Наталья Бульба - И осталась только надежда

Впрочем, один из них стоило отбросить, как не прошедший проверку. Контроль над своим зверем у нее был полный. Или….

Я внутренне улыбнулся появившейся догадке. Суть Равновесия давала ей не только слияние с миром, связанным с ней одной кровью, она смиряла и те силы, что жили в ней. Эта новость была едва ли не лучшей за сегодняшний день, затмевая собой даже знакомство с Сизовым.

Интересно, почему и он и Константин предпочли, чтобы я обращался к ним по фамилии, легко принимая, когда она называла по именам?

— И чем же?

Мне тоже стоило запомнить этот день. Хотя бы сделанными сегодня открытиями. И уж одним-то из них — точно: я никогда не думал, что ошибаться бывает приятно.

— Ты раньше никогда не говорил мне комплиментов.

Засмеявшись, я не опасался ее обидеть. Во мне было знание, что не только ради спасения веера, но и ради будущего моей Дарианы мы с первым Вилдором ввязались в это развлечение. И пусть я еще не был до конца уверен в той цели, что скрыта от меня за засовами блоков, я начинал о ней догадываться. Неясным оставался только один момент: кто из нас двоих избрал именно эту тактику.

— Ты хотела сказать, что два года меня изменили?

Ответом мне послужил острый взгляд, который только подчеркнула многозначительная улыбка.

— Я хотела сказать, что почти не узнаю тебя.

Острота момента становилась явственней с каждым мгновением. Но теперь этот накал относился совершенно к иному. У нее не было достаточной информации, чтобы сделать правильный вывод, да и присутствие Кадинара, который никогда не покидал бывшего ялтара, должно было его исключить. Но мне уже доводилось видеть, как рядом с ней происходило практически невозможное.

— Это не помешает мне исполнить все свои обещания.

Я настолько свыкся с маской своего первообраза, что вернуться к ней не составило труда. Нет, я не скрывал своих эмоций. Только не от нее. Но не ощутить присущей ему отрешенности, в которой была не властность, а въевшееся в каждую клетку его естества право повелевать, она не могла.

— Зачем тебе Андрей?

Пока она задавала очередной, мало ожидаемый мною вопрос, я отметил для себя два момента, заинтересовавших меня.

Во-первых, то, настолько быстро она расслабилась, словно в знакомом образе нашла необходимую ей опору. Она ему доверяла. Несмотря ни на что и до сих пор.

Лично меня это устраивало, пусть и добавляло сложности. К тому моменту, когда она узнает, кто был рядом с ней последние две луны, уже я должен буду заслужить подобное чувство.

А во-вторых, она даже сейчас назвала Сизова Андреем, придавая большее значение именно имени. Объяснить этот нюанс сам себе я не мог, пусть и знал достаточно многое об обычаях тех, с кем нам предстояло работать на Земле.

Приказав Сартарису по ментальному каналу разобраться с этим — значение подобных мелочей в четко продуманном плане мне было известно на собственном опыте — вновь заблокировал связь. Я не хотел, чтобы кто-нибудь стал свидетелем нашего с ней разговора.

Взглядом указав на кресло напротив того, где сидел и, дождавшись, когда она примет мое предложение, уточнил:

— Тебя беспокоит то, что он видел свою смерть или то, как именно я собираюсь его использовать?

— Ты готов ответить только на один вопрос? — усмешка Леры хоть и была ехидной, но воспринималась, скорее, как усталость.

Резко поднявшись, с удовлетворением отметив, как она внутренне вздрогнула, не ощутив моего движения, поднял ее на руки и усадил на диван, подложив под спину подушку. Затем, проигнорировав довольно легкое сопротивление, снял с ее ног туфли и укрыл пледом.

Еще прошлым вечером я заметил, что она хоть и слегка, но успокаивалась, когда уходило одиночество. Той ночью ей удалось заснуть под чужой разговор (я находился на Дариане, но это не мешало мне следить за всем, что происходило на Земле), и у меня была надежда на то, что и наша беседа поможет ей забыться во сне.

— Видящие отслеживают только наиболее вероятные возможности развития событий. Появление новых факторов способно влиять на нить будущего, заставляя его изменяться, но проявленная его взору картинка может уже и не повториться. — У меня не было намерения разъяснять ей то, что ей и так было известно. Но мне приходилось встречаться со странным парадоксом, касающимся знаний. Будучи мертвыми, они не воспринимались сознанием, отторгались им. Для того, чтобы их оживить, достаточно было добавить им эмоциональную окрашенность. Я был убежден в том, что произносил, и моя уверенность должна была заставить ее по-новому взглянуть на сложившуюся в ее сознании цепочку рассуждений. — В видениях Сизова, — я умышленно не повторил за ней его имени, — была встреча с тобой, но мое появление для него стало неожиданностью.

Ее взгляд продолжал оставаться равнодушным, но теперь я ему уже не верил. Ее щиты очень незаметно (не для меня!) укреплялись. Лера пыталась скрыть свою заинтересованность, даже понимая, что не ощутить этого я не смогу.

Похоже, это стало для нее уже просто привычкой.

— Только не говори, что ты догадывался о чем-то подобном.

Оглянувшись на кресло, в котором не так давно сидел и, отказавшись от идеи передвинуть его поближе, взял с дивана одну из лежащих с краю подушечек. Бросив ее на пол, пристроился рядом, оперся спиной на боковую стенку массивного шкафа.

В моем нынешнем положении была своя прелесть. Я мог наслаждаться новым для себя опытом.

— Когда стало понятно, каким именно образом Сизов узнал о тебе, Сартарис передал своим спецам для расчета несколько версий. Статус этой оказался наиболее высоким. К тому же, — я медленно прикрыл глаза, создавая иллюзию утомления. Не столько для того, чтобы пробудить в ней сочувствие, сколько желая заполучить схожий отклик, — предупреждение о предстоящей катастрофе, как и о своей гибели, он получил после того, как твой сын нашел архивные записи, но до того, как ты отправилась ко мне. Потом видел только встречу сначала с Константином, затем с тобой и Сашку. Все остальные для него остались размытыми тенями. Единственной, в чем он был уверен — те, кто придет с тобой, смогут помочь.

— Его дар, тоже воздействие Храма?

Я не стал открывать глаза, и так ощущал, как она слегка напряглась, пусть даже голос и не выдал ее волнения.

— Скорее, желание жить. Как оказалось, этот мир не менее жесток, чем наш и выживают в нем лишь те, кто способен пробудить в себе древние инстинкты. Без Храма, конечно, тоже не обошлось, но он только воспользовался тем, что уже было присуще человеку.

Как только стало понятно, что Лера сделала свой ход, я немедленно вернулся с Дарианы, предпочтя лично наблюдать за их встречей. Кадинар не стал даже уточнять, нужна ли мне его компания. Все, что касалось правительницы темных эльфов, для него было приоритетным.