Алекс Орлов - Каспар Фрай (авторский сборник)

Фон Марингер, как обычно, успел получить по ногам и, прихрамывая, крутился вокруг елок, нанося дедовским мечом разящие удары.

Обливаясь кровью, которая натекала из рассеченной щеки, рубился, не сходя с места, барон Форнберг, у него здесь была пара личных врагов – де Соль и фон Гриббе. Они остервенело наскакивали на барона, но тот мужественно оборонялся.

Против Аркуэнона враги отрядили троих всадников – те погнали эльфа в чащу, чтобы там прикончить, но скоро он в одиночестве вернулся назад и, заняв выгодную позицию, одного за другим свалил пятерых врагов. У него оставалось всего три стрелы, но противник об этом не знал и стал поспешно отступать в глубь леса.

– Ваше величество, вы где?

– Здесь! – Из-за густой ели прихрамывая появился король. Он был без шляпы, его костюм был разорван в нескольких местах, на груди алела кровь.

– Вы ранены? – забеспокоился Каспар.

– Нет, это не моя кровь! Я ткнулся в… в задницу вашего замечательного мула!

– Что? – Каспар решил, что король свихнулся.

– Мы с Шустриком тащили его величество, когда нас крепко прижали! – пояснил появившийся гном, бока его скакуна ходили словно мехи, мул тряс головой и прядал ушами, не веря, что выбрался из этой передряги живым. – Ваше величество, вот шляпа!

– Спасибо, э…

– Фундинул, ваше величество! – охотно подсказал гном.

– Спасибо, Фундинул, с твоей стороны это весьма любезно.

– Бертран! – позвал Каспар.

– Я здесь… – проскрипел тот сквозь зубы, выползая из-за трухлявого пня.

– Ранен?

– Как всегда, в ноги… Это фамильная травма всех фон Марингеров! – добавил он в сердцах.

Каспар скривился, не хватало еще раскрыть перед Ордосом Четвертым все карты.

– Фундинул, собирай лошадей!

– Уже собираю! – отозвался гном откуда-то из-за деревьев.

Появился Аркуэнон, он не хромал, но его правое ухо кровоточило, он вел на поводу двоих лошадей – одного мардиганца и одного хеске.

– Ваше величество, садитесь на хеске, правда, это не ваш, – сказал Каспар.

– Ничего, сгодится и такой, – согласился король, забираясь в чужое седло.

Вернулся Фундинул, притащив несколько чужих лошадей и Каспарова мардиганца. Бертрану помогли сесть в седло, и он, морщась от боли, вдел ноги в стремена.

– Посмотрите, где-то здесь был барон Форнберг! – сказал король.

– Я здесь… ваше величество…

Опираясь левой рукой на меч, из-за дерева появился барон, правой он зажимал рану в боку, лицо его было белее мела. Каспар с Фундинулом помогли раненому сесть на лошадь, а на другую уложили выбранного среди окровавленных тел еще дышавшего заговорщика.

– Он поможет вашему величеству узнать правду, – сказал Каспар.

Они ехали вдоль реки, а с другого берега доносились неясные крики. Каспар даже заметил какого-то всадника, и ему показалось, что это принц Гвистерн.

Проплутав часа два и перейдя через реку по другому мосту, отряд наконец выбралась к лагерю возле Линдвилля.

– Постойте, ваше величество, – сказал Каспар, когда они въехали в рощу, за которой начиналась пустошь. – Нужно разведать, все ли там в порядке.

– Очень надеюсь, что в мое отсутствие здесь ничего не изменилось, – ответил Ордос и вздохнул. – В любом случае я не могу прятаться по лесам вечно, вперед, господа.

Пришпорив утомленную лошадь, король первым выехал из-под защиты деревьев. За ним потянулись остальные, в том числе пребывавший в бессознательном состоянии барон Форнберг.

Публики возле шатров было немного, видимо, все думали, что туры продолжаются, и пьянствовали на лесных полянках. Мелькали синие мундиры, зеленых было меньше, скорее всего, они прочесывали лес в поисках короля.

Едва монарх с отрядом защитников выехал на открытое место, их тут же заметили. Навстречу понесся десяток королевских охранников. Каспар и Бертран на всякий случай вытащили мечи, Аркуэнон вложил в лук стрелу.

Однако все обошлось – среди «зеленых мундиров» оказался и тот капитан, которого Каспар выбил из седла.

– Ваше величество, какое счастье, что вы целы!

– Да, небесам было угодно, чтобы я выжил, для этого он и послал мне этих господ. – Король повернулся в седле, указав на тех, кто ехал за ним.

Навстречу уже бежали ликующие гости, те, кто отстал от охоты в самом начале и вернулся в лагерь.

– Ваше величество! – кричали они, подбрасывая в воздух шляпы. – Король жив! Да здравствует Ордос Четвертый!

– Дайте же проехать, господа! – кричал капитан, загораживая короля, а его солдаты вместе с подоспевшими «синими мундирами» выстроили вокруг его величества непреодолимый рубеж.

Прямо из седла король стал отдавать распоряжения и рассылать курьеров. Он потребовал доставить в лагерь своих генералов и войска для поиска заговорщиков. Потом прибежали лекари, но король от их помощи отказался, поручив им барона Форнберга и «своих добрых друзей» – Каспара и его бойцов.

Едва измученные и израненные защитники короля отдали себя заботам лекарей, в лагере появился принц Гвистерн. Он бросился к королю с распростертыми объятиями, восклицая:

– Мой бедный брат, как я рад видеть тебе невредимым!

– Я и сам этому рад, – спокойно ответил король. Генерал-графы переминались рядом с королем, который снова держал в руках бразды власти.

– Кто же решился поднять на тебя руку? Кто эти мерзавцы?

– Об этом следует спросить у тебя, ведь это ты ведаешь раскрытием заговоров, – с иронией сказал король. – Вон, кстати, один из них – он ранен, но из него еще можно выжать немало интересного.

Гвистерн резко обернулся и увидел раненого. Судя по выражению лица принца, он узнал его.

– Ах ты пес! Ты посмел покуситься на короля! – закричал Гвистерн, и не успел никто из стоявших рядом опомниться, как он подскочил к раненому и со всего маху раскроил ему мечом голову.

Все застыли, ошеломленные выходкой Гвистерна.

– Как это понимать, дорогой братец? – строго спросил Ордос. Теперь он окончательно утвердился в своих подозрениях – покушение не обошлось без участия принца.

– Он должен был умереть после того, что сделал! Но… – принц пожал плечами, – возможно, я погорячился, брат, виной тому моя безграничная любовь к тебе, как к королю и как к брату.

После полудня к Тулонскому лесу прибыл полк гвардейцев, и король засобирался в Харнлон, однако, помня о пережитом, он распорядился подать тяжелую, обитую железом карету, в которой мог чувствовать себя в безопасности.