Стивен Эриксон - Сады Луны

Рваная Снасть бросила взгляд за спину. Морпех по-прежнему маячил у входа в коридор, переминаясь с ноги на ногу.

— Беллурдан, ты не против, если я наложу запечатывающее заклятье на её останки?

Глаза великана затуманились, и он посмотрел на мешок.

— Стражники недовольны, это правда. — Он на миг задумался, а потом сказал: — Да, Рваная Снасть. Можешь это сделать.

— Вонь вздымается отсюда к самому трону, — сказал Калам, и его покрытое шрамами лицо скривилось от беспокойства. Он сидел на пятках и рассеянно чертил на земле паутину кончиком кинжала, потом поднял глаза на своего сержанта.

Скворец смотрел на закопчённые стены Крепи, и под бородой его желваки ходили ходуном.

— Когда я в прошлый раз стоял на этом холме, — нахмурился он, — там валялись доспехи. И полтора мага. — Он некоторое время помолчал, а потом вздохнул. — Продолжай, капрал.

Калам кивнул.

— Я потянул кое-какие старые ниточки, — сказал он, щурясь на жёсткий утренний свет. — Кто-то наверху нас заказал. Может, сам двор, а может, знать — говорят, за кулисами они снова взялись за своё. — Он поморщился. — А теперь у нас будет новенький капитан из Унты, которого хлебом не корми, только дай устроить так, чтобы нам глотки перерезали. Четыре капитана за три года, и ни один не стоил своего веса в соли.

Быстрый Бен стоял в десяти футах от них на гребне холма, скрестив на груди руки. Теперь он заговорил:

— Ты слышал наш план. Ну же, Скворец. Этот парень выскользнул из дворца и прямо к нам, с волной…

— Тихо, — буркнул Скворец. — Я думаю.

Калам и Быстрый Бен обменялись взглядами.

Прошла долгая минута. На дороге внизу армейские повозки катились к городу. Остатки Пятой к Шестой армий, потрёпанные, почти сломленные Каладаном Брудом и Багровой гвардией. Скворец покачал головой. Не понесли потерь лишь моранты, и они были твёрдо настроены выводить на бой только отряды Чёрных, а Зелёных использовать исключительно для транспортировки и высадки — и где, Худ их дери, Золотые, о которых он столько слышал? Да будь они прокляты, эти ублюдочные нелюди. После того часа их отмщения сточные канавы в Крепи до сих пор были до краёв переполнены красным. Когда похоронные бригады закончат свою работу, под стенами города вырастет несколько курганов. Больших.

Но тринадцать сотен погибших «мостожогов» не удостоятся и такой чести. Червям не придётся далеко ползти, чтобы полакомиться их телами. Холод пробирал сержанта до костей, когда он думал о том, что, кроме нескольких выживших соратников, никто пальцем о палец не ударил, чтобы их спасти. Какой-то мелкий офицеришка доставил соболезнования Тайшренна по поводу погибших при исполнении своих обязанностей, а потом выгрузил целую телегу требухи про героизм и самопожертвование. Тридцать девять солдат с каменными лицами безмолвно его выслушали. Через два часа офицера нашли мёртвым в собственной комнате — его профессионально задушили. Настроения были скверные — никто в полку не смог бы даже вообразить такого пять лет назад. Но сейчас они и глазом не моргнули, услышав эту новость.

Гаротта — похоже на работу Когтя. Калам заявил, что всё это подстроено, хитрый план, призванный дискредитировать то, что осталось от «Мостожогов». Скворца он не убедил.

Сержант попытался собраться с мыслями. Если тут и есть закономерность, то простая, такая простая, что её никто не заметил. Но тяжёлая усталость застилала глаза, словно густой туман. Он вдохнул полной грудью утреннего воздуха.

— Новенькая?

Калам с ворчанием поднялся. Его глаза словно устремились вдаль и в прошлое.

— Возможно, — наконец сказал он. — Только очень уж молода для Когтя.

— Я не верил в существование чистого зла, пока не увидел Жаль, — сказал Быстрый Бен. — Но ты прав, она очень молода. Как долго их учат, прежде чем бросить в дело?

Калам недовольно пожал плечами.

— Не меньше пятнадцати лет. Учти, они берут детей. Пяти-шестилетних.

— Может, дело в колдовстве, которое заставляет её выглядеть младше своих лет, — сказал Быстрый Бен. — Это высший уровень, но со способностями Тайшренна…

— Слишком очевидно, — пробормотал Скворец. — Вдруг это просто дурное воспитание?

Быстрый Бен фыркнул.

— Только не говори, что сам в это веришь, Скворец.

Лицо сержанта застыло.

— Про Жаль разговор окончен. И не надо мне объяснять, во что я верю, чародей. — Он повернулся к Каламу. — Ладно. Ты думаешь, что Империя взялась убивать своих. Думаешь, Ласиин решила прибраться в доме? Или кто-то из её ближайшего окружения? Кто-то хочет избавиться от определённых людей. Хорошо. Скажи мне — зачем?

— Убирают старую гвардию, — мгновенно ответил Калам. — Всех, кто ещё верен памяти Императора.

— Не сходится, — возразил Скворец. — Мы и так уже вымираем потихоньку. Справимся и без помощи Ласиин. Кроме Дуджека, в этой армии никто даже имени Императора не знает, и более того, всем плевать. Он умер. Да здравствует Императрица.

— Ей не хватает терпения, она не хочет ждать, — сказал Быстрый Бен.

Калам согласно кивнул.

— Она теряет темп. Раньше дела шли лучше — память об этом она хочет убить.

— Локон — это наш змей в рукаве, — решительно поддержал Быстрый Бен. — Всё получится, Скворец. Тут я знаю, что делаю.

— Мы всё делаем так, как сделал бы Император, — добавил Калам. — Мы меняем правила игры. Мы сами приберёмся в доме.

Скворец поднял руку.

— Ладно. Теперь помолчите. Оба вы говорите так, будто отрепетировали это всё. — Он помолчал. — Это теория. Сложная. Кто знает, а кто — нет? — Он поморщился, увидев выражение лица Быстрого Бена. — Хорошо, это работа для Локона. Но что будет, когда вы столкнётесь лицом к лицу с кем-то большим, могучим и злобным?

— Вроде Тайшренна? — Маг ухмыльнулся.

— Ясно. Уверен, что на это у тебя есть ответ. Давай проверим, угадаю я его или нет. Ты найдёшь кого-то ещё более злобного. Заключишь сделку и подстроишь всё так, что если мы будем шевелиться достаточно быстро, выйдем из этого дела, благоухая розами. Правильно излагаю, чародей?

Калам хрюкнул от сдерживаемого смеха. Быстрый Бен отвернулся.

— Давно, в Семи Городах, до того, как явился Император…

— То, что было в Семи Городах, осталось в Семи Городах, — сказал Скворец. — Худова плешь, я же командовал армией, которая гонялась за тобой по пустыне, не забыл? Я знаю, как ты работаешь, Бен. И я знаю, что ты в этом очень хорош. Но ещё я помню, что из всей твоей ложи ты один вышел живым. Что будет на этот раз?