Наталья Ручей - К черту! Но если ты сделала все эти глупости…

Только запах ее и жизнерадостность пульсирующей волной подтверждали: не сон, не морок, была с ним, в его доме. Одеяло, которым укрыл ее, скомкано, простынь перетянута, кроссовки разбросаны по разным углам комнаты, джинсы пропали.

Не ушла, увели, силой, но от этого легче не стало.

Одуряющесладкий запах ударил в ноздри. Конечно, как сразу не догадался?

Невероятным усилием Дон вернулся в свой облик. У него нет права на проявление эмоций, позже пронесется по городу смерчем.

— Мне кажется или я слышу… — поморщился Самаэль, заходя в комнату.

— Не кажется, — материализовался за ним Аббадон.

Марбас, который любил женщин в их разнообразии и прощал любые недостатки, считая очаровательными, кивнул, соглашаясь и выплюнул с раздражением:

— Летха.

Вот почему, если ты терпеть не можешь, когда тебя ограничивают, обязательно отыщется тот, кто норовит это сделать?

Нет, ну, бывают же пытки голодом, к примеру. После двухнедельной картофельной монодиеты Чупа, она бы день-два без еды перенесла спокойно.

Но ей упорно не везло с тех пор, как сунулась на территорию демонов. Сначала Адэр придумал историю о мстительности добрейшего дракона и установил защиту, которая не выпускала ее из дома. Потом к подобной тирании прибегнул лучший друг. А теперь вот рыжеволосая девица стаскивает ее с кровати практически голышом, переносит в комнату с другой кроватью и первое, что поняла Вилла: выход здесь есть, но на нее опять не рассчитан.

Похитительница — сумасшедшая. Ходит по комнате, отчаянно жестикулирует и в который раз повторяет, что она — солнце. Хотелось спросить у нее, а в чем же у тебя сходство с солнцем? Разве что волосы торчком, но это не лучи, а ежовые иглы. Что еще? А, собственно, вот и все.

Или она это в переносном смысле себя со светилом сравнивала? Вилла с сумасшедшими не общалась — как-то не доводилось, и вообще устала и хотела спать, потому на кровать, куда девица ее толкнула, села и слушала молча.

Император, уничтожение всего живого в городе, пророчества, бла-бла-бла…

Зевнула, посматривая, есть ли в комнате зеркало? Сегодня не ее день: голые стены, голый бетонный пол с остатками замусоленного линолеума; обстановка в трехэтажке Дона теперь казалась роскошной. И там был душка-Чуп, а здесь кроме сумасшедшей ни одной приятной физиономии.

Виллу воровали впервые, в Анидат такое никому не приходило в голову, хотя там у нее отец, ну, скажем так, у очага власти, и похитители могли наивно надеяться на выкуп, а здесь что? Дон отдаст за нее протертый ковролин? Или ее кроссовки, которые- очень жаль стопам-неженкам, — остались в комнате?

В сотый раз крутился вопрос: зачем она подалась из Анидат? Она абсолютно не приспособлена к жизни с демонами. Здесь они через одного, и если не кидаются беззащитными девушками с обрыва, то берут в плен. Прямо не девушкой себя чувствуешь, а переходящим знаменем.

Девушка…

Столько испытаний, и девушка… Поцелуи — все, что удалось опробовать, да и то в воспоминаниях, и если мысли крутились вокруг Адэра, отгоняла их. Нечего на пустяки отвлекаться, война намечается.

Война…

События как во сне или сериале. А где хэппи-энд? Сегодня ее спасет Дон или лучше закрыть глаза и подождать завтра? Иногда она делала так в детстве, ложилась спать раньше, чтобы скорей новый день и чтобы снова увидеться с Доном, потому что девочкам неприлично по ночам долго общаться с мальчиками. От этого могут появиться слухи, а когда она станет старше — маленькие корри.

Не будет у Дона маленьких корри — он мертв. И у нее не будет — она разочаровалась в мужских особях. В Анидат действительно много почесателей языками, а в Наб или ГЗЖ, по словам девицы, — не осталось никого живого.

Да она просто слепа, или ей проще видеть вместо радуги лужу.

Чуп. Подвижный, болтливый, обидчивый и быстро отходчивый — разве можно его назвать мертвым? Или Дон. Да от его взгляда хищника чувствуешь себя дичью и его слова… от них ни минуты не веяло холодом.

А Марбас? Аббадон? И этот высокомерный блондинистый Самаэль? Любая девушка потеряла бы от них голову, и кровь по венам побежала быстрее. Способны на такое мертвые? Сомнительно. Их выдавали глаза, они бурлили энергией, и даже если тела подвергли процедуре смерти, начатое не завершили.

Из тех, с кем Вилла встречалась после прыжка через зеркало ведьмы, она бы причислила к мертвым Ризгора. В нем не осталось ничего положительного, минимум эмоций, контроль над всем, кроме темноты, которая его окружала. Ему самому с собой не страшно?

Но лучше переключиться на мысли о настоящем, потому что еще секунда и снова подумается о драконе, Адэре и… Да пошло оно все!

— К черту, — процедила чуть слышно.

Рыжеволосая, оторопев, оборвала монолог и, посматривая, как кот на сметану, спросила:

— Что-что?

Нет, можно смолчать, снова притворится, что язык болит, но впервые за почти месяц своих странствий Вилла не в компании мужских особей и как раз накипело…

Она встала с кровати и, как рыжеволосая, используя при необходимости язык жестов, высказала все, что думает об этом гребаном мире темных, о городах, в которых угнетают беззащитных женщин и, — о, как же приятно иногда не фильтровать речь и не говорить глупости, когда срабатывает заклятье Дуаны, — о том, что несмотря на всю свою кажущуюся никчемность, она достаточно сильна, чтобы найти выход. И если кто-то тут подумал, что она будет ждать, пока ее уничтожат или используют против Дона, то не пошел ли он… Далее следовал поток тщательно и долго удерживаемых заклятьем слов.

Выговорившись, Вилла вперила руки в бока, приготовившись к обороне, уставилась на рыжеволосую. Девица присела на кровать, и ее расслабленная поза и лукавая улыбка вовсе не предупреждали о нападении. По крайней мере, интуиция Виллы дремала.

— А знаешь, — сказала рыжеволосая, — я теперь понимаю, почему он на тебя позарился.

Вилла как раз ничего не понимала, в первую очередь, почему у похитительницы такой спокойный голос и улыбка… она выводит ее из себя, сбивает запал. Но она предположила, что речь идет о Доне и позволила ремарку, что никто ни на кого не зарился, и вообще не ее это дело.

— Почему не мое? — усмехнулась рыжеволосая. — Я — член семьи.

Теперь Вилла убедилась, что перед ней сумасшедшая. У ее матери детей больше не было, а у Дона и матери нет.

— Я говорю не о хозяине города, — сказала девица, встряхнув головой. — Никого не напоминаю?

— Лису.

Рыжеволосая рассмеялась.

— А ты похожа на декоративного кролика. Такая же симпатичная, безобидная и хочется потискать.

— Ты украла меня, чтобы это сказать?

— Я тебя не воровала.