Превзойти себя самого. Том 1 (СИ) - Эльза Фа
— Я не хочу, чтобы кто-то видел меня в таком состоянии.
— Нет ничего постыдного в том, как ты сейчас выглядишь. Ты получила опыт. И вообще, каждый из нас начинал именно с этого.
Хотя просветлённая не смотрела в сторону юноши, она могла поклясться, что он сейчас улыбается. Наверняка снисходительно и с лёгкой, привычной только ему, ноткой озорного веселья. Но это её не задело.
Кто знает, по каким причинам Шанъяо возится с ней. Однако сейчас это не имеет значения. Его присутствие рядом вдруг отозвалось в ней спокойствием. Шанъяо не станет разгонять сгустившийся вокруг неё мрак отчаяния, не поможет ей склеить обломки себя. И всё же она не одна.
Шанъяо сидит подле неё, подняв голову к небу, ласковый ветер играет с его непослушными прядями. И ей достаточно этого.
— Самое главное — идти вперёд несмотря ни на что. И я, и ты, мы все подобны лотосам. Поднимаемся из илистой грязи, пробиваемся сквозь толщу воды и, в конце концов, распускаемся в лучах тёплого солнца.
Положив платок на колени Лу Цайхуа, Шанъяо продолжил:
— Сейчас ты в самом начале пути. Втоптана в грязь. Но в этом суть совершенствования: просто поднимись и продолжай тянуться к свету.
Поколебавшись, Цайхуа подобрала платок и привела в порядок лицо. Слова парня звучали разумно, и просветлённая прекрасно понимала, насколько он прав. И всё же она не могла заглушить свои чувства одним щелчком пальцев. Ей едва удалось унять слёзы, что и говорить о расплескавшемся в душе отчаянии.
В ближайшее время она точно не будет заниматься никаким совершенствованием. Будь она сейчас дома, лежала бы в кровати да набивала живот всем съедобным, что только смогла бы найти. До тех пор, пока огонь убийственных чувств не рассеялся бы в воздухе дымом.
Словно прочитав её мысли, Шанъяо нахмурился, и даже уголки его губ слегка опустились.
— Тебе бы научиться с собой совладать, — в мягком голосе читался упрёк. — Кто же бросается на безоружного с мечом? Тем более в учебном бою.
— Ещё одно слово, и этот сопливый платок окажется у тебя на лице, — буркнула Лу Цайхуа.
Шанъяо рассмеялся. Так, как умеет это делать только он: непринуждённо и естественно, точно весенний ручей разливается в море травы. И смех этот отдаётся в груди необычайным теплом.
Цайхуа поднялась и, поправив свои одеяния, направилась в сторону их с Юцин хижины. Как и ожидалось, Шанъяо решил ей составить компанию. Что ж, она снова не против.
Прохлада бамбуковой рощи впитала в себя боль Цайхуа. На какое-то время она отрешилась от собственных чувств. Свежий воздух охладил её пыл, проник в лёгкие вместе с едва уловимым ароматом надежды и, пусть ненадолго, заставил позабыть о случившемся.
Очертания листьев сливаются в зелёную стену, и этот жизнеутверждающий цвет ей дарит спокойствие. Как ни странно, когда она смотрит на листья, в голове возникает сияющий образ её нового друга. Шанъяо и зелёный — что у них общего? Ответ приходит мгновенно. Достаточно одного взгляда на них, чтобы ощутить в сердце покой.
— Не сердись на Чэньсина, — осторожно начал Шанъяо, когда они прошли половину пути. — Он просто не умеет общаться с людьми. По правде говоря, у него вообще нет друзей. Мрачный тип, не спорю. Только и делает, что занимается собой и истребляет нечисть. Но я не думаю, что он хотел с тобой ругаться тогда на испытании, и уж тем более драться. На самом деле вы друг друга стоите. Владение чувствами — точно не ваше.
Цайхуа замедлила шаг только затем, чтобы позволить Шанъяо с ней поравняться и одарить его убийственным взглядом. Как он вообще может их сравнивать? Проигнорировав выражение лица просветлённой, Шанъяо кивнул на платок, что она держала в руках.
— Решила на память оставить? Тогда, пожалуй, мне нужно что-то взамен. Как насчёт…
— Размечтался, — перебила его Цайхуа. — Постираю и верну.
Воцарившееся между ними молчание нарушало лишь бойкое чириканье птиц. Свободные от всех мирских забот, они наслаждались своей коротенькой жизнью. Ни на что не надеясь и ни о чём не мечтая, они проживали её в соответствии со своими желаниями и волей судьбы. Бессмысленная жизнь. И всё же прекрасная.
— У меня и правда с этим проблемы, — вдруг призналась Лу Цайхуа. — Найти бы поскорее наставника: он бы мне точно помог разобраться в себе. И обучил бы всем-всем техникам. Неужели, мне и вправду придётся теперь книжки читать?
— Слушай, — неожиданно серьёзно отозвался Шанъяо. — Если ты не в силах справиться с этим сама, разве тебя научит наставник? Думаешь, что всё так легко? Что все проблемы за тебя решатся? Многого хочешь.
Подавив мрачный стон, Цайхуа с силой толкнула парня в бок локтем. Напоминание о собственной никчёмности ей точно не требуется. Она и так понимает, что справиться со всем обязана сама. Вот только в данный момент она буквально захлёбывается в океане отчаяния, ощущая себя ничтожной и слабой перед лицом бушующей силы. И силой этой была обычная жизнь. Суровая и беспощадная для всех без исключения.
— Ну ладно, не злись, — парень примирительно похлопал её по плечу. — Я понимаю, как тебе тяжело. Лучше отвлекись от всех этих мыслей.
Какой глупый и очевидный совет. Цайхуа с силой сжала в ладони мокрый платок, и лицо её вдруг растянулось в зловещей ухмылке. Хорошего от неё Шанъяо может не ждать.
— Вот ты меня и отвлечёшь. Или забыл, что задолжал мне желание?
Для убедительности Лу Цайхуа крепко схватила его за запястье. Ускорив шаг до предела, она с той же улыбкой потянула растерянного парня к их с Юцин хижине, опасливо выглядывающей из-за зелёных стволов.
Дверь жалобно скрипнула, будто почувствовав недобрые намерения вошедшей в дом девушки, и с пронзительным звуком захлопнулась. Тишина смешалась с запахом сырости.
Первым, что заметила Лу Цайхуа, войдя в дом, было мокрое от слёз лицо Юцин. Цветочная фея, только завидев подругу, сразу же кинулась её обнимать, и пространство вокруг мгновенно заполнили её завывания. Девчонка рыдала, да так, что Цайхуа ей слегка позавидовала: ей бы тоже хотелось, не стесняясь чужого присутствия, вот так открыто лить слёзы.
— Эй, что случилось?
Юцин шмыгнула носом и, молча отобрав у подруги платок, принялась вытирать им лицо. Цайхуа не успела и слова сказать, лишь кинула быстрый взгляд на Шанъяо и закусила губу. Парень же не пытался сдержаться. Наблюдая за тем, как несчастный платок повторно используется по своему назначению,
