Сполохи - Ирина Ростова
– Новый план, – объявила Мист, когда все они сгрудились в начале аллеи, прикрывшись от патрулей альковом и краем зеленой стены, а Сиенн и Селарин замерли на страже, выполняя свои обычные охранно-оповестительные функции.
– Да у вас каждую минуту новый план, глядь, – возмутился Торрен. – Нельзя так, народ путается, если часто менять планы!
– Ты не народ, ты герой, поэтому я спокойна, – заявила Мист. – Вы с Эррахом должны попытаться изобразить этого Великого Черного, открыть Шпиль, подняться и нарисовать глифы и наверху, тоже, – коротко объяснила она.
– И как мы это, по твоему, сделать должны?
– У нас есть его тряпки, маска и рука. Если все пойдет пеплом, одежда должна защитить от первых атак медуз и чего угодно еще, а мы подключимся. Это кроме твоей очевидной возмутительной непобедимости.
– Э, ты кругом-то отведи, – возмутился Торрен. – С такими похвалами меня точно сейчас тут сожгут и развеют. А попробовать так ладно, если надо – сделаем. Даже лучше, что с Рахом, он у нас голова, глядь и разберется с тем, как что устроено у них. Да, Рах?
Тот перевел задумчивый взгляд с Мист на Торрена и обратно, потом кивнул и протянул требовательную ладонь в сторону Лаутари. Та без лишних слов отдала добычу из сумки, и Эррах, подозвав к себе Алитари для спешного дополнительного допроса, начал облачаться.
– Шутовство, – прокомментировал Илмаэрэ, глядя на это. – Но так даже интересней.
Мист фыркнула – шутовство шутовством, а ситуация была опасной, и она лично предпочла бы что-то менее интересное. Однако, ее судьба и всякое “интересное”, кажется, были предопределены даже не в тот момент, когда она впервые увидела принесенную Вилем карту, а когда-то задолго до того.
– Если что-то идет не по плану, или после возвращения Тора и Раха, действуем по первой схеме. Отвлечение, глифы, активация, побег, – повторила Мист для всех.
– Выхернулися, – тут же сообщил Торрен глуховато, скрытый складками плаща. “Великий Черный” получился немного косоват, с явным неравномерным утолщением выше талии, но Мист практически точно была уверена, что распознавать своих и не своих по фигуре големы-артефакты не умели.
Вероятней всего, у каких-то из устройств распознание было именно по вещам – иначе пленников-рабов не одевали бы в такие же тряпки. Но полагаться на такую метку при настройке самых близких к сердцу и разуму Ардоры охранников, наверное, было не логично. Такое распознание могло быть у Пешек, которые в больших количествах встречались на улицах, – и, возможно, у Глаз Ардоры. Но это все были домыслы – и Мист не хотела бы делать ставку в чью-то жизнь на свои полуоформленные догадки.
Торрен и Эррах сделали шаг в аллею и зашагали по ней, пружинисто и размеренно. Вес н’ирна Тору явно не мешал, и двигался он уверенно и ровно.
Мист подергалась немного, позволяя “Великому” уйти немного вперед, потом короткими перебежками, оглядываясь на видимые просветы проходов, где могли быть патрули, двинулась за ними, чувствуя за спиной присутствие остальной команды. У нее сейчас был самый большой отряд из всех, кто когда-либо был, но это не прибавляло спокойствия – скорей, Мист чувствовала себя в ловушке, облеченная ответственностью за столько жизней. И, хотя она понимала, что любого эльфа теоретически может и имеет разрешение “вернуть” к жизни как н’ирна, она также осознавала, что это, все-таки, другая жизнь – а в горячке и гуще боя она просто не успеет ничего сделать.
Торрен и Рах вошли в зону видимости первой медузы, и Мист задержала дыхание. Сторожевая статуя повернула голову, но из пестрого рукава высунулась черная рука, неопределенно махнув, и конструкт тут же потерял всякий интерес.
– Работает, – одними губами сказал Этейн у Мист над ухом. Он, кажется, тоже совсем не дышал.
– Не понимаю, почему, – буркнула Мист, которой было не очевидно, радоваться этому или нет. Торрен и Эррах, тем временем, подошли ко Шпилю, четко следуя проложенным дорожкам, и темная рука из-под мантии легла куда-то на камень. Жест выглядел вполне уверенным, словно Рах в самом деле знал, что делает: и Шпиль внезапно пририсовал в своем основании дверь, раскрывая свои внутренности.
Мист едва не выпала из спасительного укрытия, пытаясь разглядеть пустую камеру внутри, как Тор и его ноша шагнули внутрь, и плиты за ними сомкнулись. По ним пробежали по кругу огни, опоясывая шпиль, и светящееся кольцо начало подниматься ввысь.
– И что теперь? – шепотом уточнил Этейн у нее над ухом.
– А теперь самое сложное. Мы ждем. И пытаемся верить в то, что они справятся.
Время тянулось отвратительно долго.
Мист казалось, что ждут они уже целую бесконечность или две, или, может, три, и биения сердца складывались в симфонию или кантату. Эльфы были спокойны, только Алитари что-то периодически нервно шептала Лаутари, которая то и дело выдергивала у нее руку и шикала на нее.
Мист мгновение за мгновением продолжала себя уговаривать, что Торрен знает кучу способов подать сигнал, и уж он что-то придумал бы, чтобы дать знать о своей ситуации. Наконец, кольцо огней снова появилось под облаками и понеслось вниз.
Двери снова начали открываться тогда, когда Мист была уже на пределе и была готова дать команду к началу операции по старому плану. Но в проеме показалась знакомая им немного кособокая фигура “Великого”, который по-хозяйски вышел, дождался закрытия каменных дверей за собой и начал совершенно невозмутимо и нагло, прямо под взглядами медуз рисовать глиф на стене.
Мист выдохнула, и Этейн выдохнул вместе
