Всеволод Мартыненко - Белое солнце Пойнтера

Меж тем неторопливая, но нервная суета у этого самого колодца не прерывалась. Редко кто отворачивался от выложенной булыжниками горловины каменной трубы, чтобы окинуть нас коротким взглядом. Даже обидно как-то.

Рыбари попались странные — с виду солидные, но какие-то безалаберные. Вместо того, чтоб воду таскать да уху заваривать, больше кружили вокруг колодца опасливо, то приседая на корточки, то вытягиваясь во весь рост в попытке осторожно заглянуть внутрь. Словно иллюзии светил в планетарии, каждый по своей орбите. И различались на вид приблизительно как тыквы одного урожая на лотке зеленщика перед Присноднем. Все в одну масть, черные с проседью, только у младших серебра поменьше, у старших — побольше. И бороды с усами у каждого на свой фасон, от эспаньолок и кисточек до совершенно неоформленных зарослей с небольшими просветами для губ, носа и век. Фуфайки под меховыми жилетами у всех были полосатые, но опять же цвет и ширина полос ни у кого не совпадали.

Только когда пескобуера окончательно встали, когда утихли шум колес, хлопанье спускаемого паруса и скрип тормозов, скребущих по грунту, сделалась ясна причина заминки с водой. Из колодца, усиленное эхом от стенок, доносилось громкое шипение. Раздраженное и исключительно мерзкое. На углубляющее или водопризывное заклятие не похоже — фонтана нет, и светового мусора никакого. Не иначе кто добычу вниз уронил, или какая тварь сама врылась в водоносный слой, а получив по башке кожаным ведром, осердилась до крайности.

Соскочив со своего пескобуера, Полмачты Блоссом вразвалочку, разминая ноги, подошел поближе к рыбарям.

— Что, уважаемые? — вежливо поинтересовался он и, кивнув на колодезную кладку, уточнил: — Даст Судьба сегодня воду?

Проходивший мимо рыбарь постарше прочих лишь горестно вздохнул и развел руками: мол, Судьба сама знает, даст или не даст, а нам то неведомо.

— Кто это там? — упорствовал Блоссом, подтвердив вторую версию заминки с водой.

— Нык, пескозмей, эта… По сыропеси пришел и аккурат под колодцем сел, — смущенно пояснил происходящее стоящий поближе коренастый бородач в синеполосной фуфайке. — Два ведра оборвал уже, водяная сила!

Санд-шкипер понимающе закивал, сам разводя руками: что, мол, поделаешь. Все прочие тем временем тоже сошли на твердую землю, разминая затекшие конечности, и потихоньку стянулись к колодцу. Сзади притрусил Рональд, на глазах обретающий обычную наглость облика. Выслушав историю, многократно повторенную всеми рыбарями на разные лады, но с обязательным ныканьем, он изрек свой вердикт с высоты положения цивилизованного горожанина, разъясняющего очевидные истины немытой деревенщине:

— Гоблиних ему надо покидать. Одну за другой, пока не нажрется и спать не уйдет. Тут вся вода наша будет.

Семерка зеленокожих с недовольным ропотом сгрудилась позади Блоссома, мрачно переводя взгляды с поставщика двора поочередно на нас и рыбарей. Те тоже переглядывались с усмешечками, меряя взглядами городских хлыщей. Хирра и Келла у меня за спиной готовы были зашипеть, заглушая пескозмея. В том же регистре. От Пемси же я ожидал скорее злобного визга. Не ровен час, кинутся на находчивого купчишку…

— Отчего же гоблиних, уважаемый? — вкрадчиво поинтересовался санд-шкипер, засовывая большие пальцы за кушак поближе к рукояти стреломета.

Ох, чую, не довезти Толкачу его срочного груза до Мехмет-Али Двенадцатого. Задним оракулом чую. Да и нам уже имеет смысл показать, на чьей стороне Судьба. «Подельник» — звучит не слишком, но «нежелательный свидетель» — еще хуже. А расклад вполне способен обернуться именно так. Поскольку, не поняв намека, купчик охотно пояснил:

— Нашел, кого жалеть! Этих на любой бирже — статир за фунт. Колодец-то слишком узкий, никто больше не пролезет, — и махнул рукой на рыбарей, не додумавшихся самостоятельно до столь простого решения.

Усмешечки тех стали еще дружелюбнее, а движения — плавны и замедлены. Теперь уже и Блоссом спал с лица, сравнявшись цветом со своими подчиненными. И руки из-за пояса убрал быстро-быстро.

Вот тут и настала пора вступить в этот интересный разговорчик, поскольку в последних словах уже имелось рациональное зерно, наводящее на неплохую идею. В меру безумную, конечно…

— Отчего же никто? Я, к примеру, очень даже пролезу, — дыра и вправду невелика, ни санд-шкипер, ни Памела, ни тем более эльфийские дивы не пройдут.

Присутствующие с неподдельным интересом уставились на добровольца, готового к столь самоубийственному трюку. Как на жертвенного поросенка в Приснодень: известно, что не полетит, но вдруг все-таки?

Но в отличие от того поросенка я представлял, что делаю. Во всяком случае, очень хотел верить, что представляю. Правда, никто из окружающих пока не разделял со мной этой уверенности. Рональд вон даже оправдываться стал:

— Как я мог подумать… Столь важную персону… пустынной твари на съедение…

— Это еще кто кого съест! — перебил я его, пока окружающие не прониклись значимостью данной персоны. — Тащи-ка свою «каучуковую лиану». Самое время проверить ее, прежде чем представлять пред светлые очи султана!

Полностью деморализованный Толкач опрометью кинулся исполнять указание, не задумываясь, зачем понадобился заклятый для прыжков с высоты упругий шнур посреди ровной, как стол, пустыни.

Пусть даже относительно ровной — с бархана на «лиане» все одно не попрыгаешь…

А я в ответ на заинтересованные взгляды рыбарей обратился уже к ним:

— Эй, парни, гарпун-самолов с защелкой лапы на три-четыре в хозяйстве есть? Покрупнее бы…

— Нык, сыщется, — понимающе кивнул бородач. — Эта, как не быть…

Похоже, он у них за главного — не в последнюю очередь в силу скорости соображения. Теперь — Полмачты:

— Подгони буер, «лиану» за ось заведем для надежности. А вы, девочки, на тормозах станьте и у колес, — это уже гоблинихам.

Теперь забегали и засуетились все, кроме жен и Пемси. Для них, впрочем, тоже дело найдется.

— Хирра, Келла, будете страховать линь гарпуна. Вас зверюга точно в колодец не затянет. Как меня обратно выкинет, тащите его со всей силы.

Заняты будут — перестанут обо мне без толку беспокоиться. А то у моей высокородной в глазах изрядный страх обозначился, да и у Древнейшей сквозь любопытство что-то серьезное проглядывает. Но первой за поданный бородачом линь решительно ухватилась ее унтер-бандерша, слегка меня тем удивив. Впрочем, за нее тоже переживать не стоит: по росту пышечка как раз посередке между мной и гоблинихами, зато в кости широка и фигурой не обижена. В колодец Памелу тараном не забьешь.

Блоссом с командой уже подкатывал тяжело нагруженный фрахтовик вплотную к зеву колодца. Гоблинихи с рыбарями засуетились, расклинивая колеса и заводя за ось концы гарпунного линя и «каучуковой лианы». Принесший ее Рональд как-то затерялся в общей неразберихе. Никто его в упор не видел. Оно и к лучшему.