Александр Сапегин - Жестокая сказка

— Скажем так, я вижу птичью тропу в небе, а они идут строго с юга на север. По ним и я летаю, — понизив голос, добавил он. — Так понятно?

— Понятно. Скажи мне, у тебя со Слайсой что-нибудь было? — качнулась к нему Ильныргу.

— Небыло и быть не может.

— Может быть это и к лучшему.

— К чему вопрос и разговор?

— К тому, что твой рыжий друг смотрит на Слайсу как кот на сладкую сметану, только не облизывается. Скоро дыру в спине ей проглядит.

— Олаф парень хороший. Смелый когда надо, есть царь в голове и воин отличный. На рожон не прет и за спинами не прячется, он Слайсу хотел скрасть, но рассудил, что воительнице сие будет не по нраву, — двиганул Андрей рекламу.

— Правильно рассудил. Распотрошила бы его Слайса как цыпленка, вот только насчет смелости ты загнул. Раз нравится и любит, то подошел бы и прямо сказал.

— Разве у норманнов так делают? — удивился Андрей.

— Не знаю как у норманнов, но у нас так и делается. Ты что, не видишь, что девка разрывается между вами двумя. И к тебе неровно дышит и викинг ей по душе пришелся. Думаешь она не заметила его взгляды. Она может и воительница, да Хыраду ее без копья между ног создал. — Андрей хмыкнул. — Натура Тайли-матери все равно проявляет себя… — Ильныргу хлопнула своего хасса по крупу и отъехала в конец отряда. Андрей махнул рукой северянину и коротко описал ему диспозицию на театре любовных действий. Викинг покраснел до кончиков ушел и бросил быстрый взгляд на скачущую в переднем дозоре девушку.

В Тройде они продали лошадей и заночевали на новом сеновале. Вечером Олаф набрался храбрости и подошел к орчанке. Ильныргу отвернулась и спрятала улыбку, Андрей сделал вид будто так оно и надо, Листа отошла к костру и кашлянула в кулачок, Тыйгу к тому времени уже спала без задних ног.

— Керр, спасибо, — выхватил его утром Олаф и поясно поклонился. Ночью он и Слайса тихо исчезли с сеновала.

— Рожу попроще сделай, — буркнул Андрей. — Сияешь как начищенный медный чайник в солнечный день, аж смотреть больно, — рыжий растянул улыбку до самых ушей, выставив на просушку все тридцать два зуба. Судя по раздавшемуся со стороны воительниц смеху, там подкалывали Слайсу.

Из деревни викинг и «волчица» выехали бок обок, на шее орчанки поблескивала витая гривна северянина.

— Тили-тили тесто, жених и невеста! — крикнула подученная Андреем Тыйгу. Молодая парочка залилась краской до кончиков ушей.

На третью ночь они остановились в лесу. Викинг и орчанка постелили себе одну попону. Андрей решил блеснуть кулинарным искусством и приготовил плов. Рис и морковь здесь были известны, но их производные с добавлением мяса и специй все пробовали впервые. Тыйгу, взобравшись к крестному отцу на колени, потребовала сказку, потом еще одну. Сказания закончились на «Золотой антилопе», к концу сказки девочка мирно посапывала на руках командира маленького отряда.

— Как мы поедем дальше? Груженые хассы здесь могут не пройти, — почесывая щеку, сказал Олаф, осматривая с вершины сопки окрестности и прикидывая дальнейший путь.

— Без проблем. Разгрузим животинок. — Андрей начал раздеваться. Листа молча складывала его одежду в походную сумку.

— Командир, ты чего? — удивился викинг и стукнул нижней челюстью о гранитный валун, глаза северянина сделали попытку оторваться от предназначенной им природой орбиты на третьей космической скорости.

— Слайса, ты ему ничего не сказала? — повернул дракон голову к подруге норманна.

— А надо было?

— Если судить по реакции твоего суженного, то да — надо! Муравьев из зубов выколупывать и пыль с подбородка вытирать будешь ему сама. Перегружайте поклажу на меня. Иль, вставь нашему берсерку челюсть на место, он же сейчас все камни на язык себе сгребет. А вы, молодая леди, — Андрей повернулся к Тыйгу. — Полезайте ко мне на шею. — Вот уж кого не надо было упрашивать.

Общими усилиями Олафа привели в порядок, впрочем до самого вечера северянин разговаривал междометиями и во все глаза косился на драконью тушу. Проняло парнишку капитально.

На ужин был шашлык из дикой козы, подстреленной Листой, вымоченной в винном уксусе и обсыпанной белым перцем, что не пошло на шашлык было съедено командиром отряда за два несильных укуса. Вместо шампуров использовались сырые прутики, выточенные из тонких веток нетлен-дерева. Не смотря на все опасения, челюсть викинга работала как хорошо отлаженный механизм пережевывающий аппетитные кусочки мяса. Внушало опасение душевное здоровье молодого человека — как-то глаза у него нехорошо поблескивали. Тыйгу, по традиции, потребовала сказку, остальные подсели ближе и окунулись в мир Нарнии. Девочка давно спала, но сказка не заканчивалась. По глазам слушателей сказитель понял, что лучше рассказать — иначе его подвергнут жестоким пыткам чтобы узнать окончание.

К вечеру пятого дня они достигли предместья небольшого села Белогорск, построенного на старой караванной дороге. Хассы, на которых перегрузили поклажу не задерживаясь прошли мимо села и остановились через две лиги на берегу горного ручья.

— Завтра будем во-он там. — Взяв девочку на руки, Андрей показал пальцем на купола храма, видневшиеся лиг за двадцать от сегодняшней стоянки.

Просыпаться не хотелось…

Андрей по-честному отстоял свою вахту, раскинул за границами лагеря «паутинку», соорудил десяток свободных следящих модулей и завалился на боковую. Наивный малый, мечтал отдохнуть, понимаешь… Из палатки вышла заспанная Тыйгу:

— Мне страшно одной, — девочка потерла маленьким кулачком глаза. — Можно я с тобой посижу?

— Можно.

Из палатки были извлечены спальные принадлежности. Через пятнадцать минут непоседа сладко спала прижавшись к теплому боку дракона на расстеленном верблюжьем одеяле, приспособив скатку вместо подушки и накрытая сверху крылом. Сам дракон боялся лишний раз шевельнуться, чтобы не раздавить девочку, зато она крутилась во сне как юла и постоянно пиналась.

Вышедший на «собачью» вахту Олаф подкинул в костер сушняка, потянулся и заразительно зевнул, глядя на него, клацнул зубами Андрей. Через тридцать секунд они поменялись местами, зевнул дракон, человек подхватил. Через пять минут взаимных перезевываний, Олаф, тихо выругавшись и сплюнув под ноги, пошел с обходом периметра. Из палатки хихикнула Листа, которая через откинутый полог наблюдала за попеременно зевающей мужской половиной отряда.

— Спи уже, — буркнул Андрей.

— Уже, — широко зевнув, ответила орчанка и закрыла полог, Андрей, словно большим капканом, клацнул челюстями. Из палатки донесся приглушенный смех.