Грэм Хэнкок - Узел времён

Рия не успела увернуться от удара огромной ноги птицы и упала навзничь. Попыталась подняться, а тем временем птица по инерции пробежала вперед, поскальзываясь на мокром песке, и, не в силах остановиться, с громким плеском упала в реку, хлопая крыльями. В то же мгновение вода вокруг нее забурлила, и тварь начала жалобно, душераздирающе кричать.

Что такое?

Приглядевшись, Рия увидела, что птицедерево окружила стая небольших рыб, в пасти которых виднелись длинные зазубренные зубы. Они тащили птицу ко дну, на ходу заживо пожирая ее. Зубы сверкали в солнечном свете, вода бурлила, и за считанные мгновения от огромного хищного животного не осталось ничего, кроме полос крови на воде и полностью обглоданного скелета, гладкого, как высохшее дерево, и в некотором роде изящного.

— Неплохо, Рия, — раздался мыслеголос в ее голове. Этот голос был таким волнующим и неземным, что у Рии встали дыбом волосы. — Ты прошла первое испытание.

Отведя взгляд от окрашенной кровью воды, девушка увидела на противоположном берегу три фигуры, меньше чем в полете стрелы от нее. Одной из них была рослая женщина с черными волосами и темно-синей кожей. Двое других были ее мать и отец, махавшие ей руками. Они выглядели точно так же, как в тот последний день, когда она видела их в мире живых.

Любовь и желание прикоснуться к матери и отцу заставили Рию забыть все, и она бросилась в реку.

Глава 22

Очнувшись от глубокого забытья, вызванного кетамином, Леони начала обдумывать странный сон, который ей приснился.

Если это вообще был сон.

Она вспоминала его по частям и никак не могла соединить обрывки памяти в целое, все время ощущая, что большую часть просто забыла.

Все началось с того, как она будто заново прожила все то, что ощутила совсем недавно, будучи на грани жизни и смерти, когда она оказалась вне тела и попала в светящийся водоворот, а потом очутилась в странном мире, названном Голубым Ангелом «землей, где все становится известно». Леони снова очутилась в плотном теле, точно так же, как в прошлый раз, она была наряжена в тунику, которой у нее никогда в жизни не было. Девушка была уверена, что снова повстречалась с Синим Ангелом и что эта встреча имела большое значение, но не могла вспомнить, какое именно.

Потом вспомнила суматоху и шум. Все вокруг поплыло, и она внезапно оказалась посреди этих зловещих птицедеревьев. Прямо перед собой она увидела идущую вперед молодую девушку, одетую в такую же, как у нее, тунику. Девушка явно не подозревала о нависшей над ней опасности.

Первым инстинктивным желанием Леони было убежать, но это желание было не таким сильным, как ощущение особой связи с этой девушкой. Леони поняла, что должна предостеречь ее, пусть и рискуя собой. Кроме того, ведь тут нет никакого риска, правильно? Поскольку частью сознания Леони понимала, что ее тело лежит на койке в больнице, накачанное кетамином, и это — всего лишь чудной сон. Не так ли?

— Эй, ты! — крикнула она. — Нам надо бежать отсюда! Это не деревья.

Девушка резко развернулась. Скорее, девочка, лет шестнадцати, не больше, невысокая, коренастая и жилистая, по-мальчишечьи красивая, с загорелой кожей и каштановыми волосами. Она стояла лицом к Леони и что-то кричала в ответ на странном языке, сжав кулаки. Тупая девка. Готова драться, а не видит реальной угрозы — толпы хищных птиц вокруг, с клювами длиной с автомобиль, нависшими над ее головой.

Леони закатила глаза.

— БЕГИ! — заорала она. — ИЛИ НАС ОБЕИХ СОЖРУТ ЭТИ ПТИЦЫ!

Подняла руку и показала пальцем. Девочка поглядела вверх и увидела, где настоящая опасность. Затем раздался громкий хлопок, и Леони снова оказалась в своем теле, в Калифорнии, приходя в себя от кетаминового наркоза, привязанная к кровати и закрытая в палате с выключенным светом.

Такое впечатление, что ее сознание было одновременно в двух местах. Часть сознания продолжала воспринимать отблески странного иного мира, на грани жизни и смерти, под продолжающимся воздействием кетамина. Другая осознавала настоящую реальность, реальность человека, насильно помещенного в психушку, в которой ее родители намеревались держать ее всегда, чтобы она им не мешала.

За свою короткую жизнь Леони испробовала немало наркотиков. Как-то раз в клубе она попробовала вколоть немного кета. От него начало жечь глаза, во рту был ужасный вкус, а кости стали будто резиновые. Он совсем не взбодрил ее, как кокаин или «экстази»; вместо этого он погрузил ее в мрачный мир бессвязных мыслей и ощущений, где все двигалось в замедленном темпе, а простейшее действие — такое, как, например, поднять бокал с вином, — превращалось в задачу на грани невозможного. Кроме того, иногда возникало ощущение, что она сидит в полуметре от своего тела, в стороне. Теперь Леони поняла, что это был частный случай достаточно примитивного внетелесного опыта.

Мелисса явно вкатила ей дозу куда больше той, которую она навернула тогда, поэтому и эффект оказался другим. Например, она снова совершила путешествие на «землю, где все становится известным».

В этом-то и проблема. До сих пор Леони была уверена, что ее переживания на грани жизни и смерти были реальными, а разговор с доктором Баннерманом лишь добавил ей уверенности. Но благодаря Мелиссе у нее появился новый опыт. Выяснилось, что для того, чтобы повторить этот опыт, выйти из тела, встретиться с точно такими же существами — Синим Ангелом, чудовищами, — достаточно просто ширнуться наркотиком.

Разве это не доказательство тому, что все эти приключения, вызванные «искусственно», при помощи кетамина, или «естественно», в состоянии комы, на грани жизни и смерти, являются галлюцинациями? Совершенно нереальны? А если так, то не является ли выдумкой и тот ужасный разговор ее родителей, который она будто бы слышала, выйдя из тела?

Перепуганная, в полной темноте, привязанная к койке так, что не пошевелишься, Леони снова начала терять уверенность относительно своих воспоминаний. Того, как отец насиловал ее. Предположим, эти акты насилия — тоже галлюцинация. Предположим, что этого никогда не было. Ведь папа всегда говорил именно это? Предположим, что они не более реальны, чем галлюцинации под кетамином или галлюцинации мозга человека, оказавшегося на грани жизни и смерти. Что тогда?

Что, если это действительно ложная память?

Леони услышала скрежет ключей в замках. Дверь распахнулась, зажгли свет, и в палату ворвался Сэнсом. Его лицо было покрасневшим и недовольным.

А следом за ним вошел Джон Баннерман.