Евгений Малинин - Уругумская сталь

– А-а-а… Это ты, светловолосый изверг!.. Как только ты появился в нашем айле, я сразу понял, что ты принес нам горе и гибель!! Я сразу понял, это ты…

– Нет, это ты принес Уругуму горе и гибель!! – Снова перебил его Вотша. – Это ты привел сюда многоликих, чтобы они мучили людей и жгли их дома, чтобы грабили и убивали! Это твоя алчность подсказала тебе, как уничтожить человека, бескорыстно помогшего своим односельчанам, как заставить всех своих земляков, работать на тебя, вернее, на нее, на твою алчность! Но теперь конец, теперь ты ответишь за все свои дела, и никакие многоликие не помогут тебе!!

Вотша оглянулся. Его ребята из его отряда стояли позади него, внимательно слушая разговор.

– Ватиз и Фарух, свяжите ему руки и заприте в сарай на его усадьбе! – Скомандовал Вотша и, повернувшись к толпе, громко объявил. – Завтра его будет судить общий сход. Вы сами решите его судьбу!

Затем он отыскал глазами старосту, стоявшего рядом с калиткой своей усадьбы, и направился к нему. Ватиз и Фарух двинулись, было, к продолжавшему стоять на четвереньках Орку, но в это время в спину обменщика с глухим стуком ударил первый камень! Ребята остановились, как вкопанные, а камни посыпались градом – окружавшие обменщика уругумцы молча с каким-то отчаянным остервенением швыряли их в ненавистную тушу предателя. Через минуту Орк упал, руки и ноги его несколько раз дернулись, после чего он затих. Голова его была разбита, мозг серовато-грязной кашицей пятнал дорожную пыль, а камни продолжали лететь в неподвижное, в мертвое тело!

Вотша подошел к молча наблюдавшему за своими односельчанами старосте, и устало сказал:

– Почтенный Самур, нам, наверное, нужно собраться где-то, чтобы решить, что делать дальше…

Старик поднял глаза на светловолосого изверга, кивнул и, пожевав губами, проговорил:

– Можно собраться у меня, мой дом уцелел, но надо знать, сколько человек ты хочешь пригласить для этого разговора.

Вотша на секунду задумался, а затем неуверенно пожал плечами:

– Вообще-то, надо было бы позвать весь отряд – его наше решение будет касаться, прежде всего, вот только сможем ли мы все разместиться?..

– А если в саду?.. – Тут же предложил староста. – Там места вполне хватит для всех, а подслушивать нас все равно некому!

– Годится! – Согласился Вотша. – Значит, мы соберемся в твоем саду… – Он сделал выжидающую паузу, и Самур закончил фразу:

– Подходите к часу Медведя!

Вотша кивнул и снова повернулся к своим ребятам:

– Сафат, рассказывай, как у вас все получилось?..

Племянник кузнеца шагнул вперед и пожал плечами:

– Ирбисов прикончили быстро – они, по-моему, никакого страха при виде нас не испытывали, никакой опасности не чувствовали и так до конца ничего не поняли. А вот с мечниками было сложнее. Мы их атаковали, как ты учил, тройками. Только мечом они владели лучше, чем мы вместе трое взятые. Первого помог уничтожить Фарух, он улучил момент и ткнул многоликого своим копьем, а потом уже мы его добили. Ну а второй… Ты сам видел, что он сделал…

– Видел… – кивнул Вотша, – … но об этом мы подумаем позже. Потери у нас есть?..

Сафат покачал головой:

– Алата задел последний многоликий, но там так… ерундовый порез, хотя, конечно, больно. А больше ничего. – Он задумчиво почесал щеку и добавил. – Даже странно, мы их так боялись и… так все просто оказалось!..

Несколько секунд ребята помолчали, словно раздумывая над словами Сафата, а затем Вотша махнул рукой:

– Ладно! Сейчас расходимся по домам, посмотрим, чем можно помочь нашим семьям, а к часу Медведя собираемся в саду у старосты – будем думать, что нам делать дальше! Оружие все время держать при себе!

Окружавшие его ребята мгновенно разошлись в разные стороны, а сам Вотша снова повернулся к дереву, у которого был привязан Вагат. Однако, кузнеца уже унесли. На секунду Вотша задумался, а потом решительным шагом двинулся к дому старосты.

Он не ошибся – Вагат лежал в дальней комнате большого дома Самура. Кузнеца уже раздели и перевязали, но на груди, белизну полотна уже пятнала проступившая кровь. Рядом с постелью сидела Агирай, лицо ее было каменным, сцепившиеся пальцы рук покоились на коленях, а глаза неотрывно смотрели в лицо мужа. Вотша подошел к постели и положил ладонь на лоб своего наставника – кузнец был в жару. Вздохнув, он негромко обратился к жене Вагата:

– Кузница и дом сгорели полностью?..

В первый момент показалось, что Агирай не слышала вопроса, но спустя пару секунд он так же тихо проговорила:

– Я не знаю… Наверное…

Вотша кивнул и направился к выходу. Проходя мимо жены старосты, стоявшей у входной двери он тихо сказал:

– Матушка Масура, я скоро вернусь, вскипятите мне котелок чистой воды.

Старуха молча кивнула, и Вотша вышел из комнаты.

Он шагал по улице в сторону кузницы и лихорадочно думал, что из имеющихся у него снадобий может понадобиться Вагату. Наука тетушки Барбы не прошла для Вотши даром – и здесь в Уругуме он находил время, чтобы собирать растения, ягоды, корешки, готовить из них отвары, настои, мази. Вот только нуждающихся в его лекарском искусстве в айле было немного, да и имевшемуся в Уругуме лекарю он не хотел вставать поперек дороги. Но теперь дело касалось Вагата, и потому он не мог стоять в стороне, вот только… неизвестно было, что из приготовленных им снадобий сохранилось!..

Еще издалека он увидел, что крыша дома кузнеца сгорела полностью, а значит весь запас сушеных трав, плодов и ягод был уничтожен. Подойдя к дому, он понял, что и внутри него практически ничего не уцелело – окна и дверь были выбиты и из них по стенам тянулись полотнища копоти. А вот кузница пострадала гораздо меньше, правда крыша на ней тоже сгорела, но внутренность была практически не тронута огнем. Сохранился и погреб, вырытый в дальнем конце сада, а именно там хранились изготовленные Вотшей лекарства.

Изверг отворил дверь погреба, и понял, что многоликие сюда не заглядывали. Видимо, они слишком торопились и не думали, что здесь может быть что-то ценное для них. Спустившись по лесенки вниз, Вотша отобрал несколько флаконов с настойками и горшочков с мазями, которые могли понадобиться для Вагата и, сложив все это в холщевую сумку, выбрался наружу.

Спустя пятнадцать минут он снова входил в дом старосты. В комнате, где уложили Вагата, кроме его жены и старой Масуры находился и лекарь айла – суровый, малоразговорчивый старик, живший на отшибе в небольшом, чуть покосившемся домике. Он как раз менял кузнецу повязку, прежде наложенная сильно промокла от крови.

Вотша выложил на маленький столик принесенные с собой снадобья и, взяв два горшочка и флакон, подошел к постели.