Вернуть Боярство 17 (СИ) - Максим Мамаев
— Лена, Соня, Градов, Грызлов… И ты, Кочетков, с ними за старшего. Задача та же. Остальные уходят с нами, господин, — обернулся Пётр.
Никто не двинулся с места, просто пятеро упомянутых коротко кивнули.
— Сними все свои чары и верни элементаля внутрь, — сказал я ему. — Тут и так сложно плести такие чары, не усложняй мне задачу.
Пётр послушно снял чары и втянул в обратно в себя летающего по окрестностям контрактора. Кстати, то, что они так легко, без заклинаний взаимодействуют друг с другом — это очень хороший знак. По силе Пётр уже не первый месяц как упёрся в потолок. Я бы мог помочь ему пройти этот путь до Мага Заклятий, но он и его элементаль отказались. Уверовавший, наконец, в своего контрактора древний высший элементаль решил помочь ему пройти не тупиковым путем, а истинным — Смолов собирался брать ранг Высшего Мага. И всё, чего он ждал — когда они наконец идеально, без подпорок вроде чар сумеют начать взаимодействовать. Что ж, интересно будет посмотреть на то, как они это сделают. Об опасности и о том, что сам мир этого не хочет позволять, тоже не умолчал.
Годы знакомства и общения со мной не прошли для него даром. От него я не утаивал ничего, если он спрашивал. А он интересовался многим — и, надо сказать, обычно такими вещами, что не интересовали того же балбеса Петю, в которого знания иной раз приходилось впихивать не только добрым словом, но и кулаком.
Смолов интересовался больше не готовыми чарами, а теоретическими аспектами волшебства. Интересовался способами укрепить свою энергетику дополнительно, уплотнить ману, спрашивал, по каким принципам строится то или иное волшебство и многим другим — он углублял и развивал свои знания. При этом никогда не забывая о тренировках — просто монстр, что тут ещё скажешь… Именно такой, каким должен быть нацеленный на ранг Великого Мага человек.
В нём горел тот же огонь, что и во мне, та же жажда стать сильнее, ухватить Вечность за хвост, испытать себя и проверить, способен ли ты взойти на самую вершину — туда, где обретаются лучшие, сильнейшие из нас. Он, как и я, готов был рисковать всем ради того, что бы пройти этим пути. Это был риск, громадный риск, и я очень не хотел, что бы он это делал, опасаясь за него, но… У меня язык не поворачивался пытаться отговорить его от этого шага. Ибо таков был его выбор — и я его уважал. Потому, когда они начнут прорыв к Высшему Магу, я буду рядом и сделаю всё, что бы помочь. Сейчас в Николаевске обученные мной помощники-алхимики уже должны были закончить подготовительные процессы для изготовления великих эликсиров Расширения Источника, Гранитных Вен, Бога Ветров и Сияния Тьмы. Это чудовищной сложности и цены эликсиры, и для одного из них мне потребуется мозг, сердце и печень существа, что повелевает силами Воздуха. Существа не меньше, чем восьмого ранга. Для Сияния Тьмы бы потребовалось тоже самое, и хрен его знает, где эту скотину бы я нашел, но повезло — Благословенный Тьмой был у меня в учениках. И он, добровольно отдавая кровь, насыщенную своей силой, в течении долгого времени, вполне сумел заменить мне тварь Тьмы. А после того, как он начал общаться с Шаа-Книссет (два раза, через меня и мой Чертог Чародея — дураков тут нет, чтобы оставлять с Богиней темной магии своего ученика) эффективность его крови в будущем эликсире выросла на порядок, а то и более — могущественные, неизвестные мне древние ритуалы, полученные им от Шаа-Книссет творили чудеса. Ладно, что-то я задумался…
Когда моя вся эта группа начала заходить в портал, я невольно улыбнулся. Упомянутые Петром волшебники, подходя к порталу, поступили просто, но очень эффективно. Бывшие канцеляристы толпой ввалились внутрь под ругань Петра — и лишь потому, что был напряжен и ощупывал всё вокруг восприятием, я уловил бегство пяти быстрых, скрывающихся в подступающих сумерках теней. Молодцы, особенно визуально — если бы не восприятие, я бы поверил, что они ушли. К чему здесь эти предосторожности я не знаю, но если Смолов считает, что им обязательно играть в этой глуши в свои шпионские игры — флаг им в руки.
Пройдя порталом сам, я отпустил эти чары и вздохнул полной грудью холодный воздух покрытого ноябрьским снегом Николаевска. Клятый портал требовал много сил, причем не только маны — ты банально устаёшь, как грузчик после тяжелой смены. Я сейчас на какое-то время очень ослаб — предыдущий чудовищный портал аж сюда. Я делал его с опорой та три Больших Источника, и лишь поэтому меня не накрыло до потери сознания. Благо сейчас телепортировать нужно было лишь десятка полтора магов и Петра.
Я переместил нас прямо к восточным воротам города. И первое, что увидел — боевую группу, блокирующую вышедших из портала. С вершины одной из привратных башен на нас вниз смотрел Старший Магистр, на поднятой ладони которого грозно клокотала, искрила молниями и искривляла пространство магией Гравитации самая настоящая раскалённая магма — Плевок Дракона, боевое заклятие шестого ранга, обрушилось бы вниз потоком зачарованного жидкого пламени, и горе тому, кто попадет под его удар! Это вам не корявые чары обычных Старших Магистров — это моя преобразованная для моих вассалов Личная Магия!
А ещё на меня уже грозно смотрели орудия на башнях, в небо взлетели и стремительно приближались десятки аур четвертого и пятого ранга, а на небольшой пятачок земли чуть сбоку от дороги, что упиралась в подъемный мост, ведущий в город, обрушились потоки внимания — Алёна, Авалок (Дух Синего Пламени), Страж Источника, Хельга, Темный, который, к моему удивлению, уже оказался Архимагом, десятка два Старших Магистров в городе — меня аж гордость взяла за свой город. Николаевск, стоящий на самом краю обжитых земель, мог выбить зубы и сломать хребет любому глупцу, что посчитал бы себя достаточно самоуверенным, что бы попробовать взять здесь что-то силой!
— Спокойнее, Серега! — с хохотом вскинув голову вверх я. — Ты ж сейчас своего обожаемого Главу к хренам собачьим спалишь, дурень!
— Аристарх Николаевич, вы? — охнул пожилой, пятидесятилетний вояка, что за три года со мной прошел головокружительный путь от Адепта до Старшего Магистра. — А что это у вас с аурой? И почему из портала поганью Разлома разит?
И Смолов молчит со своими, улыбается втихую и
