив, Вик отошел и полюбовался своей работой.

– Да, так он выглядит еще лучше, – сказал он и поглядел сквозь стекло на Холли. Она медленно приходила в себя после получасовой потери сознания, и ее голова покачивалась из стороны в сторону.

Рядом с передним колесом лежала изящная кожаная сумочка. Вик припомнил, что Холли никогда не выпускала ее из рук, даже когда была возможность положить ее рядом. Возможно, все женщины так делают, потому что в таких сумочках они носят самое важное, что у них есть. Держа одной рукой за ремешок, другой он нащупал защелку и надавил на нее. Раздался характерный звук, и Вик заглянул внутрь.

Сигнализация перестала пищать после пяти минут непрерывной работы. И в эти долгие пять минут Тэд заталкивал в себя гамбургер под тревожным взглядом жены. Она по-прежнему сидела напротив него и не шевелилась. Он был знаком с ее состоянием оцепенения. Оно охватывало ее по вечерам, когда он задерживался либо в баре, либо в участке. Она вот так же тихо сидела и ждала его. Очередной испорченный вечер.

Проглотив последний кусок, Тэд снова услышал сигнализацию и понял, что совсем не хочет идти и проверять машину. За порогом хлестал ливень, а он редко ставил свой «понтиак» в гараж, предпочитая не мыть его. Значит опять вымокнуть до нитки. Выходить из дома не следовало, но из окна посмотреть можно.

Миновав ванную, Тэд взялся за занавеску и был буквально оглушен трелью телефонного звонка. Он дошел до телефона и поднял трубку. Дождавшись, пока успокоится сердце, он сказал:

– Да…

– Алло? – услышал он знакомый женский голос. Это звонила Лиза по поводу своего мужа.

– Он сказал, что позвонит тебе, – сообщил Тэд, теребя витой провод. – Он в срочной командировке. И я не знаю на долго ли это… Да, он уехал вчера ночью. И обещал позвонить домой, как только появится возможность.

Лиза сильно беспокоилась, но слова Тэда ее обнадежили, и, пожелав ему спокойной ночи, она повесила трубку. Тэд слушал короткие гудки, будто бы надеясь расслышать голос друга. У меня все нормально, я возвращаюсь, но голос Вика звучал только в его голове. Окно, через которое Тэд наблюдал за улицей, на мгновение вспыхнуло ослепительным белым светом, ударил мощный гром, и гудки пропали. Как он не вслушивался, там была тишина. Он положил трубку на стол, рядом с мертвым телефоном.

Что-то тихо затрещало. Автосигнализация замолкла, и в доме было очень тихо, поэтому Тэд мог слышать, как сочится вода через плохо закрытый клапан унитазного бачка. Но это был другой звук, будто горела кучка сухих веточек. Он повернул голову в сторону коридора и понял, что источник звук недалеко, в прихожей. Он прошелся вдоль стен и остановился напротив шкафа.

Трещала рация в куртке. Тэд приложил ее к уху, но ничего кроме помех не услышал. Он уже хотел выключить питание и засунуть рацию обратно в карман, как она щелкнула.

– Я же говорил тебе, не лезь… – прохрипел динамик.

Тэд застыл, слушая кошмарный голос, и боялся пошевелиться. На секунду эфир снова заполнился шумом, на фоне которого ясно слышался треск от разрядов молний.

– Я предупреждал тебя. Ты сунул нос не в свое дело… Не надо было ходить к Дорис… Не надо, но ты там был, и ты видел ее тело… Тебе не стоило его видеть… Ты глупый, но это ненадолго…

Он никак не мог понять, кто это говорит. А про Дорис он и вправду знал. Следуя указаниям Вика, Тэд еще утром, до дождя, забежал в автомастерскую и под брезентовым покрывалом нашел труп. Он не стал ничего трогать, а просто позвонил в участок и сообщил о находке. Что ж – неприятно, но за третий день это был четырнадцатый случай насильственной смерти. Как знать, может быть где-нибудь притаилась еще парочка. Вдруг Тэда осенило:

– Лейтенант, – сказал он в микрофон, нажав на кнопку передачи. – Лейтенант Фэйт, вы мне угрожаете?

– Я приду, слышишь? Я уже иду…

Тэд понял, что лейтенант отключил связь. Он что, сошел с ума?! Тут ему вспомнилось, как он подошел к Фэйту у ступеней библиотеки. Лейтенант сказал вызвать коронеров и посоветовал не болтать, даже если все будут знать, что здесь произошло. На что он намекал?

– Центральная? – передал он. – Как слышите?

– Там никого нет, – услышал он искаженный голос шефа. – Я всех отпустил… Не беспокойся и просто жди, я уже рядом…

– Вы охренели?! – с надрывом в голосе произнес Тэд. – Не вздумайте приходить, вам здесь не рады. Убирайтесь! Лейтенант, вы слышите?!..

– Господи… – прошептал Тэд. Дьявольские выходные продолжались.

Каждая последующая минута была дороже, чем предыдущая. Время шло, а Тэд никак не мог решить, что предпринять. Если лейтенант не развлекается, – а за ним такого раньше не наблюдалось – то нужно было удирать и немедленно. Он мог взять в участке дробовик или даже штурмовую винтовку и с ней сидеть в кустах напротив дома, ожидая пока Тэд сам выйдет. Если так, то бежать было бессмысленно.

Табельное оружие Тэда лежало в сейфе. А сейф был вмазан в стену внутри полицейского участка. Каждый полицейский, уходя в отпуск, сдает оружие и значок, становясь одним из людей в толпе, сливаясь с толпой. Но там он обречен чувствовать себя чужим. У Тэда была проблема, и он был дважды чужим. Я иду за тобой…

– Дорогая, собирай вещи, – сказал он, пытаясь растормошить жену. – Бери только самое необходимое, и быстро!

– Что-то случилось?

– Да, мы едем в отпуск!

Это подействовало, и Вайола побрела в спальню за чемоданом. Тэд еще раз послушал тишину в трубке телефона и крикнул:

– Только побыстрей, прошу тебя! Побыстрей!

Он вытащил из куртки ключи от машины и, поколебавшись немного, вышел на улицу через черный ход. На заднем дворике их дома было пусто, если не считать огромного вяза в полтора обхвата, что нависал над крышей. Тэд пробежал под ним и выключил сигнализацию. Распахнув дверь «понтиака», он влез внутрь, мокрый и дрожащий пополам от холода и дикого возбуждения, и выехал на мостовую, остановившись прямо перед парадным входом. Не заглушая двигателя, он вышел из машины и, едва не поскользнувшись в луже, бросился к двери. Дернув за ручку, он осознал собственную глупость: он же сам запер ее изнутри на все замки и запоры. Под проливным дождем он вернулся к черному входу и во вспышке молнии увидел, как большая овальная вмятина в грязи перед дверью наполняется водой. Тэд похолодел и приоткрыл пошире дверь. В следующем всполохе он увидел грязные следы на полу кухни.