Елена Ежеменская - Чародей

– Да уж, приятного мало. Еще с демонами я не тусовался.

Что-то меня на веселье тянет. Это что, тоже побочное действие "мышиной фигни"?

– Кому-то ты очень сильно понадобился, - продолжал мыш. - И этот кто-то ни перед чем не остановится, чтобы заполучить тебя.

– Утешил. И что мне теперь делать?

Мыш молчал.

– Я же предлагал отдать его тем, кто за ним охотится, - вдруг прогрохотал Стюарт. - И нам проблем меньше…

– …и мне кайф? - перебил я. - Пошел ты.

– Твой сын сказал, что от него пахнет смертью, - не обращая внимания на мою реплику, Стюарт повернулся к Шайтану.

Вот ведь сволочь какая. Хочет всех против меня настроить. Почему, интересно? Неужели он меня настолько ненавидит, что готов избавиться от меня при первой же возможности? Любыми средствами? Тогда почему он не сдал меня тем, кто так этого хочет? Такая туша запросто справилась бы и с Шайтаном, и с мышом.

– Меня вытащили из горящего дома. Хочешь, чтобы от меня розами пахло? Плюс "мышиная"… как ее…

– "Возня", - подсказал мыш.

– Точно! - я щелкнул пальцами. - Воняет она так, что будь здоров.

Стюарт смотрел на меня исподлобья.

– Как же я тебя ненавижу, Лэйвери, - прорычал он.

– Не волнуйся, это у нас взаимно.

– Джемал из-за тебя канул в небытие, сволочь ты такая! - взревел Стюарт, бухая кулаком в стенку.

– Я его об этом не просил.

Воцарилась тишина. Затем я решительно поднялся. Хватит, надоело. Носятся со мной, как с писаной торбой, а почему? Как говорил Аменохеприти, никто не знает. Фирменная фраза, блин.

– Куда это ты собрался? - Шайтан загородил мне путь.

– Неважно. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал из-за меня. Или исчез, как Джемал.

– Я готов тебя защищать, Дэрриен, - сказал Шайтан. - Я готов погибнуть за тебя, черт возьми!

– За что мне такая честь?! - заорал я. - Я что вам, долбаный Папа Римский, чтобы меня так опекать? Пусти! - я оттолкнул Шайтана в сторону.

Я вышел на небольшую террасу и с наслаждением вдохнул ночной воздух, проникавший сквозь полуоткрытую дверь. Дом Шайтана стоял на небольшой поляне, которую сплошной стеной окружали мрачные деревья. Хорошо, должно быть, тут живется таким, как он.

Первый порыв бежать куда-то без оглядки прошел. Сейчас это казалось абсолютно глупым. Ну куда я побегу ночью? В лес, где меня сожрет какой-нибудь вервольф?

Подведем итоги. Кто-то очень сильно желает моей смерти. Иначе зачем было убивать Адриана и подставлять меня? Вампиры меня живьем сожрать готовы. В принципе, мертвечину они не уважают. Итак, кому-то нужно обставить дело так, чтобы я погиб от клыков вампиров. Для чего? Чтобы тот, кто на самом деле желал моей смерти, остался незамеченным? Вполне возможно. Только кто? Кто заказал меня? Кому я перешел дорогу?

И еще один вопрос оставался без ответа. Что я сделал, чтобы заслужить такое отношение? Почему меня боятся до ужаса? Неужели испепеление трех выродков нагнало такого страху, что сам Тимерхан, повелитель всепоглощающей Тьмы, наложил в штаны? Чушь собачья.

Где-то запела ночная пташка. Хорошо, блин… Тихо, спокойно…

Едва различимый шорох донесся откуда-то справа. Я повернул голову: дверь, ведущая с террасы на улицу, тихо заскрипела.

За долю секунды у меня в голове пронеслись все возможные варианты действий: броситься в дом, попробовать разобраться самому, сделать вид, что ничего не замечаю…

Ничего из этого я сделать не успел. Дверь резко распахнулась, ударив в окно, стекло брызнуло в стороны. На доски рухнуло тело. В белой рубашке. Старомодные очки в роговой оправе проскользили по полу и оказались у моих ног. Я машинально нагнулся и поднял их. Они показались мне удивительно знакомыми.

– О нет, - прошептал я, бросая их обратно.

Я подбежал к Снегирю и перевернул его на спину. Его лицо было разбито, нос свернут набок, один глаз полностью заплыл. Не знаю, сколько крови он потерял: алые перья на груди не позволяли определить точно. Но рубашка спереди пропиталась насквозь. Кто же его так?

Я не знал, что делать. С одной стороны, нужно было бежать за помощью, с другой - оставлять его здесь одного тоже не стоило. Я покосился на распахнутую в ночь дверь. Если я сейчас заору, тот, кто сотворил это со Снегирем, сделает то же самое со мной. Значит, нужно затащить его в дом, и чем быстрее, тем лучше.

Я подхватил старика и волоком потащил к спасительной двери, ведущей в дом. Черт побери, какой он тяжеленный… А по виду - сухонький, маленький… Внешность бывает обманчива, теперь я это понял.

Снегирь пытался что-то сказать, но я даже не прислушивался. У меня была одна цель - побыстрее оказаться в доме, запереть все замки, чтобы спастись от тьмы, которая, казалось, заползала в открытую дверь террасы.

Живот свело дикой судорогой. Я все-таки вскрикнул и тут же рухнул на колени, обливаясь потом. Мой желудок танцевал нижний брейк.

– Дэрриен, черт побери… - на террасе появился Шайтан и в замешательстве замер, увидев меня, согнувшегося крючком на полу, и окровавленного старика, валяющегося рядом.

– Дверь… Закрой… - я из последних сил оперся руками о пол. - Нет! Сначала закрой! - крикнул я, так как Шайтан ломанулся ко мне.

Тот пожал плечами и захлопнул ее, неодобрительно посмотрев на разбитое окно. Затем крикнул:

– Стюарт! Сюда!

Вышеупомянутый субъект вылупился на меня, как на диковинную зверушку.

– Что ты таращишься! - прикрикнул на него Шайтан. - Помоги хотя бы Снегирю, если не Дэрриену!

Ух ты. Как правильно Шайтан учуял отношение бармена ко мне. Да Стюарт скорее угробит себя собственноручно, чем соизволит подать мне руку.

Он подхватил Снегиря на руки и унес в дом. Шайтан же склонился надо мной.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хреноватенько, - выдохнул я.

Он подхватил меня и довел до кровати. Я с облегчением улегся. Живот постепенно начал успокаиваться - с нижнего брейка перешел на неторопливый вальс.

– Что болит? - спросил меня Шайтан.

– Желудок.

– Значит, это зелье, - удовлетворенно улыбнулся он. - С непривычки бывает. Ничего страшного, скоро пройдет.

– Снегирь…

– С ним Волчица. Не волнуйся.

– Пусть даст ему "возни", - усмехнулся я.

Что ответил Шайтан, я не услышал, так как отключился напрочь.

ГЛАВА 13

Проснулся я от уже знакомой вони. Приоткрыл один глаз и увидел Волчицу, стоявшую рядом с бутыльком в руке. Сам же я возлежал в кресле, разложенном на манер кровати.

– Нет, - я сел и решительно замотал головой. Желудок взбунтовался, но я стерпел. - Больше я эту пакость пить не собираюсь.

– Не волнуйся, это не тебе, - утешила меня она. - Снегирю.