Марина Ефиминюк - Магические узы

− Я копался в твоем белье! − радостно оповестил парень.

− Нет, − хмыкнула я, − ты копался в белье моей младшей сестры.

− Значит, комнаты перепутал, − 'покаялся' Стриж, в притворной печали покачав голо-вой, и полез в карман мешковатых портов. − Держи!

Выронив сумку, мои руки безрезультатно замельтешили, пытаясь поймать звякнувшие в воздухе ключи. Тело изогнулось от усилий, голова запрокинулась, как раз, чтобы увидеть бы-струю мужскую руку с черными ногтями, легко перехватившую связку. Горячая ладонь осто-рожно подтолкнула меня в спину, не давая завалиться назад. Теперь мое лицо действительно стало цвета томатного сока. Сердце странно екнуло, что не было удивительно, после всех рос-сказней Дока.

− Доброе утро, − пробормотала я.

В гробовом молчании Ратмир отодвинул меня с дороги. Окатив развеселившегося брата недовольным взором, он прошел в лабораторию к профессору, где пахло кислым ароматом ма-гии, мышиным духом и вчерашним тыквенным деликатесом. Мне осталось лишь с недоумени-ем проследить за спиной гостя, наряженного в щегольское узкое пальто и шляпу с узкими по-лями.

− Не слишком любезно, − буркнула я, подняв с пола сумку с одеждой.

− Если это тебя успокоит, то я закрыл коттедж и выключил видение, а то ты забыла, − отчитался Стриж, стягивая с головы кепку. Смешные гладкие рожки забавно выглядывали из-под прилизанной густой шевелюры.

− Угу, спасибо, − бесцветно поблагодарила я.

В лаборатории раздался сонный голос проснувшегося Дока. Я с любопытством покоси-лась через открытую дверь. Профессор, сидя на стуле, потягивался с мученическим выражени-ем на измятом лице. Ратмир, недовольно хмурясь, разглядывал вчерашние документы. Похоже, его совсем не обрадовало то, что Док поведал мне историю о браслетах.

− Стриж! − не поднимая головы от бумаг, резко позвал Ратмир брата.

Тот заторопился в лабораторию и тут же проворчал, испугано принюхиваясь:

− Что вы тут варили?

Мне вспомнилась выброшенная в мусорное ведро кастрюля с размазанным по стенкам подрагивавшим желе, в какое превратился тыквенный супчик. Запах, признаться, от него дей-ствительно шел неудобоваримый. Я предоставила объясниться взлохмаченному Доку, услыхав, как раздался хохот развеселившегося от нашей кулинарной неудачи Стрижа.

Собравшись возле заваленного бумагами стола, они тихо совещались, и до меня единст-венно доносились обрывочные фразы. Наконец, сгорая от любопытства, я соскользнула с табу-рета, на котором терпеливо дожидалась окончания переговоров, и направилась в лабораторию. Стоило переступить порог, как Ратмир резко вскинулся и остановил меня единственным колю-чим взором. Смутившись, я замялась и привычно закусила губу.

− Выйди, − последовал сухой приказ.

Как всегда от откровенной грубости меня охватило замешательство, и ноги будто при-росли к грязному полу.

− И закрой за собой дверь, − изогнул брови Ратмир. Его собеседники смущенно перегля-дывались. Стриж с сожалением пожал плечами, намекая на то, что лучше подчиниться.

− Ну ладно, − промямлила я, разворачиваясь.

Мне стоило огромного усилия закрыть дверь осторожно, а не шарахнуть ею со всей си-лы, чтобы с потолка посыпалась побелка и зазвенели пробирки на этажерках. От возмущения меня трясло. Нет, конечно, из-за вчерашней истерики на особое радушие мне не приходилось рассчитывать, но и неприкрытая неприязнь оскорбляла! Чтобы обидчики оценили степень мое-го негодования, я с грохотом отодвинула стул и, сделав шумный глоток последних капель ос-тывшего чая, со стуком поставила кружку. На душе враз полегчало.

Стриж появился вслед за мной и, покопавшись в сумках, по-прежнему громоздившихся в углу, вытащил поцарапанный лэптоп с эмблемой в виде откусанного яблочка.

− Держи ключи, − подходя, он положил связку на стол и пристроил лэптоп. От касания к пентаграмме приборчик загудел. Из узкой серой коробочки стремительно со щелчком выдви-нулся экран, и засветилась полупрозрачная клавиатура.

− Не обижайся на Ратмира, − Стриж, не глядя на меня, быстро клацал клавишами, и от каждого прикосновения они вспыхивали, искрясь острыми лучиками. − Ты проездом здесь, и некоторых вещей тебе не стоит знать.

От его откровенности захотелось удавиться. Лучше бы уж он совсем промолчал!

− Превосходно, − замечание прозвучало с обидой. Наверное, со стороны я действитель-но напоминала насупленного на строгих взрослых ребенка. Хотя слова Стрижа отчасти были правдивы. Уже сегодня с меня снимут побрякушку, вросшую в руку, и история забудется, как страшный сон. Мне действительно не следует проявлять дотошность и лишнее преступное в моем положении любопытство. Меньше знаешь, дольше проживешь!

Когда раздался звук отрываемой двери, то я, следившая за мельканием картинок на эк-ране лэптопа, вздрогнула и с безразличной гримасой покосилась через плечо. Стул неожи-данно качнулся подо мной, и Стриж, не отрывая взора от монитора, быстро схватил меня за локоть и не позволил сверзиться на пол. Помедливший на пороге лаборатории Ратмир досадливо поморщился.

− Стриж, − сдержано позвал он брата, и тот с ленцой оглянулся, не меняя позы.

В следующий момент Ветров старший разразился возмущенной тирадой, что-то выгова-ривая парню на латыни — резком родном языке аггелов. Фразы звучали жестко и отрывисто, только Стриж принимал все более снисходительный вид. Он развалился на табурете и, скрестив руки на груди, повернулся к брату. Казалось, будто, пламенная речь, в которой я не понимала ни звука, его ничуть не трогала, но у парня мелко и нетерпеливо тряслось согнутое колено, а ботинок на тонкой подошве из мягкой кожи стучал по перекладине между ножками табурета.

Обеспокоенный Док выглянул из лаборатории и с задумчивым видом убрался восвояси, не желая принимать участия в семейных разборках. Он отчаянно зазвенел склянками и пробирками.

Неожиданно мой слух из бесконечного хоровода незнакомых слов уловил единственное известное 'фатум', что в переводе означало 'смерть'. Ратмир быстро кивнул на меня, и сердце тревожно сжалось. Становясь нездорового багрового цвета, я неуютно поерзала на жестком сиденье.

− Ясно? − вдруг резко перешел на межрасовый Ветров старший, заставляя меня морг-нуть, как удара молотком по пустому жестяному ведру.

− Да понял я, − хмыкнул Стриж, отмахиваясь от брата, − все будет сделано в лучшем виде.

Меня бросило в жар. Я испуганно глянула на парня, готовая броситься наутек из госте-приимного пристанища профессора. Что будет сделано в лучшем виде, мой 'фатум'?!

− Стриж, − на смуглом лице Ратмира заиграли желваки, он явно старался держать себя в руках и раздельно произнес с вкрадчивыми нотками: − ты меня понял?