Кристина Камаева - Охота на фей

— И все-таки ядовитые? Какая жалость! — сказала Илона.

— Я сообразил, — продолжил Вадим, — тут что-то не склеивается и спросил лохматого: «А ты случайно, не из отряда разведчиков, который сгинул в этих местах год назад?

Он вздохнул.

— Меня зовут Максим, все остальные этими самыми мамошками отравились. Хотите, покажу могилу?

Мы пошли вслед за ним. Немного погодя он остановился возле внушительного кургана с именами погибших, выложенными на склоне белыми камушками. Постояли мы над захоронением, подумали, какой нелепой может быть смерть, но и порадовались, что сами целы остались. Спасибо Максиму. Да вот он, смотрите, у меня фотографии есть, сделанные на том не состоявшемся обеде.

— Но ведь он ничем не отличается от остальных! — ахнула Илона.

— Ты не представляешь, как быстро растут волосы в Мерзлом лесу. Полюбуйся моими разведчиками, видишь, у всех бороды и усы почти закрывают лица.

— Уморы! Тролли косматые. Вад! Я сделаю репортаж. Материал шикарный! — глаза Илоны загорелись.

Фотографии, правда, были просто супер, да и сама история завлекательная.

— Если договоришься с Кастором, пожалуйста, — великодушно согласился Вад. — Знаете, что самое обидное? Этот Максим ест мамошек и хоть бы что, желудок луженый. Он единственный из всего отряда выжил и возвращаться в Эдем не собирается. Обрел себя в диком лесу, а скорее, просто к мясу пристрастился. Смотреть, как он впивается зубами в поджаристые ломти, сил нет! Может наши ученые сообразят, как сделать мамонтятину пригодной в пищу для всех. Но кое-что я привез попробовать. Только никому не рассказывайте, — и Вадим выставил на стол флягу. — Подставляйте стаканы.

— А что там? — спросил я.

— Мухоморка, — причмокнул языком Вадим. — Забористая штука, не бойся, от нее плохо не будет. Даже наоборот.

— Напиток маугли? — Глеб уставился на товарища в недоумении.

— А что? Мы же первооткрыватели. Как по другому познать неизведанное? Только попробовать.

— Наливай мне, Вад! — придвинула свою кружку Илона. — Похоже, братья Северьяновы боятся отравиться.

— Ой, не надо! — возмутился Глеб. — Нашлась бравая, как бы наутро не пожалела. — Высказавшись, брат тоже подвинул Вадиму кружку. Ну и я не стал выпендриваться. Глотнул обжигающую сладковатую жидкость и тут же об этом пожалел. Я почувствовал удар внутри черепа, как будто мои мозги сгруппировались в ядро и резко стартанули, к счастью черепная коробка выдержала, только глаза полезли на лоб. Потом все предметы в комнате и лица людей поплыли и чуть заметно завибрировали, изображение потеряло четкость, как будто я смотрел на окружающее через воду. «Вот я считаю себя верным и надежным гражданином, — неслось в голове, — готов всем доказывать правильность и незыблемость наших законов, а сам уже попробовал варенья и пью мухоморку — напиток дикарей. И даже не думаю возражать и сопротивляться, когда меня всем этим пичкают. Где же моя сила воли? Чего тогда ждать от менее законопослушных граждан?» — Это был последний укол совести, потому что потом нам всем стало весело. Второй глоток мухоморки уже не показался таким мерзким. Мы хохотали без всякой причины, просто нам нравилось все, что мы друг другу говорили. Упросили Глеба спеть, а потом хором горланили песни, и охрана башни наверняка задавалась вопросом, не поехала ли у нас крыша. Поскольку про мухоморку никто не знал, они могли подумать, что нас сглазила ведьма, которая сидит на верху и ждет своего часа.

Не помню, как мы разошлись. Кажется, первыми покинули компанию Глеб и Илона — ушли в спальню. Я засыпал переполненный любовью и думал о том, какие же все классные! Как хорошо, что Глеб собрал нас, действительно, получилось расслабиться. Я скучал по нему в Антаресе.

Проснулся я среди ночи — очень хотелось пить. Посидел на матрасе пока глаза привыкали к темноте, потом пошел к столу, порыскал по комнате, и все-таки нашел воду в каком-то шкафчике. Утолив жажду, огляделся. Матрас, предназначавшийся для Вадима, был пуст, дверь в спальню Глеба приоткрыта, и, что меня особенно насторожило, дверь, ведущая в коридор, оказалась незапертой. Я слегка надавил на нее, и она отворилась. Тогда тихо, стараясь не сбивать никаких предметов, я прокрался в спальню к брату. Он спал, раскинувшись на кровати, даже рот приоткрыл. Илоны в спальне не было. Я наклонился к Глебу и прислушался: дышит ли? Да, он просто крепко спал. Тогда я решил продолжить разведку, как был, босиком, вышел в тускло освещенный коридор и двинулся по кругу, прижимаясь к стене и прислушиваясь. Рядом с дежуркой, на полу, кто-то сидел. Я отпрянул, но фигура была неподвижна. Сразу захотелось вернуться и запереться на ключ, но недаром я провел вечер в компании разведчиков и наслушался их разговоров. Отступить — да ни за что! Неподвижное тело оказалось спящим охранником — явное нарушение должностных обязанностей. Между тем, из дежурки послышались голоса. Я заглянул в щель, в комнате горела только ночная лампочка. Илона и Вадим стояли спиной ко мне, я затаил дыхание

— Ты шутишь! — взволнованно шептала Илона. — Неужели, правда, достал ее?!

— Хочешь взглянуть? — дразнил ее Вадим.

— Дай мне скорее, я умру от нетерпения!

Вадим нагнулся к сумке, которая стояла у ног, и достал шкатулку. Илона пару секунд боролась с замком и, наконец, открыла его. Я увидел, как сверкнули какие-то камни или украшения. Девушка моего брата заворожено любовалась содержимым шкатулки.

— Ну и как тебе? — спросил Вад.

— Ты лучший из лучших! — воскликнула Илона и повисла у него на шее. Браслету из костей динозавра она так не радовалась. Вадим обнял ее.

— Что ты с ней сделаешь? — спросила Илона.

— Сама думай, она твоя!

— Вся? Целиком?! — от ее стонов мне стало невмоготу. — Это щедрый подарок.

— Я получу больше, — сказал Вадим, и его голос вдруг стал хриплым и властным. Рука, обнимающая Илону, спускалась все ниже. Она не остановила его, не надавала пощечин.

— Моя королева! — задыхался Вадим.

— О, мой дракон! — подалась вперед Илона, подставляя для поцелуев лилейную шею и грудь. Вад подтолкнул ее к дивану. Я отпрянул от двери. Это было невыносимо! Они, конечно, сговорились заранее, опоили чем-то дежурного, иначе он не заснул бы так крепко. И это девушка моего брата и его лучший друг?! Разбужу Глеба, пусть убьет их. Я брел назад, покачиваясь, внутри все дрожало. Как это возможно? Из постели моего брата она идет к Ваду. За какие-то побрякушки из шкатулки готова предать любовь, изменить! Воплощение мягкости, женственности, божественной красоты оказалось дешевкой. А он? Разве друзья так делают? Нет, только предатели, только предатели. Вернувшись, я несколько минут стоял над спящим Глебом, жалел его и злился. Потом решил, что ничего ему не скажу. Не сегодня, не так внезапно. Разочароваться сразу в двух дорогих тебе людях — это удар тяжелый даже для опытного разведчика. Я лег на свой матрас и поклялся не спать — караулить эту вероломную парочку на случай, если они вздумают причинить вред моему брату. Я дождался их возвращения. Илона, как ни в чем не бывало, скользнула в постель к Глебу, а Вад упал на матрас и тут же захрапел. Мое бдение тоже продлилось недолго, веки слипались, и я ничего не мог с этим поделать.