Алина Стрелковская - Лекарство от снов

Тем временем, подходил к концу его второй день в качестве вынужденного детектива, а ничего путного в голову так и не пришло. Ни в отношении побега, ни в отношении поисков. Хотя нет, в отношении последних один вариант все же возник. Суть его заключалась в том, чтобы отправиться в тот самый «Сад чудес», куда, по словам Валера, побежала неведомая воровка, и ненавязчиво расспросить персонал. Собственно говоря, именно это он и сделал, потратив на бордельную обслугу уйму сил, времени и обаяния, но выяснил только то, что в интересный ему период времени одна из проституток устроила пожар, так что до бесследно исчезающих клиенток никому дела не было. Ну а Шуту не было дела до мелких сплетен, поэтому он поспешил уйти, пока мозг окончательно не заклинило от обилия ненужных деталей и нюансов жизни публичного дома.

На этом, не принесшем никаких результатов, предприятии фантазия лорда Демолира иссякла. От Валера никакой помощи ждать тоже не приходилось. Он с самого начала воспринял приказ Шефа буквально и предпочитал всю умственную работу оставлять эльфу. Его же вклад в общее дело выражался исключительно в размахивании кулаками, поминутными угрозами и выжидательно-суровыми взглядами в адрес подневольного сообщника. Вероятно, они были призваны стимулировать его мозговую деятельность. Продолжалось это так долго, что, в конце концов, стало выглядеть нелепо даже в глазах не на шутку обеспокоенного Шута, а мозг, наплевав на все надежды бандитов, так и не пришел к разумному решению и переключился на привычное жаление себя любимого.

Анализ прошедших событий как обычно радости не приносил. Да и чему теперь радоваться? За последние сто лет положительные эмоции ему смог принести только театр, который у него отобрали вместе с состоянием, именем и положением в обществе. И кто! Какая-то стервозная, избалованная девчонка, привыкшая к тому, что все бегают вокруг нее на побегушках и исполняют любой каприз! И, главное, дернуло же его что-то напиться в ее компании! Должно быть, спьяну она ему показалась доброй феей. Во всяком случае, другого объяснения своему поведению эльф не находил. Впрочем, эта девица действительно могла запудрить мозги кому угодно. Стерва! Впрочем, месть получилась изощренной… Вот только, покидая шумный кабак, где собрались исключительно грязные, беспринципные, живущие лишь жаждой наживы отбросы общества, он не почувствовал никакого удовлетворения. Разве что в первую минуту, увидев страх в ее глазах. Страх, до того чуждый ее характеру, что добиться его действительно было удовольствием. А потом… потом была всего лишь дешевая порносцена, порождение отвратительной фантазии маньяка, одичавшего в трущобах большого города, среди размалеванных проституток и таких же социально-опасных выродков.

Интересы Шута с интересами быдла не соприкасались никогда. Не соприкасались они, впрочем, и с интересами добродетельных до мозга костей джентльменов — эдаких рыцарей без страха и упрека, зато с большим талантом вмешиваться в чужие дела и наживать совершенно недобродетельных врагов. Поэтому, он просто ушел. Молча, незаметно, ни во что больше не вмешиваясь и не налагая на себя каких-либо обязательств.

А дальше — стремительный побег в Лохбург, единственный город, где его никто не сможет найти, где почти нет расовой дискриминации, и где начнется его четвертая по счету новая жизнь. Предыдущую он оставил в Столице, растоптанную острыми каблуками Сангриты.

За окном начало темнеть. Валер и не думал исчезать из поля зрения. Ни озарений по поводу поисков воровки, ни Ламьена на пороге собственной гостиной не возникало. В общем и целом новая жизнь удовольствие приносить не спешила и музыкант, под пристальным взглядом своего охранника, выудил из складок одежды серебряную шкатулку с Чудо-порошком. Волк где-то на задворках сознания шлепнул его лапой по руке и одарил уничижительным взглядом, мол, не время сейчас, наркоман несчастный, лучше сиди и дальше выдумывай план спасения. Эльфу, впрочем, было уже на все наплевать. Наплевать на волка, наплевать на Валера, наплевать на ситуацию, на гада-Ламьена, неосознанно втянувшего его в неприятности, наплевать на паскудную жизнь. Она бессмысленна, а значит он может позволить себе и опасно-бессмысленные поступки. Например, Чудо-порошок. А иначе он все-таки покончит с собой.

— Эй, ты что, наркоман? — округлил глаза Валер. Еще бы ему не удивляться. С виду и не скажешь, что этот утонченный аристократ с огромным самомнением может баловаться таким низменным удовольствием. Да и на его состоянии это почти не отражалось… ну, кроме прочной зависимости и вечных синяков под глазами.

— Да, и отвали от меня, наконец, — мрачно огрызнулся Шут и, пока ему не ответили, поспешил употребить порошок по назначению.

…Танцующие пары, пышные кринолины богатых дам, их франты-кавалеры… Безупречно оформленный в изящном, чисто эльфийском стиле зал… Обмен любезностями с такими же родовитыми, как и он, знакомыми… Его жена стоит у огромного окна и о чем-то увлеченно беседует с графиней, имя которой он не помнит. А за окном усыпанное звездами, огромное темно-синее небо, посреди которого красуется величественная луна, безупречно круглая и прекрасная.

— Опять то же самое! Сколько можно себя мучить?! — без намека на соблюдение этикета, наглейшим образом прерывает слащаво-учтивую беседу Сангрита. Сангрита… Сангрита?! Нет! Откуда она здесь?! Это его сон, его давний кошмар, влезать в который она не имеет никакого права!

И, тем не менее, она никуда не пропадает. Все так же стоит, лениво облокотившись на чье-то кресло, а сидящий в нем эльф ее даже не замечает. Ее, похоже, вообще никто кроме него не замечает.

— Кто ты? — тупо спрашивает он, хотя прекрасно знает и кто она такая, и то, что придти она сюда могла лишь затем, чтобы сделать ему очередную пакость.

— Я — плод твоего воображения. А ты — мазохист, — цинично смеется она. — Ты сто лет терзаешь себя одним и тем же сном, а теперь еще и дополнил его мной.

— Я не дополнял его тобой, тебя вообще сюда никто не звал! — яростно кричит он, наплевав на то, что окружающая его напыщенная знать сочтем его сумасшедшим. Но тут же замечает, что в зале давно стоит тишина, а гости недвижимыми изваяниями застыли каждый в своей позе. Время словно бы остановилось, утянув за собой всех, кроме него и рыжей ведьмы.

— Значит, ты хочешь, чтобы я ушла? — удивленно выгибает бровь Сангрита и, потянувшись к застывшему на полушаге официанту, берет у него с подноса бокал шампанского.

— Да! Хочу, черт побери! Еще как хочу! — снова срывается он, не в силах даже смотреть на нее спокойно. Господи, ее же давно должны были прирезать насильники в «Тролльей тропе»! Ну почему! Почему она не оставит его в покое?!