Светлана Ст. - Выродок

— Пока я еще не совсем ослабел и мог бы многому научить малыша, – Артур слышал свой голос словно со стороны, – и в любви, и в сексе, и в жизни…

— Жизни ты мальчика уже научил, а любви и сексу он скоро научится с ровесниками, – мягко сказала Молли. – Ты ведь и сам понимаешь, что сверстникам проще любить друг друга: они вместе учатся и нежности, и сексу, и ответственности… А с тобой Драко сначала пришлось бы быстро осваивать твой опыт, а вскоре после того, как это произошло, твоя жизнь стала бы клониться к финалу. Ты медленно, но неизбежно уходил бы во тьму, а мальчику осталось бы лишь провожать тебя. Разве такой судьбы ты для него хочешь?

— Нет, – тяжелый камень, давивший на сердце со времени ухода малыша, упал, и наконец стало можно дышать. – Спасибо, что объяснила мне это, Молли. Ты лучшая жена в мире…

— Разумеется, – она ласково улыбнулась, – на другой ты не женился бы! Я, наверное, не очень умная женщина, но одну вещь за свою жизнь поняла очень хорошо: детей нужно вовремя отпускать. Помнишь, как я возражала против отъезда Билла в Египет, а ты меня переубеждал? Ты говорил, что под крылом можно держать только птенцов, а выросших птиц нужно отпускать в полет, иначе они зачахнут от тоски. Не сразу, но я поняла, что ты прав, и благодарна тебе за науку.

— Вот только я не смог слушать себя так же внимательно, как ты слушала меня, – Артур заставил себя улыбнуться.

— В этом нет ничего удивительного, – спокойно ответила Молли, – ведь именно Драко стал твоей первой любовью. Не возражай, пожалуйста, я ведь не слепая… Когда ты сделал мне предложение, я понимала, что ты не очень любишь меня, но надеялась, что моих чувств хватит на двоих, – и не ошиблась. Поначалу мне было горько, что ты любишь меня не так сильно, как мне хотелось бы, я даже ревновала, но потом поняла: работа для тебя важнее семьи. Но ты неустанно заботился обо мне и детях, и это было важнее бурного проявления чувств. Кроме того, я любила и люблю наших детей до безумия, и моя слепая любовь могла принести им много бед. Ты умел вовремя остановить меня именно потому, что относился к нашим детям не как к птенцам, требующим защиты, а как к личностям, каждая из которых должна раскрыть свои таланты. Я уже почти поверила, что ты не способен на страсть…

— А я взял и влюбился в ровесника моего младшего сына, – Мерлин, какое же счастье говорить об этом в открытую…

— Ты помог мне понять, что лучше для наших детей, – так неужели я не помогу тебе понять, что лучше для твоего любимого? – спросила Молли очень просто и искренне. – Какая же я тебе жена после этого?

— Ты самая лучшая женщина на Земле, – честно сказал Артур, – и я бесконечно счастлив, что ты выбрала меня и родила нам таких чудесных детей. А моя… любовь – это морок, она скоро пройдет. Странно, что я полюбил именно Драко Малфоя, правда?

— Не знаю, пройдет ли твоя любовь, но она в любом случае не морок, а счастье, даже если причиняет боль, – мягко сказала Молли. – А в том, что ты полюбил Драко Малфоя, нет ничего удивительного: наши дети похожи на Прюэттов, а Драко – на тебя. Он такой же высокородный волшебник, как и ты…

Артур сжал руки в кулаки, не зная, что сказать. Он не думал, что Молли помнит. Столько лет прошло – а она все еще помнит…

В одиннадцать лет высокородный Артур Уизли был намного большим снобом, чем Драко Малфой – в девятнадцать. Прямой потомок короля Артура люто ненавидел нищебродов и барыг, оттеснявших древнейшие фамилии от власти и влияния. И еще маленький Артур ненавидел отца за то, что он никак не может вытащить семью из нищеты, распродает фамильные земли и ценности. Много лет спустя Артур понял, что Септимус Уизли, несмотря на отсутствие малейших деловых способностей, творил чудеса, раз за разом спасая семью от разорения, но в детстве хочешь считать родителей всемогущими и обижаешься, обнаружив, что это не так.

Другие родичи также не вызывали у Артура теплых чувств. Мать, посвятившая себя заботе о детях, жила в постоянном страхе за них и перед разорением. У младшей сестры Морганы была голова на плечах, но принимать всерьез девчонку не стоило. Младших братьев – жестокого и глупого Ланса и слабого, безвольного Гэла – Артур презирал, но отца ненавидел намного сильнее. Артур попросил Распределяющую Шляпу отправить его в Гриффиндор именно для того, чтобы насолить отцу, который не сомневался, что все его дети непременно поступят в Слизерин.

На выбранном факультете Артуру очень не понравилось, с грязнокровками и барыгами общаться было противно, но и драться одному против всех казалось бессмысленным. Сжав зубы, Артур терпел, не сомневаясь, что отомстит наглым выскочкам, как только вырастет.

Когда Артуру исполнилось пятнадцать, родовой замок, где Уизли жили испокон веков, пришлось продать, и семья поселилась в небольшом коттедже. Большинство фамильных эльфов также достались более богатым владельцам, поэтому высокородным чародеям, которые никогда прежде не занимадись домашней работой, пришлось осваивать хозяйственные чары. Впрочем, готовить оказалось не так трудно, как можно было предположить: семье Уизли хватало денег только на очень простую еду.

Примерно в это же время Артуру начали приходить письма от нищебродов–толстосумов, приглашавших его на балы и приемы. Сначала юноша не понимал, зачем нужен этим презренным людишкам, но Моргана объяснила, что они хотят выдать одну из своих ничтожных дочек замуж за обнищавшего, но очень высокородного чародея. Такая перспектива ужасала, но голод порой побеждал даже гордость, и Артур, заклятиями придав своей мантии более–менее приличный вид, время от времени ходил в гости к нищебродам. Однако увиденное и услышанное на балах и приемах у барыг лишь укрепило юношу в мысли не связываться с этими ничтожествами.

Когда Артуру исполнилось семнадцать, его пригласил в гости Рэйнальф Лестрейндж – преуспевающий отец двух сыновей, семья которого жила в Англии со времен норманнов. Артур удивился, но приглашение принял. Впрочем, разговор хозяина с гостем расставил все по своим местам: Рэйнальф туманно, но в целом недвусмысленно сказал, что пора очистить страну от презренных барыг, и в этой борьбе важно участие каждого высокородного волшебника. Артур спросил, кто возглавит войну за освобождение Британии, и, услышав уклончивый, но понятный ответ, с трудом скрыл разочарование. О Темном Лорде, некогда носившем имя Том Риддл, рассказывали родители, и, по их словам, он был безродным приемышем, выросшим в магловском приюте. Умение Тома говорить со змеями доказывало, что одним из его предков был Салазар Слизерин, но ни в коей мере не подтверждало чистокровность. По мнению Артура, такой человек, как Риддл, не мог возглавлять борьбу за права высокородных. Поэтому юноша вежливо попрощался с Рэйнальфом и ушел.