Евгений Филенко - ШЕСТОЙ МОРЯК

  Откель и Оттель решили, что это по вине Хейд Босоногой молоко обернулось брагой. Они взяли мечи и направились к ней на Утиный утес.

  Путь их лежал мимо кузницы. Там кузнец Вермунд по прозвищу Сухой ковал меч. Он делал это в одиночку, потому что его подручный Харек по прозвищу Курятник спал в углу кузницы, укрывшись медвежьей шкурой. Вермунд орудовал огромным молотом, один раз попадая по слитку железа, из которого должен был получиться меч, а другой раз непременно рядом, по наковальне. При этом он не переставал бормотать себе под нос какие-то заклинания. Откель и Оттель задержались посмотреть. Наконец Откель спросил:

  — Почему ты работаешь один? Верно, ты не доверяешь изготовление волшебного меча никому, кроме самого себя?

  — Нет, — сказал Вермунд. — Эта свинья Харек напился парного молока и сомлел так, что не то что молот, а и свой уд не удержал бы двумя руками.

  Тогда Откель задал следующий вопрос:

  — Почему ты бьешь один раз по железу,  а другой раз по наковальне? Какой в том смысл? Не означает ли это, что ты призываешь в помощники самого Вёлунда, князя альвов?[5]

  — Это означает лишь то, что я нынче завтракал ячменной лепешкой и большой миской парного молока, — сказал Вермунд.

  — А что за странные слова ты приговариваешь при этом?  — спросил Откель. — Не взываешь ли ты к Тюру Однорукому [6], чтобы он даровал этому мечу голод битвы и жажду крови?

  — Я взываю ко всем асам[7] сразу, — ответил Вермунд, — чтобы они даровали хороший дрын в задницу тому, кто так упоил меня с утра пораньше.

  — Как ты думаешь, — спросил Откель, — добрый у тебя получится меч?

  — Вообще-то я хотел выковать орало для Грейпа по прозвищу Фрукт, — сказал Вермунд. — А теперь уж и сам не знаю, что выйдет из этой затеи.

  — Хорошее дело, — сказал Оттель.

   И они двинулись дальше. По дороге они заходили к Глуму, сыну Гнупа, что жил неподалеку от Хагаля, сына Хавара, и держал десять лошадей, с которыми не знал сладу и понятия не имел, зачем они ему нужны; к Асвальду Треснутому, сыну Гудрона Кипучего; к Хьяльмару Рукохвату, сыну Осмнагли Головоногого, который снабжал треской всю Медвежью долину и приторговывал с соседями  из Сонной лощины; к Мёрду Наглому, сыну Нагли Мордастого, который первым напивался на свадьбах и последним отдавал долги; к Арнстейну Носатому, сыну Фрейстейна Плутоватого, внуку Хавстейна Хитрозадого и племяннику Эйстейна Кудреватого, которого все прочили в годи[8] как и его отца, деда и дядю, но надежды на то было мало, потому что на тингах[9] отчего-то не жаловали носатых, плутоватых, хитрозадых и кудреватых; к Хродкетилю по прозвищу Зеленый, сыну Бьяргмода по прозвищу Толстый, который передавал новости от дома к дому, даже те, что не следовало бы выносить и за ворота хлева, везде ел, пил и жрал на дармовщину и ни разу еще не получил за это причитающейся вздрючки; к Хвати, сыну Мунди; к Ерунду, сыну Ёкуля; к Арни Железному, сыну Свартньёгра Законоговорителя, самому сильному человеку в долине, который хотел стать конунгом[10] или хотя бы ярлом, и потому изо всех сил делал вид, что он не только сильный, но и умный; к Хербьёрну, сыну Херфинна и Хердис, жену которого звали Хергерд, и она была дочь Хергрима и Херрид, и с ними жил взрослый сын Херлейв, женатый на Херрёд, дочери Херварда и Хертруд, а другого сына звали Херлауг, и он сватался к Хервер, дочери Херли и Херню, но пока не получил согласия; к Грейпу по прозвищу Фрукт, сыну Лейвмунда Кислого, который, похоже, не скоро дождется своего орала; к Фроди Мохноногому, сыну Дроги Мохнорылого; к Брюнки Короткому, сыну Хаки Защитника; к Харри Красному, сыну Мёрда Толстого; к Храппу Громкому, сыну Асруна Вонючего; к Колли Рыжему, сыну Лаки Полосатого; к Старри по прозвищу Черт, сыну Скальпа по прозвищу Лысый; словом — ко всякому, что жил в Медвежьей долине и в  ее окрестностях. И всюду им говорили, что хозяин выпил с утра свежего молока и теперь не имеет сил привечать гостей.

   Лишь один человек не пил нынче свежего молока. Звали его Браги Любитель, он был сыном Бранди Ценителя, а жену его звали Бьёрк Косоглазая, и она была дочерью Хромунда Косолапого. Но и Браги не смог принять гостей как положено, потому что лежал пьяный еще с прошлого вечера.

4

   Наконец Откель и Оттель завернули к Хрейну Тёртому.

  — Выходи, Хрейн! — закричал Оттель. — Пришла пора тебе ответить за твои слова.

   Навстречу им вышла жена Хрейна по имени Мимра-бьярмка.

  — Кто вы такие и зачем пришли? — спросила она самым визгливым голосом, какой только может быть у женщины.

  — Я Откель Разумник из Медвежьей долины, — сказал Откель, — а это Оттель Долдон из Медвежьей долины. И не прикидывайся, что видишь нас впервые в жизни.

  — Удивительно, — сказала Мимра, — как это вы нашли друг друга.

  — Мы идем, чтобы наказать Хейд Босоногую за ее колдовство, — сказал Откель, — а сюда зашли, потому что нам все равно в эту сторону.

  — За какие такие слова мой муж должен отвечать перед вами? — не унималась Мимра-бьярмка.

  — Уж и не упомню, — сказал Оттель. — Он много чего говорил о нас с Откелем.

   А Откель сказал:

  — Пускай твой муж, если он настоящий мужчина, ответит за свою вису, которую сочинил про нас в присутствии Хродкетиля Зеленого.

  — А, это где он говорит, что двух Долдонов многовато для одной долины? — спросила Мимра.

  — Точно, — подтвердил Оттель.

  — А нет ли у вас желания посчитаться с Хродкетилем Зеленым? — продолжала Мимра.

  — Хорошее дело, — сказал Оттель.

  — Возможно, — согласился Откель. — Но за что же нам убивать Хродкетиля?

  — За то, что он переносит сплетни от дома к дому скорее, чем ветерок долетает с одного конца долины до другого, — ответила Мимра.

  — Но ведь у нас нет пока другого способа узнавать свежие новости, — сказал Оттель.

  — А еще при этом он ест, пьет и жрет на дармовщину, — сказала Мимра.

  — Пожалуй, ты  права, женщина, — сказал Откель. — Возможно, мы так и сделаем после того, как разберемся с твоим мужем и его висой про нас с Оттелем. За новости полагается платить, но не такую цену.

  — Что же неправда в этой висе? — спросила Мимра. — Может быть, то, что тебя, Откель, сын Торгрима Дырявой Лодки, прозывают Разумником?

  — Нет, — сказал Откель. — Это чистая правда, как и то, что я сын того человека, которого ты назвала.

  — Тогда, Оттель, сын Торхадда Среднего Пальца, может быть, тебе не по нраву то, что когда в Медвежьей долине кого-то называют Долдоном, то сразу вспоминают о тебе?