Роман Хаер - Удачная работа

Водные поверхности – непреодолимая преграда для пауков, так что в Лес котов они попасть не могут. Сами коты к ним на территорию тоже не суются – чересчур опасно. Но если вдруг неосторожный паук каким-либо образом оказывается в Лесу котов, он тут же пополняет рацион этих лакомок. Впрочем, легкомысленного кота ждет та же участь на том берегу.

Подъехав к воде, я спешился и стал внимательно изучать вражеский берег.

«Там вкусноногие ядовитые подушки», – предупредил Рыжик, наблюдая за паучьим лесом.

«Знаю. Думаю, как пройти через их лес», – ответил я коту, продолжая поиски решения.

– Тим, там очень опасно, – тоже решила просветить меня Цвета.

– Знаю, – ответил я ей терпеливо.

Прогулка по лесу пауков будет подобна передвижению сапера по минному полю. Мне надо максимально сосредоточиться. Протяженность опасного участка примерно пять километров. Чем большее расстояние мы пройдем незаметно для пауков, тем больше у нас шансов благополучно миновать их лес. В идеале мы могли тихонечко пройти весь опасный участок, а потом спокойно переправиться через речку Сплюшку, которая была границей паучьего леса с противоположной стороны. Шанс преодолеть лес незаметно у нас был.

Для пауков активное время начинается, когда стемнеет. Ночью на территорию паучьего леса я бы не сунулся ни за что. Днем пауки плохо видят, а слух у них слабый. Зато они великолепно чувствуют колебания почвы в любое время суток. На любой топот толпы пауков сбегутся моментально.

Наконец я нашел то, что искал. Одно дерево было густо обвито лозой местного дикого винограда – длинной, гибкой и прочной, напоминающей тонкие лианы. Именно то, что надо. Я быстро срезал большой пучок природных заменителей веревок.

– Цвета, не стой без дела. Сбегай, набери мха, – попросил я девчонку, следившую за моими действиями с интересом.

Цвета и в самом деле бегом кинулась собирать мох. Я сел и стал плести небольшие мешки. Через некоторое время девчонка принесла приличную кучу мха, используя подол одежды как корзину. Я к тому времени сплел четыре небольших мешка, больше напоминающие авоськи для картошки.

– Надо еще столько же, – сказал я Цвете, и она снова побежала набирать мох.

Я как раз закончил свою работу, когда девушка пришла с новой порцией природной ваты, затем залез в воду и нарвал больших листьев кувшинок. Ими я устелил дно каждого мешка. Взял мох и положил его толстым слоем на листья кувшинок. Дело было сделано.

Затем я внимательно осмотрел тот берег – никого. Долго стоял, прислушиваясь. Характерных звуков приближения пауков тоже не было.

– Ну, пойдем тихонечко, – напутствовал я небольшой отряд, и мы начали переправу.

Цвета и Рыжик немного нервничали, но мне доверяли и переходили речку спокойно. Я переживал гораздо больше, при этом не очень за себя волнуясь, – ответственность за жизнь подопечных давила тяжелым грузом.

Перейдя на другой берег, я немного постоял, вслушиваясь в окружающую меня тишину, готовый в любой момент дать команду к отступлению. Кругом царило спокойствие. Тогда я развернулся к коням и надел им на копыта импровизированное звукоизоляционное покрытие. Подвязал я его гибкими лозами дикого винограда. Рыжий боец внимательно смотрел по сторонам, сидя на седле Вихря. Цвета сидела на Облаке широко открыв глаза и удивленно наблюдала за моими действиями. Но при этом молчала, понимая, что сейчас любой звук абсолютно лишний. Чувствуется, замучает меня вопросами, если прорвемся.

«Если все пройдет удачно, отвечу на два ее вопроса. Даже на три», – дал я обещание и взял Вихря за узду. Умные кони пошли, аккуратно ставя на траву копыта. Наш маленький караван абсолютно бесшумно двинулся по очень опасному отрезку пути.

Я шел, внимательно глядя под ноги, и выискивал паучьи растяжки. Толстую полупрозрачную паутину на фоне лесной травы было почти не видно. Левой рукой я вел Вихря за узду, а правой держал меч. Замечая канатик паутины, ведущий от ствола дерева в укромное место, где таилась мина-кокон, я останавливал наш бесшумный караван и аккуратно разрезал мечом растяжку. Потом тщательно убирал с дороги обрезки паутины, и мы продолжали путь. То и дело попадались полупустые коконы с высохшими оболочками жертв паучьей охоты. Они добавляли мне осторожности, напоминая о том, что нам грозит при ошибке, и я удваивал внимание. Как бесшумные призраки мы шли вперед по заминированному безмолвному лесу.

Так в тишине, без всяких происшествий, мы прошли километра три. «Может быть, нам повезет, тихонько и проскочим», – подумал я, и, естественно, зря это сделал. Сглазил.

Прямо на нашем пути стоял огромный кокон, размером гораздо больше обычных жертв паучьей охоты. Подойдя ближе, я увидел, что вокруг кокона небольшой участок травы вытоптан паучьими лапками. Земля под коконом была слегка влажная, а по нему стекали капли воды, как по кружке холодного пива в баре. Немного удивившись, я потрогал загадочный предмет. На ощупь он был ледяной. Неожиданно в коконе кто-то чихнул, и я рефлекторно отдернул руку.

– Извините, пожалуйста. Если вас не затруднит, не могли бы вы меня спасти? Если это, конечно, не противоречит вашим религиозным убеждениям. Благодарю за то, что терпеливо выслушали мою несвязную речь, – донесся вежливый голос из кокона.

Говорили на местной латыни – языке ученых людей. Жертва паучьей охоты была жива и, по-видимому, сохранила изрядную долю юмора.

Я остановил наш небольшой караван и застыл в раздумье. Каждая секунда промедления была опасна.

– Тим, надо спасти человека. Пожалуйста, – прошептала Цвета.

«Там внутри кто-то сидит», – сказал мне проницательный кот.

Я медлил. Цвета уставилась на меня умоляющими черными глазищами.

– Я не буду ничего у тебя спрашивать, – пообещала коварная девчонка.

Это перевесило чашу весов.

– Эй, там, внутри, не шевелитесь, – прошептал я и стал резать мечом ледяную паутину.

Довольно быстро удалось вырезать в коконе небольшую дверцу, потом отогнуть гибкую и толстую стенку.

– Вылезти сами сможете? – тихо спросил я, удерживая дверку открытой.

– Благодарю, – шепотом ответил спасаемый и вывалился наружу с невообразимым шумом.

– Тихо! – прошипели мы с девушкой дуэтом.

– Извините, – стоя на четвереньках, виновато прошептал маленький человечек в синем балахоне, который свидетельствовал о его отношении к ученым людям, занимающимся магией холода. Потом выпрямился и улыбнулся. На спине у него висел синий рюкзачок, чем-то напоминающий школьный ранец первоклассников. – Я полагал, что уже никогда не увижу света, – тихо сказал человечек и неожиданно звонко чихнул.

Я замер в ужасе. Человечек на этом не остановился и чихнул снова. Еще звонче, чем секунду назад. Прежде чем я опомнился и рванулся для того, чтобы зажать человечку нос и рот, он успел чихнуть раз пять, и каждый раз громче и звонче, чем в предыдущий.