Константин Калбанов - Вепрь-3

Наблюдавший за этим десятник, недовольно ругнулся и потеснив Звана тут же повернул Виктора боком, после чего обильно полил воду из фляжки и на лицо, омывая и его и глаза. Оно водица попавшая на яблоки тоже не сахар, но куда лучше сора. Не забыл служивый хорошенько полить и голову, за что болезный был особо благодарен, потому как тут же почувствовал облегчение. Ну и пусть его, пускай величает как хочет. Хорошо то как.

— Ну чего столпились, — поднимаясь на ноги произнес десятник, — ладьте носилки и несите его к лекарке. Да поспешайте, хорошо ему прилетело.

Это было последнее, что он слышал, так как опять отключился. Но как потом узнал, он не потерял сознание, а просто уснул, что при сотрясении мозга никак не лишнее. Измученный организм, сам определил, что сейчас для него лучше, а потому поспешил юркнуть в спасительный сон. Так что, ни того как закончился бой, ни как его доставили в крепость Виктор не помнил.

Когда он опять пришел себя, то понял, что находится в их избе, а в изголовье сидит Тихоня, как всегда что-то мастеривший. Сейчас у него работы хватало. Виктор отчетливо рассмотрел в его руках свою портупею. Так уж сложилось, что он и его парни были изрядно нагружены оружием, это и кобуры с парой пистолей, и подсумки с гранатами и патронами, и саперная лопатка, и нож, и сабля. Так что сам собой вставал вопрос как все это носить поудобнее, вот и вспомнил он про шлею, пользуемую им и сослуживцами в армии и которая очень помогала носить с удобством, нехитрую солдатскую справу. Оно разгрузка поудобнее будет, но под имеющееся у них вооружение шлея была куда сподручнее, вот только назвал он ее портупеей. С другой стороны, она была один в один похожа на те, которые он помнил по фильмам о гражданской войне, с двумя плечевыми ремнями, просто шлея ему припомнилась из личного опыта.

— Тихоня.

— Очнулся, господин десятник.

— Как видишь, — молодец паренек, не кричит, говорит приглушенным голосом, едва не шепчет, вот только Виктор все отчетливо слышит. — Звана позови.

— Не. Бабушка велела, как только проснешься ее звать.

— Ты хоть скажи, чем сражение-то кончилось?

— Дак разбили ворога.

Сказав это, парнишка тут же умчался за дверь, а вскоре на смену ему появилась лекарка. Ничуть не церемонясь, она посадила пациента и начала осмотр. Действовала бабушка мягко и умело, то и дело спрашивая где болит. Виктор отчего-то сразу вспомнил, как она осматривала его в тот день когда состоялось их знакомство, тогда ему тоже досталось по голове. Боже, сколько же времени с тех пор минуло и сколько всего случилось. Почитай целая жизнь прошла и не одна.

Наконец осмотр окончился, и по виду старухи было понятно, что она им довольна. Ну и слава создателю, не хватало еще каким калекой остаться. После нее в комнату вошел Зван, шикнув на кого-то за дверью, от чего голоса за ней тут же примолкли. Присев напротив он поздоровался, передав привет от остальных парней, которых бабушка строго настрого пускать запретила.

— Все живы?

— Не переживай атаман, все как один. Только Коту, немного руку оцарапало пулей, но то так, не серьезно одним словом. Мы ить как ты и велел, в свару не лезли, все на расстоянии, из-за спин стрельцов били ворога из штуцеров и пистолей, — с явным укором произнес помощник.

Ага, камень в его огород, мол нам сказывал одно, а сам учудил, не пойми что. А что тут скажешь, прав Зван. Вот только Виктор и сам не понял, как это случилось. Видимо, когда гульды полезли густо и часто, он просто потерял голову и отдался ярости схватки, напрочь позабыв о том, что сам же и говорил.

— Как бой прошел? — Стыдно спрашивать, ведь командир, должен был сам все увидеть, а приходится выспрашивать, словно там и не находился. Ну да, чего теперь-то.

— Первую волну почитай всю повыбили, на бруствер уж в основном вторая взошла. Воевода в дело все резервы ввел, больно злы в драке гульды оказались. Вот, ей-ей, атаман, я едва в штаны не наложил, никогда такого видеть не доводилось.

— А что гульды со стороны сосняка идти не пытались?

— Не. Им ту охотку, Горазд напрочь отбил. Установил минометы в овраге и начал садить, да так, что мама не горюй. Нам то видно не было, гульды те роты за урезом держали, но Горазд сказывает добре минами накрыли, народу накрошили жуть. А как все мины по тем резервам израсходовали, так сразу и подались оттуда, как ты и велел, даже стволы унесли, ворог похоже и не понял откуда били.

— Ну то и не удивительно, ведь не просто из оврага, а еще и из-за деревьев, а там подлесок, сосняк уже ближе к ручью начинается.

— Так и есть. Правда сказывает, хотел он еще и пострелять, если те все же сунутся, но потом передумал, волю твою нарушать не стал.

— Правильно и сделал. Воевода как, спрашивал, чего мы удумали?

— Спрашивал. Да только как ты и учил, я ему обсказал, что бочонки с порохом и картечью использовали, а в те бочонки пистоли повставляли, кои похуже из трофеев взятых. А про то, кто и как накрыл резервы, ведать не ведаю.

— Поверил?

— Насчет бочонков с порохом поверил, а вот насчет резерва, кажется нет. Велел, как только опамятуешь, ему весть послать. Но я так думаю неча, эвон в себя еще толком не пришел.

— Правильно думаешь. Ты иди Зван, что-то спать хочется.

— Отдыхай атаман.

— Да. Ты там парням от меня кланяйся.

— Обязательно, — сверкнув белозубой улыбкой заверил втажник.

Глава 4

— Так говоришь, пленные сказывали, будто мы против них применили какие-то скорострельные мортиры?

— Так батюшка. Причем дважды. В первый раз у Тихого, во второй, в бою у Веселого ручья.

— А ты ни о чем подобном не ведаешь?

— Нет, батюшка.

— А что твои стрельцы, ничего подобного не заметили?

— Я сам был в том бою не в обозе, так что все видел собственными глазами. Метали они чудные гранаты с помощью мушкетов, на манер ручных мортирок, но о том оружии я давно ведаю. Ладная придумка и мечет те гранаты очень точно. Вот только пленные показывают, что разными гранатами их обстреливали, одни послабее, а другие куда как мощнее. Ничего подобного в бою я не видел. Потом, резервы были сильно потрепаны тем обстрелом, но мушкетами до туда гранату не добросить. Так что есть еще кое-что, чего я пока не видел.

— Стало быть, ты уверен, что это дело рук людей Добролюба?

— В том-то и дело, что нет. Все его люди были на виду. Все от начала и до конца участвовали в бою, сам Добролюб оказался в рукопашной, да в такой, что все диву даются как он сумел в той сече выжить. Рассказывают, что осатанел настолько, что в одиночку бросался на десяток. Может еще кто объявился или какая тайная дружина Великого князя.