Павел Марушкин - Дети непогоды

— Порекомендовать? Хмм… Пожалуй, только Паучару. Есть ещё пресвитер растафарианской церкви, но я в курсе, что он как раз сейчас на мели.

— А этот Паучара?

— Он держит торговлю кумаром в нескольких районах Бэби.

— Я про другое: с ним можно иметь дело?

Громила поболтал в воздухе лапой.

— Ну как… Более или менее, сам понимаешь. Впрочем, у тебя достаточно зловещая репутация, чтобы отбить у таких, как он, охоту к грязным трюкам. Тем более вы пойдёте вдвоём, верно?

— Конечно. Должен же Хлю учиться городской жизни?

— Слушай, а этот кофе… В Вав… То есть в Бэбилоне его легко достать? — спросил Хлюпик, когда они с Иннотом уже шагали по улице.

— Конечно! В любом ларьке. Другое дело, заваривать его так, как Джихад, у тебя вряд ли получится. Есть у неё какой-то секрет.

Перегнида склонилась над котлом, шепча заклятия. Вокруг вповалку спали кипадачи. Эрей, оставленный за старшего, прохаживался поодаль, изредка наклоняясь, чтобы выглянуть в чердачное окошко. Чердак, на котором расположился маленький отряд, находился под крышей полузаброшенного дома. Нижние этажи его занимало какое-то многодетное то ли семейство, то ли племя — по двору бегало и вопило столько чумазой малышни, что ведьма склонялась ко второму варианту. Одной из главных причин, почему она выбрала именно этот дом, было то, что ведущие наверх лестницы давно обрушились, изъеденные термитами, отрезав верхние этажи от нижних. Это устраивало ведьму как нельзя более: слухи о такой странной компании, какую они собой являли, наверняка заинтересовали бы городскую стражу. Йоо и Хадзме, забрав с собой одного из молодых воинов, отправились добывать пропитание. Ведьма не сомневалась, что попутно упрямые кипадачи станут разыскивать свою реликвию. Впрочем, это её нисколько не беспокоило: шансы были меньше, чем при поисках иголки в стоге сена. «Ничего у вас не выйдет, голубчики, — думала ведьма, помешивая медленно закипающее варево. — Эти двое — мои. Прежде всего мои и только потом уже ваши». Жидкость, наконец, забулькала, выбрасывая вверх султанчики пара. Эрей озабоченно поглядывал на ведьму: до сих пор никто из соседей не заподозрил, что на чердаке дома кто-то есть. Струйки дыма, вылетающие сквозь прорехи в крыше, удачно сливались с густым столбом, валящим из трубы, — где-то внизу постоянно горел очаг. Ведьма отстегнула свой протез. Спящий в солнечном пятне чёрный кот вздрогнул и пробудился, услышав знакомый звук. Вчера ему опять пришлось путешествовать внутри ненавистной штуковины, и хотя дорога на этот раз была куда как короче, приятней она не стала.

Перегнида помешивала в котле длинной щепкой. Сам котёл они нашли там же, на чердаке: один из младших воинов об него споткнулся, вызвав негодование Йоо. Он был без ручки и изрядно помятый, но, как ни странно, без дыр. Ведьма тут же приспособила находку к делу.

Эрей косился на союзницу с опаской. Он бы с удовольствием посмотрел, что будет, если проткнуть её копьем насквозь. За время, проведённое в обществе кипадачи, Перегнида успела наговорить им столько гадостей и оскорблений, что этого вполне хватило бы для хорошей межплеменной войны. Однако с негодованием в сердце воина соседствовал страх. Он помнил, что сотворила с ними ведьма на острове — сотворила без всяких усилий, просто пробормотав несколько слов. Эрей поёжился. Воспоминания о страшных спазмах, сотрясающих внутренности, живо встали перед ним. И не только это… В безобразной старухе чувствовалось что-то ещё; некое странное несоответствие между внешностью и сутью. Эрей не смог бы точнее выразить свои чувства; ведьма иногда выглядела совершенно невменяемой — но то, как она держала себя, её холодная абсолютная уверенность в собственных силах и правоте не давала воину покоя.

— Ну вот, а теперь добавим немного порошка из волчьих фекалий… — бормотала между тем ведьма, роясь в своём протезе.

Вокруг неё в беспорядке были разбросаны какие-то малоаппетитные предметы; вглядываться пристально, что это такое, Эрею не хотелось. Перегнида ещё раз потянулась помешать в котле щепкой. Та вдруг изогнулась, отклоняясь от исходящей паром жидкости, словно змея.

— Ага! Отлично, отлично! — Обрадованная старуха глубоко засунула руку в протез. Внезапно лицо её вытянулось. — А где же сучий корень? Проклятье, проклятье, проклятье!!!

Перегнида длинно и смачно выругалась. Один из воинов проснулся и испуганно-недоумевающе уставился на старуху. Та злобно на него зыркнула. Кипадачи сразу счёл за лучшее изобразить глубокий сон.

— Что-то не так, хозяйка? — чёрный кот лениво повернулся.

— Всё не так, — мрачно ответила ведьма, скрестив руки на груди. — У меня нету главного ингредиента, сучьего корня. Без этого отвар годится только для балаганных фокусов.

— А его ничем нельзя заменить? — поинтересовался кот.

— В мире компонентов нет эквивалентов, — пробормотала ведьма. — Вот что. Хватит тебе тут разлёживаться. Добудь мне где-нибудь хотя бы один корешок.

— Но, хозяйка! — кот выгнул спину. — Где же я его тебе раздобуду!

— Найди какую-нибудь лавку, где торгуют товарами для колдунов. Сучий корень — не такая уж большая редкость; в таком месте он отыщется почти наверняка.

— Но я даже не знаю, как он выглядит!

— Похож на моток пряжи; круглый лохматый комок размером примерно с мой кулак. Давай быстренько: колдовство будет действовать только до тех пор, пока я поддерживаю в котле кипение.

— Ну хорошо, — недовольно отозвался кот и выскользнул в чердачное окошко.

«Только мне и дел, что разыскивать какой-то корешок, будь он неладен! Не могла запастись получше, старая маразматичка! Ладно… Корень я, конечно, поищу, но сперва займусь личной жизнью. В городе наверняка где-нибудь есть хорошенькие киски. А что? Так и сделаю… В кои-то веки выбраться из нашей глухомани и не получить никакого удовольствия от этого… Никакой компенсации за страдания… Ну уж нет! Будь что будет!» И кот, вместо того чтобы спуститься вниз, решительно побежал по крышам, принюхиваясь на ходу.

— И что вы хотите за ваш кумар, молодые люди? — спросил Паучара.

Иннот назвал сумму. Стоявшие у двери мускулистые типы ухмыльнулись. Хлюпик опасливо покосился на них и сжал в кулаке звёздочку. Она была тёплой, и это вселяло некоторую уверенность. Хлюпик ожидал, что Паучара окажется каким-то жутким, страшным созданием, обитающим в тёмном сыром подвале, — пока друзья шли, Иннот кое-что порассказал о таких, как он, и посоветовал не расслабляться. Воображение нарисовало Хлюпику пугающую картинку. В действительности же торговец умат-кумаром был вполне обычным и даже благообразным, по вавилонским стандартам, мужчиной — не слишком высоким, полноватым, с аккуратно подстриженной бородкой и цепкими глазами. Жилище его не отличалось какой-то особой мрачностью: просто квартира, богато обставленная, со множеством незнакомых Хлюпику вещей. Пол и стены украшали роскошные ковры: очевидно, Паучара питал к ним слабость. В небольшой нише недалеко от входа была устроена кумирня — там помещался маленький многорукий божок со свирепым лицом. В каждой из рук он сжимал короткую дубинку. Перед статуэткой горела толстая свеча. «Рубоп, — шёпотом пояснил Иннот. — Грозное божество торговцев кумаром». Некоторую напряжённость обстановке придавали двое то ли помощников, то ли сыновей хозяина — высокие бритоголовые с детины с золотыми серьгами в ушах и мощными бицепсами. Они встретили Иннота и Хлюпика у дверей и вежливо, но настойчиво их обыскали. Хлюпик дёрнулся было, когда чужие руки принялись шарить по его одежде; но Иннот быстро сказал: «Спокойно, старина… Пусть их…» — и даже чуть приподнял локти, давая себя осмотреть. Хлюпик подчинился, чувствуя, как нехотя рассасывается внутри него жгучая волна. Медиатор опять, как и вчера, готов был выплеснуть заряд смертоносной энергии. И Хлюпик почувствовал себя значительно увереннее.