GO-блин - Ночной позор

Утка опять уловил что-то, его насторожившее.

— Чую, бродит где-то неподалеку,— пробормотал он еле слышно,— проклятая тварь. Жалко, амулетов нет подходящих.

Тут на нас словно налетели все демоны ада. Громадный комок из перьев, яростно клокоча, ринулся на оперативника. Меня отшвырнуло, будто ураганом, я вновь стукнулся о дерево и с замиранием сердца принялся ждать падения очередного ползучего гада.

В этот раз, к счастью, обошлось. Я опомнился и подхватил автомат, ища, в чего бы прицелиться.

Утка с петухом катались между деревьями, разя друг друга чем попало. Оперативник пытался ухватить птицу за горло, та терзала его когтями, благодаря Уткиной ловкости не имея возможности воспользоваться клювом. Клюв этот был, нужно сказать, размером примерно с ботинок, и выглядел чрезвычайно опасно.

Я прижал приклад к плечу и выстрелил в воздух короткой очередью, оказывая таким образом сражавшимся психологическую поддержку.

— Не сметь! — истошно завопил Утка.— Не вздумай! Меня угробишь.

Да ладно, ладно, я же только подбодрить хотел.

Наконец оперативнику удалось совладать с хищной тварью, яростно кудахчущей и бьющейся у него в руках, и прижать петуха к земле.

— Давай! — крикнул Утка.

Я не понял сперва, что давать, но потом разобрался, подбежал к ним, приставил дуло к петуховому телу и нажал на спуск.

Большая часть магазина, учитывая близкое расстояние, точно попала в цель. Петух дернулся несколько раз и испустил клокочущий звук, словно забитая раковина.

Утка выждал еще немного и разжал хватку. Руки оперативника были изодраны. Он полез в аптечку и принялся лечить свои раны, пользуясь частично магией, частично традиционными средствами.

Потом мы присели на поваленное дерево и уставились на поверженного петуха.

— И что? — спросил я.

— Как что? Будем ждать. Здоровый, зараза… Боюсь, как бы он опять не ожил.

Мне в голову пришла интереснейшая мысль, которой я не преминул поделиться со старшим товарищем:

— Я вот что думаю. Если он оборотень, а напал на нас в образе петуха… Ему ведь положено в кого-то превращаться?

— Оборотень… Хуёборотень,— грубо сказал Утка.

Словно дожидаясь именно этих его слов, поверженный петух странно дрогнул, словно изнутри его рвала какая-то сила.

Петух быстро рос, на глазах перья втягивались в кожу, видоизменялись, с хрустом увеличивались суставы, менялись кости, в разрастающиеся легкие со свистом набирался воздух.

Утка мгновенно разобрался в ситуации.

— Бежим! — закричал он, схватил меня за руку и потащил через лес.

Такого марш-броска я даже представить себе не мог. По ногам били какие-то мелкие растения, кругом мелькали ветви и листья, еле видимые в темноте. От железного Уткиного захвата на моей руке потом остались синяки, совсем как после наручников.

— Арвлг?..— попытался сказать я.

— Дыхание береги! — бросил Утка.

Наконец он решил, что оторвались мы достаточно. Мы засели в каких-то кустах, распугав кучу притаившейся там мелкой живности.

Утка велел мне не рыпаться и начал готовиться к бою. Наряду с относительно знакомыми мне заклятиями оперативник поднял что-то настолько страшное, что даже близко знать не хотелось, что оно за хрень.

— Здоровый вырос, гад,— пробормотал Утка.— Как бы его без серебряных пуль утихомирить? Лежат же дома, на подоконнике…

С этими словами оперативник упруго вскочил, выбрался на открытое место и замер, дожидаясь оборотня.

Тот ломился к нам через чащу, видимо, четко чувствуя след. Серая шерсть в черных подпалинах, острые черные злые глазки и острые, как бритва, зубы. Гигантский хорек, двигавшийся резко, по-птичьему, на всех четырех лапах бежал прямо к Утке.

В последний момент оперативник отпрыгнул в сторону, а хорька словно опутало невидимыми веревками.

Оборотень упал на спину и яростно завозился, преодолевая сопротивление державшего его заклятия.

Утка быстро сотворил над хорьком небольшой огненный ливень, но тот, уже освободившись, успел извернуться с быстротой, не доступной обычному зверю.

Хорек припал на передние лапы. Атаковать с наскока он больше не пытался. Теперь Утка и оборотень медленно кружили по поляне, выбирая момент для броска.

У оперативника наверняка была в запасе не одна пакость, но я все равно волновался. Больше всего меня заботила мысль, что станет делать хорек, если расправится с Уткой. Я слышал, они когда на курей охотятся, то пока весь курятник не передушат, не останавливаются.

Ой-ёй-ёй.

Хорек зашипел и прыгнул. Его массивное пушистое тело погребло под собой оперативника. Я услышал, как клацнули острые зубы.

Но Утка, конечно, оказался не так-то прост. Страшные челюсти сомкнулись вхолостую.

Затем хорек заверещал от боли, и спустя мгновение Утка вновь был на ногах. Окровавленное лезвие ножа в лунном свете опасно поблескивало.

Из оборотня вовсю хлестала кровь. Видимо, оперативнику удалось повредить какую-то важную артерию. Однако хорек быстро регенерировал и скоро вновь был готов продолжать схватку.

Хитрый Утка решил изменить тактику. Он вдруг развернулся к хорьку спиной и побежал к ближайшему дереву, на которое и полез со всей возможной ловкостью.

Хорек последовал за ним, возбужденно подергивая ушами. Это правда, они у него в самом деле как-то хищно так… вздрагивали.

Охотник хренов.

Утка остановился в паре метров от земли, там, где хорьку до него было не добраться. Оперативник не торопился взбираться выше, туда, где он был бы в совершенной безопасности, наоборот, он вдруг сделал вид, что сорвался и падает.

Хорек в неистовстве носился у подножия, царапая кору дерева. Иногда он передними лапами опирался о ствол, пытаясь подняться повыше, но всякий раз темперамент подводил оборотня, ему трудно было оставаться в неподвижности, когда жертва была совсем рядом.

Утка ухватился за ветку обеими руками, стянул куртку и принялся размахивать ей, чем привел хорька в совершеннейшее неистовство. Затем оперативник свернул куртку тугим узлом и бросил ее прямо хорьку в пасть.

Тот схватил тряпку, яростно начал рвать ее и трепать по земле, видимо, полагая, что расправляется с какой-то важной частью своего противника.

Будь это человекооборотень, с какими Утке преимущественно приходилось иметь дело у себя на родине, такой фокус ни за что не сработал бы. Они сохраняют некоторую долю разума, и вряд ли станут гоняться за тряпками.

Хорек же ничего не заподозрил. Куртка взорвалась прямо у него в пасти. Видимо, в связке было несколько гранат. От взрыва у меня заложило уши, и я едва не умер в своих кустах от сердечного приступа. Предупреждать надо. Утка быстро соскочил на землю, к тому, что недавно было оборотнем. Оно уже пыталось восстановиться.