Алексей Тихонов - Возвращение на Остров Мечты

— Но, учитель… мало ли талантливых ребят помимо меня? Тот же Рокош, помнится, не уступал в желании верховодить.

— Тяга Рокоша к управлению, — хмыкнул Кане, — осталась в ваших с ним ребячьих потасовках. Допускаю, впрочем, кое-какие отголоски и уцелели, в разной степени их можно выявить у многих. Вы умные, образованные, деятельные парни, из любого способен со временем получиться прекрасный командир. Я же говорю о ярко выраженном даровании, которое неизбежно и настоятельно потребует своего.

— И вы считаете, таким… подарком среди нас обладаю только я?

— Скажем, у тебя это гораздо отчетливее выделяется. Естественно, за тобой право развивать сей дар или похоронить его в глубинах души.

— Вы, учитель, очевидно, подталкиваете меня к первому варианту? С тем и связано новое назначение? Почему же не объяснили сразу?

В глазах хардая блеснули огоньки.

— Не хотел всего произносить в присутствии нашего гостя.

— Так и вы ему не доверяете?

— Не о том речь. Подозреваю, что, раскрыв перед ним особенности твоего характера, я невольно породил бы серьезный конфликт. И без того… Заметь, друг мой, никого, кроме тебя, не возмутили претензии Эскобара на командование отрядом.

Шагалан даже на мгновение растерялся от подобного поворота.

— Неужели я не имел оснований возмущаться, учитель? Мы ведь совсем не знаем…

— Не надо оправдываться, — отмахнулся Кане. — Прекрасно понимаю — тобой двигала не банальная зависть или честолюбие, но забота об интересах дела. Иначе и быть не могло. Проблема в том… Эскобар и сам истовый лидер. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы столкнулись на этом поле, устроив маленькую местную войну…

— Разве… Учитель, господин Эскобар обладает тем же даром, что и я?

Хардай ответил юноше долгим, печальным взглядом.

— Если бы так… — вздохнул он наконец. — К сожалению, как я смею судить, все гораздо сложнее. Господин Эскобар провел годы среди лучших мастеров Диадона, он многое усвоил, превратился в отличного бойца… Однако остался обычным человеком.

— Он не относится к Постигшим? — Шагалан резко вскинул голову.

— Нет. Либо я вовсе утратил зрение. Впрочем, трудно было и ожидать другого — он начал занятия после двадцати пяти, в таком возрасте нечасто добираются до вершин. У нас занимается множество солдат и офицеров королевской армии, они оттачивают военное мастерство, нисколько не заботясь о духовной практике. Да им этого и не требуется. Наш гость, говорят, даже превзошел большинство в усердии на площадках, но вот в душе… Я не так много с ним беседовал и рад бы ошибиться… Он, как и ты, друг мой, стремится к власти, однако там это — единственный смысл и цель жизни. Крайне яркое, ослепительно жесткое властолюбие. Вероятно, он был таким, еще общаясь с господином Иигуиром. Страсть повелевать — могучая сила. Она протащила Эскобара через моря, десять лет питала в изнурительных тренировках, а теперь толкает на решительный бой. Его дракон рвется из шкуры, чуя рядом запах долгожданной добычи… Парадоксально, один из высших человеческих пороков тоже способен крушить горы на пути к свободе родины.

— И что же мне делать? — помолчав, спросил Шагалан.

— В сущности, ничего. — Кане пожал плечами. — Худшее, что может произойти в лагере, — разлад между тобой и Эскобаром. Тогда уже не будет иметь значения, что конкретно вами движет, желание освободить страну наилучшим образом или черная ревность к сопернику. Надеюсь, ты понимаешь, к какой пропасти подведет ваша свара все задуманное Иигуиром.

— То есть мне так и таиться до самого конца?

— Это бесполезно. Ты после моего рассказа имеешь представление о новом командире, а он… Люди его породы ощущают конкурентов кожей, безотчетно. Посему нет резона как скрытничать, возбуждая никчемные подозрения, так и прогибаться, мирволя всем его прихотям. Просто, когда сердце повлечет к противоборству, хорошенько поразмысли, заслуживает ли твоя правота раскола.

— А она никогда его не заслужит, — хмуро закончил юноша.

— Как знать, всякое случается. Пока же прими, что на сегодняшний день достойной альтернативы Эскобару нет. Мы завтра уезжаем, ты… При всех несомненных задатках тебе, Шагалан, еще какое-то время набираться опыта с мастерством. У Эскобара и того и другого в достатке, полагаю, ему по плечу грамотно провести кампанию. Отвоевав же свободу Гердонеза, вы сами определитесь: сотрудничать дальше с командиром или нет. Кстати, учти: он, вероятно, будет этим сотрудничеством чрезвычайно дорожить. С вами он возглавляет внушительную силу, без вас — превращается в бедного, безвестного дворянина с раздутыми амбициями. Таких и без него хватает… Как видишь, у вас обоих полно оснований для перемирия.

— Не слишком ли вы на него рассчитываете, учитель? — Шагалан опустился на край ящика, извлек оттуда длинное, обоюдоострое лезвие. — Вы ведь знакомы всего пару дней, откуда же уверенность в его талантах? — Он поскреб ногтем по темной поверхности. — Изумительная сталь, не правда ли?

Хардай принял оружие, взвесил на ладони.

— Сталь хорошая, подобную в здешних кузнях мудрено найти. Однако не совершенная, рядовая. Не обольщайся, Энго делится с вами запасами своих складов, не более. Когда у мастера-кузнеца не получается шедевр, он или продает оружие в мир или отправляет на склад. Для обычных воинов оно и так превзойдет все мечтания. Конечно, вы уже не обычные воины, но и набрать солидную партию шедевров для отсылки на край света нереально. В конце концов, это лучше, чем любые творения Валесты. Особенно в умелых руках. Надо лишь капельку им заняться: изготовить древки, выправить заточку… — Кане повертел лезвие, разглядывая на свет. — Что же до Эскобара, то я сужу не столько по первым впечатлениям, сколько по письму Верховного Магистра. Там он дает нашему гостю доскональную характеристику, выверенную за долгие годы.

— И Магистр находит его достойным командования?

— Вполне. Не преуменьшай возможности Эскобара, друг мой. Опытный, закаленный воин, безоговорочно преданный своей стране. Некоторые же его… душевные слабости возмещаются самоотверженностью в достижении цели.

— И он вез с собой характеристику? — хмыкнул Шагалан. — Если так жаждет власти, то запросто мог чуть подправить…

— Не мог. Я поручусь за подлинность письма от начала и до конца: во-первых, оно зашифровано, а потом, есть кое-какой косвенный признак. И не один.

Разведчик вздохнул.

— И о чем же еще пишет Магистр?

— Зовет домой. Он убежден, что в ближайшие месяцы Империя вторгнется на Диадон. Впереди страшная, неслыханная по напряжению война. Подготовка проведена огромная, и все же на счету каждый клинок.