Токацин - Солнечный змей

Тзангол резко развернулся, раскручивая бесчисленные кольца бронированного тела. Щупальца широко раскинулись, ощупывая воздух. Волна огня хлестнула по стене, перед которой мгновение назад стоял Нецис. Некроманта уже не было там — только тень мелькнула над башней, и ещё один сгусток Квайи разбился о бок Тзангола, заставив его броню на миг почернеть.

В небе загрохотало, обломки золотого корабля дождём полились на площадь, ещё три стрелы вонзились в спину змея. Он, не обращая внимания на раны, скользил вдоль башен, испепеляющим взглядом скользя по ним. Фрисс едва успел отшатнуться — скафандр на плече потёк каплями. Тень мелькнула вдоль огненного бока, укоротив одно из щупалец.

Крылья Тзангола с сухим шелестом втянулись в броню, выпустив наружу волну белого пламени. Он весь уже побелел — только пятна, цепью протянувшиеся по спине, остались мертвенно-серыми. Новые стрелы осыпали его, но скользнули вдоль боков, не погасив пламя, и разбились о мостовую. Что-то сверкнуло в небе, и Фрисс невольно оглянулся — и увидел небо, истекающее огнём. Тысячи комет летели, оставляя багровые следы, и дождём падали на площадь. Тзангол клубился, как огромное облако, и пил этот огонь — и серые раны стремительно затягивались.

«Он замер,» — Речник, стряхнув с себя оцепенение, бросился вперёд, ныряя под щупальца, к раскалённому брюху. Скафандр на спине вздулся пузырями от страшного жара. Тело Тзангола дёрнулось — очередная стрела поразила его, пройдя сквозь огненную завесу. Голова змея качнулась, щупальце свистнуло над Речником — и Фрисс покатился по мостовой. Затылок взорвался болью. Шлем, расколотый надвое, зазвенел о камни. Руки нестерпимо жгло, расплавленный фрил ручейками стекал по телу, обнажая дымящийся доспех.

— Та! — чёрная тень мелькнула над Фриссом. Огненное щупальце, разрубленное пополам, дымилось на камнях, уцелевший кусок стремительно чернел. С воем Тзангол отбросил его — прореха в броне на миг открылась, и тут же новая огненная нить протянулась из неё и щёлкнула по мостовой.

— Ха" нирну! — крикнул Нецис, хватая Речника за плечо и пригибая к земле. Мгновение спустя там, где стоял он, вскипел расплавленный камень. Щупальца Тзангола мимоходом оставили раскалённые добела рубцы на пластинах доспеха. Змей не заметил Фрисса — он двинулся дальше, небрежным движением смахнув полбашни, и огненное брюхо проплыло высоко над головой Речника.

«Бездна!» — Фрисс запоздало вскинул меч и едва успел отвести его от щупальцев. Тзангол свился в пылающий клубок. Он пытался разгореться, но серых пятен на броне стало уже слишком много — и он только вспыхивал, выбрасывал фонтаны белых искр и снова угасал.

«Остыл!» — Речник, стиснув зубы — горело уже всё тело, любое движение высекало из глаз искры — прыгнул вперёд, но едва уловимый взмах щупальца снова отбросил его. Запахло горелым мясом. Фрисс, шипя от боли, сделал шаг — и едва не упал.

«Не смотреть…» — он перенёс вес с раздробленных пальцев на пятку и кое-как шагнул. Тзангол проскользнул уже мимо, бросив на лету облако огня в корабль, догорающий в небе. Бока небесного воина, когда-то круглые, были теперь истёрзаны и изрыты, от него валил пар, и каждый новый луч вырывал из него клок обшивки. Огонь и мелькающие в нём золотые корабли окутали его плотным облаком — ни одна стрела уже не могла пролететь сквозь него.

— Та-а! — протяжно вскрикнул Некромант, возникая из пустоты и поднимая руку. Тзангол вскинулся, разворачиваясь на лету, щупальца заскрежетали по мостовой, высекая искры. Чешуйчатый доспех мага задымился и вспыхнул. Нецис схватился за грудь с протяжным воем и медленно, содрогаясь всем телом, опустился на камень. Змей вскинул щупальца.

Жар ударил Речнику в лицо, щиток над глазами потёк алыми каплями, но Фрисс ничего не чувствовал — ни раздробленной ступни, ни волдырей, вздувающихся на коже, ни ожогов от загоревшегося доспеха. Щупальца скользили вокруг него, будто Тзангол завяз в густом иле. Речник ударил наотмашь, отсекая их от брони — целый пучок отвалился так легко, будто они были сплетены из гнилой тины. Золотые узоры на красных пластинах побелели, края их слегка приподнялись, пропуская новые отростки, — но чёрный клинок перерезал их, по рукоять погрузившись в огненную брешь. Расплавленный металл брызнул Фриссу на плечи, он выпустил уже бесполезный меч и покатился по мостовой, оставляя за собой потёки фрила и ошмётки обугленной кожи. Ему казалось, что его кости обугливаются, а кровь клокочет под кожей — и сейчас взовьётся багровым паром. Мир вспыхнул золотом и пурпуром, и под тяжкий грохот лопающихся камней Фрисс провалился в черноту — прохладную и манящую, как придонные ключи в летний зной.

Подземный гул, негромкий, но пронизывающий до костей, докатился до Кессы — и она вскинулась, подхватывая на руки перепуганного сегона. Пустынная кошка, вздыбив шерсть, мяукала и била Речницу лапами по плечам, вырываясь. Кесса выкатилась из пещеры едва ли не кувырком. Мимо с испуганными криками пробегали жители, выбираясь из нор. Обрыв дрожал, и мелкая каменная крошка сыпалась на песок. Река тяжело качнулась, захлестнув сухую прибрежную тину. Сегон, раскинув крылья, взмыл над обрывом и закричал, стрелой бросаясь в руки Речнице. Она подняла голову — и вскрикнула.

Широкая полоса зелёного света опоясала небо, и темнота, отступая, вспыхивала изумрудом, нежной травяной зеленью и перламутром. Над обрывом, едва не касаясь пожелтевшей травы, клубились темнеющие на глазах тучи — они выползали из-за края неба, свиваясь в клубки, как стая летучих змей, и зелёный рассвет бликами расплескался по их бокам. Кесса изумлённо замигала.

Горячий мохнатый бок коснулся её ноги, Речница вздрогнула, взглянула вниз — Алсаг сидел рядом, не спуская глаз с зеленеющего неба. Мокрый, пропахший близкими грозами ветер коснулся лица Кессы, взъерошил шерсть на спине Койи, и Алсаг поднял уши, прислушиваясь к рокоту отдалённого грома.

Тряска прекратилась, только последние падающие камешки ещё шуршали в сухой траве. Гром ударил ещё раз, уже ближе. У кромки воды, глядя на вскипающее тучами небо, стоял Речник Айому. Он повернулся к Кессе и растерянно мигнул.

— Дождь прридёт по его следам, — пробормотал хесский кот и встряхнулся.

— Речник Фрисс, — прошептала Кесса, прижимая ко рту ладонь.

Забвение отступало медленно. Туман перед глазами никак не желал развеиваться. Фрисс шевельнул рукой и скрипнул зубами от боли — казалось, кожа слезла с тела, обнажив мясо. То ли туман, то ли дым клубился над обугленной бронёй, тёмно-синие потёки фрила запеклись на ней. Речник приподнял голову, досадливо мигнул — тумана меньше не стало.