Алексей Чтец - Аннстис. Клан возрожденных (Новая жизнь. Клан возрожденных)

— Из какого ты дома собрат?

— Мой дом там, где мне рады, где мое слово значит многое. Мой дом там, где жизнь ребенка одинаково ценна, не зависимо к чьей расе он относится и к какой ветви принадлежит. Сомневаюсь, что наше место жительства совпадает.

— Ты излишне эмоционален на людях, — ответил спокойный как камень эльф и обвел властным взглядом собравшихся вокруг, после чего они пришли в чувство и сразу же начали расходиться. — Тем не менее, я понимаю твои мотивы и от имени моих подопечных сожалею о случившемся.

— Свободный эльф Сатаниэль не видит урона своей чести и не имеет претензий к дому острого листа, — произнес я незнамо откуда всплывшую в памяти ритуальную фразу и с первого взгляда определил капитанские знаки отличия одного из домов внешнего круга. После чего развернулся и пошел прочь, догоняя свою порядком удалившуюся телегу, в твердой уверенности, что инцидент исчерпан. Да, на душе скребли кошки, да, я не могу понять по какой причине настолько желал чужой смерти, но назвавшись свободным я отрекся от всех взаимоотношений между мной и вечно живущим народом, объявил об устранении от интересов "своего дома" и политических заморочек. По сути, назвал себя добровольным изгнанником, не лезущим в дела собственной расы. Надеюсь, хоть так я избавлюсь от части проблем.

Трое эльфов

— Этриль, неужели он ставит людей выше чести и жизни сородичей? — С трудом поднимаясь с мостовой, в недоумении спросил ошеломленный случившимся проигравший дуэль эльф.

— Скорее жизнь ребенка выше достоинства забывших заветы матери всего живого, — задумчиво смотря вслед уходящему сородичу ответил капитал Этриль, решивший составить друзьям компанию в поисках набедокурившего в трактире эльфа. Совсем не это он ожидал найти, вернее совершенно не ожидал. В отличие от товарищей он унаследовал сильнейший дар к эмпатии, и дикую направленную на друга жажду смерти он прочувствовал в полной мере, почувствовал намного сильнее самого пострадавшего Виэля, но что-то заставило его об этом молчать. — Названный сородич не нанес оскорбления дому острого листа. К тому же я опечален пренебрежением к жизни человеческого ребенка с твоей стороны, Виэль. Его смерть могла негативно сказаться на дипломатических отношениях наших рас, за свою недальновидность мы понесем соответствующее проступку наказание. На этом все. — Твердым уверенным голосом произнес Этриль. Он не коим образом не пытался юлить, пусть в большей мере все сказано для окружающих его людей, но вместе с тем это чистая правда, выговор за травму одного получат все трое.

Но не все остались согласны с выводами капитана. Придерживающий вероятнее всего сломанную руку эльф понимал свой проступок, понимал, что на дуэль его спровоцировали чем и доказали ему ценность жизни… и не только собственной. Он не глуп и сам умеет делать правильные выводы из любых событий. Но простить свой страх и позор перед десятками людей он не может! Его, внука посла и наследника седьмого по величине дома заставили испытать ужас неминуемой смерти, а в последний момент пощадили, словно посчитав, что его смерть принесет больше проблем, чем удовлетворения. Немыслимо. Непростительно! Тем более от собрата… Впрочем, немедленно отомстить тоже нельзя, слишком силен и быстр оказался противник. Но ничего, эльфы живут долго, когда-нибудь их дороги снова пересекутся, может тогда и подвернется подходящий случаю способ, главное не терять врага из вида и терпеливо ждать нужный момент.

Глава 8. Будни

Когда все худшее уже позади, пореже оглядывайтесь!

/Народная мудрость/

За последние дни я добился многого, если не сказать больше. Помимо устройства собственной берлоги я наконец-то стал получать неплохую прибыль от своей затеи. Пусть не сразу, пусть не такую большую, как изначально планировал, но вполне достаточную, чтобы покрыть абсолютно все расходы, а тратился я не только на лечение больных и страждущих.

Но, пожалуй, начну по порядку, с того момента как я притащился домой после скоротечной дуэли. Настроение тогда было такое поганое, что окажись в комнате некий недавно спасенный мной субъект, и одним стражником в городе стало бы меньше, человеколюбие из меня тогда так и перло. Зато нанятые рабочие под тяжелым, недовольным взглядом готового сорваться незнакомца, что недавно голыми руками едва не оторвал голову эльфу, работали без всяких перекуров, возмущений и перерывов на обед до самого утра. Чувствовали, заразы, что для моего очередного срыва, достаточно одного единственного косяка с их стороны. Потому и работали мужики не только на совесть, но и на скорость, качество и красоту, лишь бы я перестал буравить их спины тяжелым, плотоядным взглядом расчетливого убийцы.

И результат такой своеобразной мотивации в купе со звонкой монетой не мог не радовать, и мне весьма понравились обновленные двухкомнатные апартаменты. Чем-то они напоминали мне мою старую добрую двушку, та же гостиная с рабочим столом, скромный небольшой диванчик, длинный вместительный шкаф, та же спальня с широкой двуспальной кроватью. Все похоже, и вместе с тем разительно отличается от минувшего прошлого…, не родилось здесь пока той фабричности и универсальности, как в моем родном мире. В каждой вещи, в каждом предмете чувствуется частичка души, ощущается рука мастера.

В отличие от больших фабрик и заводов, которые сознательно допускают несколько процентов откровенно негодного товара в миллионных партиях, любая оплошность в одном единственном, скажем, стуле нанесет репутации рабочих непоправимый ущерб. Кто захочет купить у них новое изделие, если прошлая покупка была не удачной? Никто! Слава богу, конкуренции в большом городе хватает с избытком, поэтому даже простая табуретка, обыкновенный письменный стол, да абсолютно все сделано на совесть. На каждом изделии, словно уникальная авторская подпись идет затейливо исполненная резьба, и пусть рисунки временами теряют свою симметрию, зато вместе образуют поистине неповторимую и приятную взгляду картину. Мне понравился этот дом в своем новом обличии, здесь спокойно, тихо, неплохо кормят, а цена…, стоит ли о ней так беспокоиться?

И все бы ничего, но после устройства жилья пришлось разгребать следующую помойку, на этот раз уже внутри себя самого. Перепады настроения и животная жажда мубийства…, хреновая тенденция. Частично проблема оказалась в моем незримом спутнике, вернее спутнице…, в моем длиннохвостом фамильяре, чью неусидчивость я так недооценил. Рожденное моей больной фантазией магическое существо, целиком состоящее из первородной тьмы — черная змея, которую я любя назвал Нагайной. Наверное, она была еще слишком молода, чтобы в ее голове зародилась полноценная личность, и появился пытливый ум…, а может я такой хреновый создатель…, не знаю, но в большинстве случаев ей управляли лишь голые инстинкты и непоколебимая верность своему хозяину, то есть мне.