Андрей Белянин - Дневник кота с лимонадным именем (Сборник)

— Вот ты где, экспериментатор, — сквозь зубы процедил он, хватая подчинённого за рукав. — И что же ты, сукин сын, наделал?!

— Но, Ключник! Я всё объясню!

— Только быстро и убедительно. Что означает вся эта гадость?

— Значит, так: девяносто лет я был ангелом-хранителем Вендеровича…

— Только ты не уследил за ним и сам научился пьянствовать, — оборвал начальник.

— Нет, я научился…

— Чему?! Говори конкретно!

— Время, которое ему было отпущено, вышло, и мы послали Смерть…

— Помню, знаю, сам склеивал её суперклеем, твой Вендерович успешно расстрелял её трофейным фаустпатроном. И что?

— Ну, так как она ушла отдохнуть на костылях, а срок жизни Якуба давно истёк, мы хотели послать её за ним ещё раз, но она категорически отказалась. Тогда я решил немножко изменить правила.

— Немножко изменить, говоришь? — уже почти зарычал святой Пётр. — Всем надо умирать. Чтобы человек мог воскреснуть в день Страшного суда, он прежде должен умереть! Таков закон!

— Но я изменил самую малость…

— Это саботаж! Якуб и его собутыльники — неисправимые грешники. Им надо жариться в пекле! Так им суждено, и быть посему!

— Но в пекле мы были! Туда их не взяли. В своё время Вендерович устроил там серьёзный погром, залив целый квартал святой водой. Кто его туда пустит во второй раз? Тогда и появилась идея… — пытался объяснить ангел-хранитель.

— …Взять их на работу как аттракцион для туристов?! — договорил начальник. — Ты нарушил двадцать параграфов устава, превысил должностные полномочия… Ну и как же они у тебя всё-таки умерли?

— Качество алкоголя плюс мой личный пример, — неуверенно похвалился подчинённый. — Приятная вечеринка была! Похмелье тяжеловатое, правда… Но в конце концов последний умер. Печень не выдержала…

— Значит, к списку проступков мы можем добавить ещё и факт пьянства с грешниками. И всё это на работе, — упрекнул святой, — и, как видно, не в первый раз?!

— Грешен…

— Итак, что мы имеем? — Ключник вытянул из воздуха персональный портфель. — Пятнадцать выговоров за восемь последних веков. Все люди, которых ты должен был воспитывать, стали алкоголиками и неврастениками…

— Но мне всегда попадался плохой человеческий материал! Вот я и…

— И ты захотел хоть один раз поправить свою ошибку, то есть хотел как лучше… — Ключник устало вздохнул. — Ну ладно, Бог тебе судья… По крайней мере, теперь мы знаем, кого подозревать в распространении самогона в раю и в контрабанде спирта-сырца в ад. Я даже уверен, что ты придумал собрать самогонный аппарат ТАКОГО размера для производственных целей. Холера, и ведь не нашли никого лучше командировать к Вендеровичу, как самого большого алкоголика среди ангелов! Тебе давали последний шанс…

— Но… всё это во благо, в хорошем смысле…

— Ага, результат виден невооружённым глазом, — буркнул Пётр. — Значит, слушай мой приказ: уберёшь этот бардак. Мигом! И пошёл вон на землю! Поработаешь обычным милиционером в ГАИ. Ни о ком не будешь заботиться, ни за кого не надо нести ответственность, только ходи и делай хорошие поступки, по десять штук каждый день! И, может быть, через сто лет… К чёрту, через семьдесят, уговорил, мы вновь вернёмся к твоей кандидатуре. А этот самогонный аппарат сегодня же выбросишь! Чтоб следа его не осталось! А то ещё кто-нибудь соблазнится… Шагом марш!

— Так точно! — послушно выпалил ангел.

Якуб проснулся под столом в собственной хате:

— Во пся крев, башка трещит, как наше правительство…

Его друзья приходили в себя, подавая голос из разных углов комнаты.

— Где же эта сволочь из министерства?

— Ушёл. Ты как выпил всю бутылку, так он сразу подсунул тебе контракт, а ты ему в лицо рассмеялся, — уверенно объяснил Юзеф. — А я видел такой чудесный сон, не поверишь…

— Про скансен? — фыркнул старый казак. — Я тоже видел, самогону там было…

— Ага, хоть залейся, — неожиданно для самого себя припомнил и Якуб.

Он пожал плечами и вышел из хаты подышать свежим воздухом. Встал на пороге, потянулся и неожиданно уловил знакомый запах…

— Что?! Я забыл выключить? — удивился он. Пошёл к сараю и открыл ворота… — Холера ясна-а-а!!! — ахнул экзорцист, сражённый увиденным до самой печени.

В сарае стоял самогонный аппарат. Но какой! Огромный, как паровоз! Котлы, печь, никелированные вентили, сверкающие краны, отполированный змеевик…

Рядом стоял давешний тип из министерства: высчитывая уровень жидкости в котлах, он регулировал толщину струи из крана.

— Что это? — шёпотом спросил Вендерович.

— Когда вы отказались отправиться в скансен, я решил оставить устройство здесь, — ответил министерский чин. — Жаль, но у нас он всё равно будет простаивать без дела.

— Не будет, — свято пообещал Якуб.

— А если я, скажем, буду работать где-то неподалёку и загляну…

— Конечно, приглашаем! — улыбнулся новый хозяин «устройства».

Ангел улыбнулся в ответ. Первый хороший поступок совершён. И выполнен приказ — избавился от аппарата…

Агент «Добровольного содействия службам безопасности» Михаил Бардак, шатаясь, шёл к своей хате в тяжёлом похмелье. Жители Болеславиц провожали его взглядами, полными ненависти. Плохой тип, посадил уже не одного человека… Ангел подошёл к нему с бутылкой в руке, приятно улыбаясь.

— Распиваем на улице?! — хищно прищурился сексот, косясь на пол-литру.

Бывший ангел-хранитель вытащил из-за спины бейсбольную биту и от души приложил его по лбу. Потом наклонился над телом и дотронулся пальцами до артерии. Пульса не было. Вот и замечательно. Второй хороший поступок на его счету. Ещё восемь — и конец рабочего дня…

ГАЛИНА ЧЁРНАЯ

Кладбище дрессированных кошек

— Она была дрессированной?

— Нет, — обречённо выдохнул мальчик, он уже понял.

— Тогда не оживёт. А ты чего хотел? Раньше надо было думать, недрессированные не возвращаются…

Мертвец пришёл к нему ночью, войдя в дом через запертую кухонную дверь. Это был его пациент, и только его ошибка, что этот человек умер неделю назад на операционном столе. А может, они все обманулись, празднуя очередной день рождения главврача, которые всегда проходили бурно, а в тот раз особенно весело; и конечно, он помнил не всё, вернее даже крайне мало помнил. Возможно, пациент отлежался в морге и пришёл в себя?

Доктор вдруг осознал, что, перепутав, вместо почки удалил ему печень и ещё что-то в придачу, поэтому всё-таки отдых не мог оказаться для трупа настолько живительным. Врач понимал это, хоть его диплом хирурга был куплен в переходе городской подземки, — годы практики с тремя операциями в неделю (пусть ни одна из них не обходилась без погрешностей) всё-таки сделали своё.