Наследники погибших династий - Зволинская Ирина
Теперь понятна осведомленность подруги, видимо от нее он узнал и мое имя.
– Юхан вон Керн, – представился мужчина. Частица «вон» означала принадлежность его к такессийской аристократии.
У них дворяне бегают по лесам и носят на руках незнакомых девушек, чудеса!
Я обдумывала свою мысль и рассматривала его спину. Хорошая спина – прямая. И ноги красивые, длинные. Что у меня в голове? Вышла из каюты, а когда он отошел в сторону, резко остановилась. У входа стояла команда, несколько сотен человек. Военный, что стоял ко мне ближе всех, прошептал:
– Нордин…
И толпа подхватила:
– Нордин! Нордин! Нордин!
– Ну ладно, эти хоть на колени не падают, уже хорошо, – шепнула мне Аманда.
– По-моему, они меня приняли за члена королевской семьи.
– Поняла уже. Как выбираться будем?
– Пусть сначала накормят, как обещали, а там подумаем.
– Улыбнись, – скомандовала подруга. Натянула улыбку. – Они в восторге. – Кажется, она была мной довольна.
Юхан вел сквозь толпу. Солдаты подкидывали вверх каски и кричали что-то приветственное. Осеннее солнышко отражалось от голубых вод, переливалась металлическая обшивка корабля, а две женщины, одетые точно так же, как мы, радостно улыбались. В голове крутилась всего одна мысль: «Как же мы вляпались!» Нас разорвут с не меньшим удовольствием, узнав правду!
Мужчина поднял вверх руку, мгновенно наступила тишина. Вот это дисциплина…
Идти пришлось недолго, шагов двести. Внутри каюты был накрыт стол на три персоны. Стулья прибиты, Юхан указал наши места, а потом сел напротив. Типичный такессиец: светлые волосы, небольшая бородка, миндалевидные глаза, прямой нос и высокий лоб, между тридцатью и сорока, по северянам не определить.
На столе был кофе! Я сглотнула выступившую слюну и потянула носом. Он заметил, подал мне чашку, а потом намазал вареньем кусок белой булки и протянул.
Так больше продолжаться не может:
– Гер Юхан, – я собрала всю волю в кулак и призналась: – Я не имею отношения к роду Нордин.
– Как вам будет угодно, – спокойно ответил он и добавил мне джема на бутерброд. Аманда хихикнула и тут же сделал вид, что подавилась.
Абсурд…
– Подскажите, как нам догнать дипломатическую миссию Саомара? – аккуратно поинтересовалась я.
– Нет, – подруга замерла с закрытым ртом, – корабль доставит вас до Сверга.
– Да мы и сами доберемся…
– Фрекен, это не подлежит обсуждению. – Серые глаза Юхана были совершенно серьезны.
– И как адмирал отнесется к тому, что огромный боевой корабль будет сопровождать двух неизвестных девушек, вместо того чтобы защищать границы? – Я привела последний довод.
– Адмирал возражать не будет, – уверенно ответил мужчина, – он перед вами.
Аманда снова начала смеяться, а потом стушевалась под взглядом главнокомандующего:
– Извините. – Нежный румянец окрасил щеки в розовый цвет.
Молча доела злосчастный бутерброд. Смущало одно: что адмирал соседнего государства, практически в одиночку, делал ранним утром в горах на границе с Саомаром? Решила проверить догадку и позвала Серебряного. Никакой реакции:
– Гер Юхан, как вы оказались в горах? – Он внимательно посмотрел на меня.
– Меланика, что вы знаете об ирбисах?
– Дикие горные кошки, водятся в такессийских горах, символ королевской семьи, – удивленно перечислила я.
– Верно. – Он сделал глоток и продолжил: – Ирбисов не видели в горах с момента смерти принцессы Марит. Вчера мы заметили несколько особей на вершине горы.
– И вы решили лично сделать фотографии?
– Ирбисы – хранители женщин Нордин, – медленно сказал мужчина. – Если они появились – есть кого защищать. Безусловно, это не отменяет того факта, что вы не имеете к роду никакого отношения, – с усмешкой добавил он.
На воду, как и на солнце, было больно смотреть. Слезы застилали глаза, брызги летели в лицо, но уйти с палубы – невозможно. Я держалась одной рукой за металлическую ограду, а второй прикрывала глаза. Сражение с ветром давно было проиграно – широкий капюшон лежал на плечах, и теперь зимний бриз трепал длинные волосы. А ведь я хотела их укоротить… Уже стояла у зеркала в общей ванной, зажала волосы и пыталась приноровиться, как бы отрезать поровней. Дверь открылась – и Жан, возмущенный представшим зрелищем, отобрал у меня инструмент.
– Мышка, существует множество намного более гуманных способов покончить жизнь самоубийством.
– Я волосы подстригаю, верни! – возмущенно ответила я.
– Э, нет, а за что тебя дергать тогда? – и он легонько щелкнул мне по носу.
А потом вся наша компания устроила мне сцену под названием «Не сметь отрезать красоту». Больше всех возмущалась Клэр. Она размахивала руками и дергала короткие, по плечи, кудряшки. Это было еще в Истаде.
Слезы побежали по щекам и смешивались с соленой водой. Гер Юхан встал рядом и подал мне белый платок.
– Если команда увидит ваши слезы, меня выкинут за борт.
Повернулась к нему.
– Шутите?
– Нисколько.
Он слегка поклонился и ушел, руки его были сцеплены за идеально прямой спиной, как и всегда. Как можно так ходить? Удивительный человек, мне иногда казалось, он в принципе не умел расслабляться.
Мы шли к Свергу несколько дней. Пока, как ни странно, долматцев не встретили. Но рано или поздно везение должно было закончиться. Это понимали все. Несколько кораблей шли впереди, нас с Амандой сопровождало не одно судно, а почти весь северный флот Такессии.
Я устала бояться, устала дергаться, спорить с Юханом и командующим составом, что были с нами. В упрямстве северяне многократно превосходили меня и Аманду, вместе взятых. Я просила высадить нас, пыталась объясниться, но они были подобны скалам, мимо которых шли корабли.
Один раз я не сдержалась – сказала капитану, как мы вдвоем оказались в горах. Карл вон Берг, так его звали, был именно тем, кто пытался забрать у меня вещи. В ответ на мой рассказ он только сжал кулаки:
– Вы больше никогда не будете одна, даю вам слово. – Не то, что я ожидала.
Мэнди быстро стала любимицей всего корабля, всюду совала свой любопытный нос. Плохое знание такессийского ее совершенно не смущало, и, казалось, она совсем забыла то, что пришлось пережить. Но это было не так, днем мы улыбались, сыпали шутками, а ночью, будто потерянные дети, хватались друг за друга, пытаясь найти опору. Спать в разных каютах отказались напрочь.
Вечерело, северное солнце клонилось к закату и раскрашивало небо в багряные краски. Я вышла на палубу прогуляться – больше делать все равно ничего не давали. Аманда устраивала представление на корме, учила моряков веселой саомарской песенке, что-то про розы и слезы. Гер Карл посмеивался, глядя на это безобразие. Подошла к нему.
– Фрекен, – поклонился мужчина и протянул мне трубу.
Я любила разглядывать через нее скалы, за этим занятием прошли почти все два дня путешествия.
– Гер вон Берг, – я вернула ему трубу и продолжила: – Долматцы…
Мне вторили и дозорные. Капитан что-то крикнул, Аманду проводили в каюту, и солдаты, как муравьи, заняли каждый свое место.
– Идите в каюту, Меланика, – сказал мне гер Юхан. Он пришел на мостик почти сразу после сигнала тревоги.
– Нет, я хочу остаться. – Как ни странно, спорить не стал.
Долматцы начали стрелять. Мы были далеко, а вот соседний корабль задело, он слегка накренился влево. Я вцепилась в поручень, враги приближались. Они выстроились в линию, словно были связаны длинным канатом, а потом что-то взорвалось прямо под судами противников. Взрывной волной качнуло наш корабль, он было значительно больше остальных, и мы удержались. Адмирал встал сзади, держался двумя руками за ограду и одновременно закрывал от всего мира меня. Множество черных труб выглянуло из-под воды, на фоне тонущих кораблей противников это выглядело еще более страшно.
– Гер Юхан! – Я схватила мужчину за руку. – Что это?!
