Роберт Джордан - Нож сновидений

Сюрот даже не вспомнила о ноже, которым она собиралась вскрыть себе вены, к тому же нож остался вне ее досягаемости в ее апартаментах. Она вообще не могла думать. Она начала кричать, выть что-то без слов, еще до того как с нее начали срывать одежду.

Андорское солнце по сравнению с Тар Валоном было очень теплым. Певара сняла плащ и начала привязывать его за седлом, едва в короткой вспышке исчезли Переходные Врата за спиной, скрыв из глаз вид на Огирскую Рощу Тар Валона. Никто из них не хотел, чтобы видели их отъезд. По той же причине они вернутся в рощу, если дела не будут слишком ужасны. В противном случае, они могут совсем не вернуться. Она решила, что данная задача может быть поручена только тем, кто соединяет в себе дипломатические способности с львиной храбростью. Она хоть никогда не была трусихой. Это все, что она могла сказать о себе.

«Откуда ты узнала плетение для связывания Стража?» – внезапно задала вопрос Джавиндра, точно также сворачивая собственный плащ.

«Ты должно быть помнишь, что я как-то уже говорила, что Красные Сестры будут служить Башне лучше, если заведут себе Стражей». – Певара подтянула свои красные перчатки, не проявляя беспокойства по поводу заданного вопроса. Она ждала, что его зададут раньше. – «Почему ты удивилась тому, что я знаю это плетение?» – По правде говоря, ей пришлось упрашивать Юкири, и выдержать сильный натиск, чтобы скрыть причину своего интереса. Но она сомневалась, что Юкири сумеет догадаться. Красная, связавшая себя со Стражем звучит также маловероятно, как летающая женщина. Но именно по этой причине она явилась в Андор. Они все явились.

Джавиндра была единственная из команды Тсутамы, которая была передана им, когда Певара и Тарна не смогли предоставить достаточно имен, чтобы удовлетворить Высшую. Угловатая Восседающая и не пыталась скрыть своего неудовольствия по этому поводу, хотя она постаралась спрятать его подальше, когда была рядом с Тсутамой. Тарна тоже была тут, светловолосая и жгуче холодная. Ее палантин Хранительницы Летописей остался в Тар Валоне, но раздвоенные юбки были до самых колен украшены красной вышивкой. Для Хранительницы Летописей Элайды будет трудно иметь Стража, хотя мужчин можно будет разместить в городе, подальше от Башни, но прежде всего, это была ее затея. И хоть она и не проявляла рвения, но все же твердо настояла на своем участии в этом эксперименте. Кроме того, им остро не хватало людей, потому что они нашли еще только трех Сестер, которых воодушевила подобная затея. Долгое время предназначение Красных – выискивать мужчин, способных направлять, и доставлять их в Башню для укрощения, делало этих женщин менее терпимыми ко всем мужчинам сразу, поэтому причин для выбора было мало, и все они сильно различались. Джезраил – тайренка с квадратным лицом – хранила у себя миниатюру с портретом юноши, за которого едва не вышла замуж, вместо того чтобы отправляться в Башню. Его внуки к этому времени уже должно быть обзавелись собственными, но она все еще упоминала о нем с большой нежностью. А Десала – симпатичная кайриэнка с большими карими глазами и непоседливым характером – при любой возможности перетанцует со всеми мужчинами и будет танцевать до самого утра. У пухленькой остроумной Мелари, которая всегда была рада поболтать о том, о сем, в Андоре были внучатые племянники и племянницы, на учебу которым она регулярно отправляла деньги.

Устав от поиска крохотных подсказок, от осторожного зондирования, кто что подразумевает или что готов предпринять, Певара убедила Тсутаму, что для первого шага шестерых Сестер будет вполне достаточно. Слишком большая группа может вызвать неожиданную или обратную реакцию. В конце концов, если в этой так называемой Черной Башне внезапно появится Красная Айя в полном составе, или даже в половинном, то мужчины могут решить, что это нападение. Нет никаких сообщений о том, насколько они еще нормальны. Это было одним из пунктов их соглашения за спиной Тсутамы. Они не станут соединяться узами ни с одним мужчиной, проявляющим любые признаки безумия. Это в том случае, если им вообще позволят с кем-либо соединиться.

Глаза и уши Айя в Кэймлине отправляли обширные доклады о Черной Башне, и кто-то даже сумел наняться внутрь на работу, поэтому им не составило труда отыскать разбитую хорошо наезженную дорогу, которая вела из города к грандиозным двойным черным воротам почти пятидесяти футов высотой и в десять спанов шириной. Центральная башня венчалась каменными зубцами и прикрывалась с флангов парой башенок из черного камня поуже по меньшей мере пятнадцати футов высотой, также с зубцами наверху. Самих ворот, прикрывающих арочные проемы на месте не оказалось, а черная стена, растянувшаяся за пределы видимости на запад и восток, отмеченная промежутками фундаментов башен и бастионов, насколько она могла заметить, нигде не превышала четырех-пяти спанов в высоту. Неровная стена поверху поросла травой и сорняками, которые шевелились на ветру. Незаконченные стены выглядели так, словно их никто не собирался достраивать, поэтому стоящие в чистом поле ворота выглядели смехотворно.

Чего, однако, не скажешь о трех мужчинах, появившихся в проеме ворот. Они отнюдь не выглядели смешно. На них были длиннополые черные кафтаны и мечи на боку. Один из них – худой парень с лихо закрученными усами – на высоком воротнике имел серебряный значок в виде меча. Один из Посвященных. Певара изо всех сил старалась сопротивляться инстинкту считать его эквивалентом Принятой, а остальных кем-то вроде Послушниц. В отличие от Послушниц и Принятых, которых оберегали и бережно направляли, пока они не узнают о Силе достаточно, чтобы стать Айз Седай, Солдаты и Посвященные рассматривались готовыми к бою с того момента, как их научили направлять. И с первого, судя по докладам, их заставляли непрерывно использовать как можно большее количество саидин, где только можно. Мужчины гибли, и они называли это «неизбежными потерями процесса обучения», словно могли скрыть за округлыми фразами их смертельную сущность. Одна мысль о возможной потери подобным способом послушниц или Принятых скрутила Певаре живот, но, кажется, так мужчины обучались быстрее.

«Доброго утра вам, Айз Седай», – с небольшим поклоном произнес Посвященный, едва они, подъехав ближе, натянули поводья. Поклон был очень небольшой, и он ни разу не отвел от них взгляда. Судя по его акценту, он был родом из Муранди. – «Что могло понадобиться шестерым Сестрам в Черной Башне в такую рань?»

«Повидать М’Хаэля», – ответила Певара, стараясь не закашляться на этом слове. На Древнем Наречье это означало «лидер», но применение его отдельно от определяющего дополнения – в качестве титула – придавало ему особую силу, подразумевая, что он был предводителем всех и вся.