Всё ещё человек (СИ) - Владислав Хохлов
Они медленно продвигались через узкие переулки и сквозные дворы. Марии это было неприятно, и она хотела, как можно быстрее оказаться на открытой местности и рассматривать всё вокруг с детским любопытством. Майкл же всё сильнее думал о том, что девушка не понимает всей опасности, царящей вокруг. Она была слишком расслабленной, словно никогда не видела никого из чудовищ раньше. Даже нападение «быко-голового» никак не повлияло на неё.
— Ты не боишься? — поинтересовался Майкл.
— Нет.
Девушка смотрела куда-то вдаль домов. Она не поворачивалась к нему, и он понимал, как сильно девушка тоскует по старому миру… как никто другой. Поэтому недолго думая, её спаситель решил выйти на центральную улицу. Он уже некоторое время оценивал окружающую обстановку, и, пришел к выводу, что вокруг безопасно.
Майклу начали попадаться знакомые улицы. Здесь, он прятался от огромного чудища с глазами-бусинками; там, пробегал через тоннели и дворы; тут, выжидал своего преследователя, надеясь спастись бегством и хитростью. Добравшись до места, откуда началась погоня, Майкл обнаружил лепёшку из своих старых вещей в центре небольшой ямы. То был останки старого Майкла, того одинокого, никому ненужного мужчины, который жил только для цели, которую считал священным долгом. Сейчас же всё выглядело комично и нелепо. «Жить ради того, чтобы говорить всем встречным о своей семье… как глупо» — думал мужчина. Ему стало обидно из-за того, что он так долго и слепо следовал этому правилу. Оно, конечно, было нужным для того, чтобы он не сошел с ума и не решился покончить с собой, но всё же, это была бессмысленная цель. Сколько людей, узнавших о его семье, выжило и передало дальше эти знания? Один? десять? Майкл молча посмотрел на Марию, которая с интересом наблюдала за мёртвыми зданиями и пустыми улицами, наслаждаясь этими видами после длительного заточения.
Если бы люди, с которыми пересекался Майкл действительно выжили, то зачем им говорить о какой-то кучке давно погибших и совершенно незнакомых людей? Что для Майкла было ценнее всего на свете, для других и гроша не стоило. Какая цена памяти на груде металла и пепла? Она не способна дать ни крова, ни еды, не может даже уберечь от опасности. Это просто ненужная информация, которая рано или поздно исчезнет. Если не сейчас, то через пару дней. Это касалось только незнакомцев, которые не могли дать никаких гарантий того, что они хотя бы слушали слова Майкла. Но если бы мир смог вернуться в своё прежнее русло? Если бы люди снова смогли строить огромные дома и могучие машины, избежать той самой деградации общества, когда великие умы лежат глубоко в земле, и никто так и не может занять их место. Будь у Майкла дети, которые имели силы и возможность на возвращение человеческого могущества, могли бы они чтить своих предков? Тех самых предков, что не смогли сохранить этот мир и предоставили его обломки внукам и правнукам. Сколько эта новая цивилизация будет помнить о столь бесполезных, слабых и ненужных людях? Одно поколение? два? У них будут свои заботы, а мертвецы умрут навсегда. Память о них будет жить, только из-за учтивости к тому, кто борется за её жизнь.
Майкл продолжал смотреть на лепешку из вещей, понимая, насколько бессмысленно и бесполезно общество, насколько ненужными оказались люди, на плечах которых когда-то держался целый мир. «Когда-нибудь, и я стану таким же» — подумал он, посмотрев на резвящуюся Марию.
Очень скоро пара вернулась к первоначальному пути. Они закончили осмотр «достопримечательностей» и направились за пределы города. На протяжении многих часов вокруг не было никакого шума. Мария с Майклом пробирались через небольшие посевные поля, которые молчаливыми взглядами провожали последних из людей.
Если раньше, при путешествии по материку, Майкл мог себе позволить остаться на некоторое время в какой-нибудь ферме или городе, то сейчас он хотел, как можно скорее добраться до своего старого дома, не желая замедлять себя продолжительными перерывами. Его не интересовала перспектива «гостить у мертвецов», ему уже понравилась идея обустроить собственный дом и встречать каждый грядущий день таким, каким он грозит быть: без страха, без надежды.
На пути у путников встречались некоторые лесные участки, в которых ещё можно было уловить старое течение жизни. Где-то пели птицы, где-то пробегал незаметный зверёк. Дикие животные редко выбирались в города, и, по большей части выбирали оставаться на своей территории. Они словно чувствовали, что что-то злобное и страшное находится среди холодных каменных стен, словно вместо человека там начало существовать что-то более устрашающее и опасное. Майкл ничего такого не замечал, и просто считал, что животная осторожность заставляет их отказаться от «лакомого кусочка». Но всё же животных не искушало возвращение некогда захваченных территорий, и возможность расширить свой ареал обитания. Быть может, об окружающей ситуации они знали больше, чем Майкл…
Ничто так сильно не объединяет людей, как совместный труд. Путешествие протяжённостью в несколько тысяч километров до родного дома Майкла было подходящим испытанием для его отношения с Марией. Путь легко бы связал их, и, на финише они были бы уже «не разлей вода». У них будет много времени чтобы понять друг друга, узнать всю жизнь, поделиться множеством мыслей; раскрыться так сильно, как никому другому. Так он думал. Жизнь не научила его быть менее наивным. К его сожалению, почти всё время оба путника молчали. Мария увлечённо осматривала новые пейзажи, а её спаситель просто не знал, как начать разговор. В Майкле воскресли старые привычки, когда он путешествовал до знакомства с девушкой: при пересечении лесов он держался ближе к деревьям; на полянах гулял вдоль ям и оврагов. Держась на расстоянии, чтобы видеть населённые пункты, Майкл видел небольшие деревни и фермы, что демонстрировали спасительные открытые двери, которые могли послужить входов в безопасное убежище на случай угрозы. Он постоянно оглядывался и смотрел в сторону горизонта, надеясь на то, что сможет найти ещё какого-нибудь выжившего человека. Как бы хорошо ему ни было внутри церкви, на открытой местности он чувствовал себя более безопасно и свободно.
Восемь часов к ряду эта пара шла по опустошенному миру. Ещё несколько часов им пришлось пройти в сумерках, продолжая путь до того момента, пока дорога не перестанет быть различимой в темноте. Первую ночь на свободе они провели в заброшенной ферме. Детальный осмотр показал, что здание было покинуто жильцами ещё при жизни: не было ни единого продукта питания, отсутствовал любой транспорт, на пастбищах не было никого. Вся местность заросла густой травой. Для ночлега был выбран старый двухэтажный амбар.
