Мария Николаева - Хаос дорог

Сиэль промолчал. Он верил Мастеру беспрекословно, как, впрочем, и остальные члены их общины.

Часть 3

Наставники и учителя

Но бывает и так, что только эта тропа может принести спасение, она – единственный путь для заблудших. Вот только для начала надо умудриться попасть на нее, а на это способен не каждый живущий. Даже в Домах рискующих доверить свою судьбу Смерти немного: кому‑то не хватает силы, а кому‑то смелости… Впрочем, это их трудности, потому что, как бы мы ни относились к этой грани, однажды нам всем придется по ней пройти. И делать вид, что ее не существует, – глупо. Тем более иногда и серая тропа бывает полезна. Например, если ты не знаешь, где именно находится так необходимое тебе место…

Иду, медленно переставляя лапы. Я уже второй раз оказываюсь здесь. Зачастил что‑то. Не дело дергать за усы danely Смерть, она может и обидеться… Впрочем, в прошлый раз я шел по пятой грани, чтобы сбежать, найти безопасное место для себя Отступника. А теперь… теперь я шел с одной–единственной целью – спасти. И плевать, к кому из наших меня выбросит эта грань. Переживу как‑нибудь.

Наконец, когда лапы уже стали подгибаться от усталости, а в глазах потемнело от недостатка воздуха, впереди забрезжил свет. Выход. Слава Создателям! Здесь помогут. И с этой мыслью я шагнул на нулевую грань…»

Странные что‑то мне сны в последнее время снятся. То обряд отречения вспомнится, то отрывки из детства, а бывают и «сны–на–четырех–лапах»… Вот–вот, чего только не привидится умирающему. — Ну что, проснулся, малыш? Или еще позволить поваляться в кровати?

Едва заслышав этот голос, я вскочил как ошпаренный. Все‑таки рефлексы, выработанные годами ранних побудок, легко не исчезают. А если учесть, что и фраза нисколько не изменилась с момента окончания моего ученичества… В общем, подскочил я, как здоровый, наплевав и на слабость, и на боль, и на свою весьма скорую кончину, ибо для Марвида все эти причины всегда есть и будут лишь неблаговидными предлогами и наглыми отмазками… Так и живем. — Учитель… – сам не веря собственным глазам, негромко прошептал я. Боги, так я действительно по пятой грани шлялся на четырех лапах?! — Шлялся–шлялся, – поглаживая перекинутую через плечо длинную косу темно–изумрудного цвета, кивнул учитель. Зеленые глаза насмешливо смотрели на меня с привычно молодого лица. Мой первый учитель, существо, вбившее в меня любовь ко всем наукам сразу. И последний известный мне оператор. Эмиссар Ордена. Теперь уже бывший.

И кстати, один из немногих моридов [13], умеющий читать мысли Владык. И бессовестно этим пользующийся. — Боги, но как?.. – Я растерянно посмотрел на Марвида, надеясь, что хотя бы этот старый эльф объяснит мне, что – бездна всех побери! – произошло. — Мне и самому это интересно. Оказывается, если правильно подстегнуть Двуцветного, то он совершит невозможное. Проклятие, мальчик, как тебя угораздило сменить ипостась, имея только один – подчеркиваю: один! – слой в ауре?! Да еще и тот разорван в лоскуты! По всем данным обследования, ты должен быть уже мертв! Но никак не таскать через пятую грань раненых полукровок!

Кстати… — А как Maye? – заинтересованно спросил я, решив перевести разговор с обреченных на тех, у кого еще есть шансы пожить в свое удовольствие. — Мей?! – воскликнул учитель, сверля меня взглядом.

Я мысленно поморщился. Так подставиться мог только я. Сидел бы сейчас и тупо моргал – от меня бы сразу отстали, еще бы и утешили, болезненного, а так в результате только скандал на тему: какой же я плохой и зачем тут сбиваю с пути истинного малолетних эльфов. Как будто мне делать больше нечего! Чаще все эти малолетние оболтусы сами ко мне и лезут! — А что я такого сказал? Имя как имя. – Может, примут за идиота и отстанут?

Угу, не в этой жизни. — Мальчик, ты хоть понимаешь, что сейчас делаешь? – устало вздохнув, предельно спокойно поинтересовался мой учитель. — Воплощаю в жизнь глупое пророчество? – невинно предположил я, умильно хлопая ресницами.

Н–да… Таким я Марвида еще не видел. А ведь раньше всегда казался спокойным и собранным… — Алесан, я серьезно. – Зеленые глаза строго посмотрели на меня. На мгновение мне даже стало как‑то не по себе, все ж таки не один год у него в ученичестве провел… – Мне все равно, что там тебя связывает с моим учеником, – это ваше личное дело, но постарайся не рвать мир на лоскуты ради его спасения. Это бессмысленно. И дает Совету лишний повод усомниться в твоей адекватности.

О! Это что‑то новенькое! Мне не только не угрожают, а еще и пытаются пробудить искры разума! Боги Изначальные, Всеблагие! Неужели в нашем безумном мире еще остались здравомыслящие личности?! Хоть немного обнадеживает. Значит, и у этого мира еще есть шансы выкарабкаться из той выгребной ямы, в которую его загнала политика Домов. — А как Рыжик? – отбросив все лишнее, поинтересовался я. — Уже «Рыжик»? – хитро прищурил зеленые глаза мой учитель и, не дождавшись с моей стороны никаких комментариев, продолжил: – Все с ним будет хорошо. Через неделю или две – не думаю, что он раньше придет в себя. — Вот и замечательно, – с облегчением вздохнул я. — Ты чему сейчас радуешься? Тому, что он выживет? Или тому, что успеешь сбежать без лишних объяснений?

А этот старый морид неплохо меня изучил. Меньше всего мне сейчас хотелось бы объясняться с Рыжиком. Да и что я ему скажу? Что‑то типа: «Ты все хорошо помнишь? И большую грязно–серую кошку? Да? Так вот, думаю, ты уже понял, что это был я? Угу, я иногда обрастаю шерстью и на четырех лапах бегаю… Показать? Не могу, видишь ли, я отрекся от своей второй сущности лет так пять назад… Каким образом обратился? А леший его знает!..» М–да, беседа могла бы выйти крайне содержательной… и столь же утомительной и бессмысленной. Короче, и легче, и удобней оставить все как есть. — Ясно, – обреченно вздохнул Марвид, – чувство ответственности тебе так и не привили. Хотя, надо сказать, я был сильно удивлен, обнаружив при Мейлоне боевые амулеты Двуцветного Лорда.

Такое вот изящное построение вопроса. Нет чтобы сразу в лоб спросить: зачем «охранками» разбрасываешься? — Мне они все равно больше не нужны, а мальчишке, возможно, и спасут жизнь. Не выглядит он существом, посвященным в тайны Домов, хотя иногда и проскальзывает что‑то любопытное, но это вполне можно списать и на память крови – все‑таки его предки с обеих сторон были reah’mai, а такое не забывается.

Марвид как‑то странно посмотрел на меня, но потом все же кивнул: — Да, я не представлял его Семьям. Побоялся, что его устранят из‑за одного крайне неприятного пророчества. — Значит, в Домах знают о том предсказании?.. — Знают, хотя и не полностью. Еще до твоего рождения Тамила посещала Dha’rise. Твою мать всегда интересовали Изначальные, она в свое время все доступные источники перерыла, а потом и на проклятый город переключилась. Я даже не знаю, сколько раз она там побывала, но вот во время своего последнего посещения наткнулась на тот зал… Я потом помогал ей в переводе, хотя сразу могу сказать, что список, предоставленный мне твоей матерью, был неполным. Думаю, некоторые моменты она предпочла не афишировать и правильно сделала – и того, что оказалось доступным Совету, хватило, чтобы всех перебаламутить. А когда на свет появился ты, все завертелось с новой силой. Рондир родную дочь ифритам продал, чтобы и мысли не возникло, что она как‑то связана с упомянутым в пророчестве «кусочком света». А ифриты, напротив, решили поставить на Рейма… Как его готовили к роли отражения Двуцветного, тебе лучше не знать…

Я рассмеялся. Горько. Обреченно. Столько жизней сломано, а все из‑за нескольких строк, оставленных на стене.

Вот уж воистину: «Мы узрели – вы воплотите!» И ведь даже не поспоришь! Дома до сих пор продолжают сталкивать этот мир в Бездну. Но самое забавное здесь то, что они этого не замечают! Более того – умудряются обвинять в собственных неудачах меня! Впрочем, двуцветные всегда были чем‑то вроде козлов отпущения мирового масштаба. Порой кажется, что лишь для этого нас в свое время и создали. — Боги, – не сдержавшись, простонал я, – они же сами своими собственными руками на протяжении многих лет делали из меня монстра! И сами приближали исполнение этого проклятого пророчества!

Учитель неодобрительно покачал головой. И этот жест, привычный и знакомый мне с детства, вернул меня в реальный мир, хотя еще совсем немного, и могло бы произойти что‑то… страшное. Бывали моменты, когда я сам начинал себя бояться. Обоснованно бояться – вот что противно. С другой стороны, я лишь то, что из меня вылепили. А что, очень действенное оправдание! По крайней мере, в собственных глазах я уже не выгляжу таким ужасным монстром, как думалось раньше. — Ты не все понимаешь, малыш. Они были не так уж и неправы. Или хочешь сказать, что сейчас оцениваешь ситуацию со всех сторон? Сомневаюсь.