Роман Папсуев - Цейтнот

– Что ты хочешь за это, старик? – нетерпеливо спросил воин. – У меня много золота, проси.

Значит, клюнул. Прекрасно, но нужно действовать осторожно…

– Я помогу тебе не ради корысти, Сигурд. Я вижу, что ты достоин бессмертной славы. Мне не нужно золото, но я понимаю, что ты, как человек благородный и справедливый, захочешь отблагодарить меня за помощь. А потому одари меня какой-нибудь безделушкой, лишь символом… вроде этого кольца у тебя на пальце…

Сигурд с сомнением посмотрел на свою руку, а Он закусил губу. Убивать парня не хотелось, он действительно силен и, несомненно, совершит много подвигов. Оставалось надеяться, что тщеславие все-таки сумеет побороть сомнения.

Поэтому, когда Сигурд резко сорвал с пальца кольцо, Он лишь улыбнулся, поймав брошенное Ему в руки сокровище. Сокровище, дарующее смертному способность к трансформации, развивающее Источник Силы, дарующее мощь Слона…

– Ты знаешь о горе Хиндарфьялль? – спросил Он, быстро пряча кольцо за пазухой. – На вершине этой горы лежит валькирия Сигрдрива, наказанная Одином за некий проступок. Освободи ее с помощью вот этого камня. – Он достал из кошеля крупный рубин и подал воину.

Рубин снимет огненное кольцо вокруг Сиг, Его воительницы, которая вместо того, чтобы выполнить приказ, пришла на помощь понравившемуся ей юному богатырю. И Он, разумеется, наказал непослушную Пешку, но убить не решился, только погрузил в длительный сон, не зная, как с ней поступить дальше. Она слишком часто бунтовала, забывая о договоре, и всегда увлекалась смазливыми юнцами. Что ж, Сигурд ей понравится…

Отдавая парню камень, снимающий огненные стены, Он думал о том, какой сегодня удачный день…

АВСТРАЛИЯ. ПЕШКА

– Егор, ты меня слышишь?

Кто-то приподнял мне голову, пересохших губ коснулось что-то прохладное, и в рот полилась вода. Я глотнул, закашлялся, с трудом разлепил слезящиеся глаза и заморгал, пытаясь понять, где я и что происходит. Оказалось, что я лежу возле стены, а надо мной склонился Скаф, державший в руках флягу.

– Что произошло? – прохрипел я, осматриваясь, но мне никак не удавалось сфокусировать взгляд.

– Все в порядке, – тихо произнес Скаф. – Попей еще.

Я жадно припал к горлышку и пил долгими глотками, а напившись, вернул флягу Скафу и растер лицо руками.

– Стражей убили? – вспомнил я.

– Да, – коротко ответил Скаф, выпрямляясь.

Теперь я видел, что одежда на нем изодрана и перепачкана кровью. Я повернул голову. Оксана полулежала у стены, рядом с ней сидел на корточках Лакаб. Я невольно вздрогнул, увидев ее синюшное, бледное лицо и залитую кровью рубашку. Девушка не двигалась, и я почувствовал, как внутри у меня все похолодело.

– Оксана… Она что?.. – Я не смог закончить фразу.

– Она без сознания, но жива, – ответил Скаф, хмурясь. – Во время агонии Белый Конь успел до нее дотянуться.

Белый Конь. Ящер, в которого я палил… Что же случилось? Я закрыл глаза, пытаясь вспомнить, но тщетно. Я помнил лишь, как вставлял рожок в автомат, помнил ринувшегося ко мне Коня… А потом все пропало в темном тумане.

– Я не помню, – прошептал я. – Что произошло?

– Наверное, Конь успел ударить тебя Силой, – ответил Скаф. – Ты потерял сознание. Но до этого ты здорово его изрешетил. К счастью, стрельба отвлекла Белого Ферзя, и нам с Лакабом удалось его убить.

К счастью… К счастью?..

Оксана застонала, Лакаб что-то мягко сказал ей и вдруг посмотрел на меня. И этот взгляд заставил меня съежиться. В нем не было ни осуждения, ни злобы, ни недовольства. Совершенно пустой взгляд. И именно в этой пустоте я увидел все, чего боялся.

Но при чем тут я? Откуда это жуткое, парализующее чувство вины?! Почему во взгляде Лакаба я увидел осуждение? Уж кто и должен испытывать чувство вины, так это Лакаб, который не добил своего Стража! Именно из-за него Оксану и ранили. Если бы не этот проклятый Белый Конь, мы бы спокойно сидели под защитой купола невидимости и ничего не произошло бы…

Я приподнялся и невольно застонал, почувствовав боль в груди.

– Полежи, – сказал Скаф, опуская тяжелую руку мне на плечо. – У тебя повреждено правое легкое, я уже залечил его, но боль уйдет чуть позже. Отдохни, накопи силы. До Прорыва ваша помощь не потребуется.

Тура поднялся и направился к скале, Лакаб пошел с ним. Я покосился на Оксану. Как странно и жутко видеть ее в таком состоянии. Я уже почти желал, чтобы она очнулась и начала болтать о пустяках…

Прекрати, приказал я себе. Ты ни в чем не виноват. Ты все сделал правильно. Не вини себя за случившееся, от этого толку не будет…

Черт, как сложно заниматься самообманом… Совесть не давала успокоиться, заваливая мозг вопросами. Почему Оксана первая вскочила, чтобы напасть на Белого Коня? Почему не я? Почему я предпочел послушаться Скафа, когда в глубине души понимал, что наше вмешательство наверняка им поможет в битве с Ферзем? Да, мы с таким же успехом могли им помешать, но я сделал трусливый выбор, отказавшись рисковать и наорав на Оксану… Трусливый выбор…

Ну и что? Я делал, как мне сказали. Выполнял приказ. А значит, я хороший солдат, только вот взгляд Лакаба мне не понравился…

Ничего, все нормально. Я знаю, что нужно делать. Нужно просто работать. Не геройствовать, подобно Оксане, которая сейчас полумертвая лежит у стены, а работать как положено. Четко, сосредоточенно, исполнять функцию…

Что же так гнусно на душе? Ведь я ни в чем не виноват…

ТАНЗАНИЯ. КОРОЛЬ

Перед выездом мы договорились, что, как только Прорывы будут ликвидированы, мы свяжемся через Эфир, а затем спокойно отправимся обратно в Москву. Мы не говорили о возможной неудаче, отметая в сторону даже мысль о победе Белых.

Но мне, как Королю, приходилось думать обо всех возможных сценариях и предусмотреть любое развитие событий. Потому что Фортуна может от нас отвернуться. Мы можем проиграть Партию и допустить Прорывы. Один, два, три или даже все четыре. В таком случае последствия окажутся поистине катастрофическими.

Сложность заключалась в том, что я никогда не видел, что происходит в случае удачного Прорыва Белых. Бывало, что прорывалась одна или две Фигуры, проходил так называемый частичный Прорыв, но никогда еще на Атле не случалось полномасштабного нашествия, которое, по сути, означало бы гибель всех обороняющихся Черных Фигур.

Согласно Правилам Игры, Фигура, завладевшая Ключом и с его помощью закрывшая Клетку, является центральной Фигурой обороны. Пока она жива, ни один враг не прорвется сквозь изумрудный купол, блокирующий центр Клетки. Если же эта Фигура гибнет, а ее соратники оказываются либо мертвы, либо за пределами Клетки, враги получают карт-бланш, и сквозь Источник на Доску проникает полный набор свеженьких Белых Фигур.