КОНАН И ДРУГИЕ БЕССМЕРТНЫЕ - Роберт Ирвин Говард
— Бран МакМорн.
— Что?.. — Я не мог поверить своим глазам. Я почему-то ждал, что носитель этого имени окажется чудовищем, уродливым великаном, либо звероподобным карликом, страшнейшим среди своей расы. — Ты... не похож... — только и выговорил я.
— Я таков, каким был когда-то этот народ, — ответил вождь. — Род вождей пронес древнюю кровь сквозь века, не испортив ее посторонними примесями, хотя женщин Древней расы приходилось выискивать для этого по всему свету...
— Но почему твой народ так ненавидит всех чужаков? — спросил я с пробудившимся любопытством. — У других племен ваша лютая свирепость давно стала пословицей...
— Спроси лучше, почему бы мы не должны ненавидеть! — сказал он, и в черных глазах полыхнула внезапная ярость. — Сколько перехожих племен прокатилось над нами, всякий раз сгоняя нас с насиженных мест, с плодородных земель, которые, видите ли, приглянулись кому-то другому! Наконец нас выдворили в никому не нужные пустоши и добились того, что наши души стали такими же уродливыми, как и тела. Посмотри на меня, норманн! Такими мы были когда-то! А теперь взгляни вокруг!.. Они больше похожи на обезьян. И это те, чьи предки были когда-то высшими и лучшими представителями человечества на земле!..
Я содрогнулся помимо собственной воли, такая сжигающая ненависть звенела в его низком, полнозвучном голосе.
В это время между рядами воинов появилась молодая девушка. Она подошла прямо к вождю и уютно устроилась рядом с ним, — гибкая, застенчивая маленькая красавица, еще почти ребенок. МакМорн обнял ее за плечи, суровое лицо едва заметно смягчилось. Однако потом в черных глазах затлел все тот же мрачный огонь.
— Это моя сестра, норманн, — сказал он. — Мне передали, будто некий богатый купец из Кориниума сулил тысячу золотых всякому, кто ее доставит к нему.
У меня слегка зашевелились волосы, ибо я ощутил страшную угрозу, прозвучавшую в ровном голосе каледонца. Луна постепенно склонилась к западному горизонту, обливая пустоши красноватым сиянием. Ее неверный свет превращал вересковые поля в кровавое море.
Голос вождя нарушил жутковатую тишину:
— Тот купец прислал к нам за Вал своего человека. Я отправил назад его голову.
Я вздрогнул, потому что прямо передо мной непонятно откуда возник человек. Я не видел, как он подошел. Это был глубокий старик, облаченный в одну набедренную повязку. Длинная белая борода спадала до самого пояса, все тело буквально от макушки до пят покрывала татуировка. Лицо рассекали бесчисленные морщины, старческая кожа казалась чешуйчатой, как у змеи. Из-под редких седых бровей ярко горели удивительные большие глаза, созерцавшие, казалось, какой-то свой мир, полный таинственных видений. Девушка крепче прижалась к Мак-Морну, ни дать ни взять побаиваясь старика, и даже воины беспокойно зашевелились в потемках.
— Бог войны оседлал ночной ветер!.. — жутковатым высоким голосом проговорил колдун. — Стервятники чуют близкую кровь!.. Чуждые ноги ныне топчут дороги Альбы! Чуждые весла вспенивают воды Северного моря!..
— Пусть твое искусство сослужит нам службу, волхв! — повелительным тоном распорядился МакМорн.
— Древние боги недовольны тобой, о вождь! — был ответ. — Храмы Змея в запустении, люди покинули их. Бледный бог Луны забыл вкус человеческих жертв! Повелители небес хмурятся, глядя вниз со своих заоблачных высей. Хэй, хэй!.. Я слышу!.. Они говорят: вот предводитель, свернувший с истинного пути!..
— Довольно! — резко перебил МакМорн. — Власти Змея пришел конец, и ты это знаешь. Новообращенные больше не станут приносить людей в жертву божествам тьмы. Я веду народ пиктов прочь из долины мрака и дикости и не потерплю сопротивления, будь то хоть предводитель, хоть жрец. И ты не забывай об этом, колдун!
Старец вскинул свои странно расширенные, словно светящиеся глаза и уставился мне в лицо.
— Вот перед нами желтоволосый дикарь... — услышал я его шепот, и по спине снова побежали мурашки. — Могучий дух, могучее тело... хорошая, достойная жертва...
МакМорн ответил односложным восклицанием, в котором слышалось нетерпение. Девушка робко прижалась к брату и что-то зашептала ему на ухо.
— Даже мы, пикты, кое-что слышали краем уха о человечности и доброте, — сказал он, и я расслышал в его голосе унижение паче гордости. — Это дитя просит меня подарить тебе жизнь и свободу!
Он говорил по-кельтски, но воины поняли и неодобрительно зашумели.
— Нет!.. — яростно вскричал колдун.
Сопротивление соплеменников только укрепило решимость вождя. Он поднялся на ноги:
— А я говорю, что на рассвете норманн уйдет куда захочет!
Неодобрительная тишина сопроводила эти слова.
— Может, кто-нибудь хочет выйти на середину и скрестить со мною мечи?.. — спросил вождь. — Ну? Кто посмеет?..
— Послушай меня, вождь, — отозвался колдун. — Я прожил уже больше ста лет. Я видел, как приходили и уходили завоеватели и вожди. Я давал бой магии друидов, когда полночь осеняла леса. Ты долго насмехался над моей силой, ты, потомок Древних, но теперь с меня хватит. Я более не повинуюсь тебе. Я вызываю тебя на поединок!
Воины выслушали это в полной тишине. Два человека встали друг против друга в круге неверного света, отбрасываемого метавшимся пламенем костра.
— Если я одержу победу, — сказал старик, — Змей снова властно совьет свои кольца, а ты навсегда станешь моим рабом. Если же победишь ты, я покорюсь тебе и поставлю свою силу тебе на службу...
Вождь и колдун стояли лицом к лицу, и пламя бросало жуткие блики на их черты. Их глаза встретились, и я понял — поединок начался. Да, эта духовная борьба была столь же явственной и очевидной, как если бы они старались поразить друг друга клинками! Глаза колдуна все расширялись, вождь, напротив, прищурился. Каждый словно бы источал незримую силу, так что самый воздух дрожал от страшного напряжения! И я смутно почувствовал, что присутствую при одном из сражений в тысячелетней войне Старого с Новым. За спиной старика стояли тысячелетия ужасных таинств и зловещих секретов, громоздились чудовищные тени, желавшие возвратиться из тьмы минувших веков... А за спиной вождя сиял чистый и мощный свет грядущего Дня и первые ростки новорожденной цивилизации. Его сила была благой силой нового человека, посланного в этот мир для великого дела. Старец являл собой каменный век во плоти. Вождь — цивилизацию будущего. И от исхода их поединка, очень возможно, зависела судьба всей расы пиктов...
Каждый из двоих отдавал себя схватке до конца, совершая немыслимое усилие. У вождя на лбу вспухли
