Алексей Герасимов - Констебль с третьего участка

— Чем же это так удачно-то? — подивился инспектор Ланиган.

— О, полагаю, что могу подсказать Вам. — улыбнулся доктор Уоткинс. — Во многих случаях удара происходит посинение лица умершего, отчего несведущий человек легко может принять его за задушенного. И, готов держать пари, нашего гостя обвинили еще и в его убийстве. Я прав, мистер Маккейн?

— Совершенно правы, сэр. — кивнул тот. — Тот человек, что вывел меня за ворота тюрьмы, — я видел его тогда первый и последний раз, — предупредил меня, чтобы я не вздумал отрицать его убийства перед членами "Круга Чертополоха". Намекнул, что после такого меня допустят к серьезным акциям, и я, от юношеского тщеславия, согласился. Тогда я еще не понимал, в какую ловушку себя загоняю.

Арестованный побарабанил пальцами скованных рук по своим ляжкам.

— Разумеется, — в голосе его появилась горечь, — я направился на один из известных мне конспиративных адресов. Один из тех, что не были обнаружены коронными следователями в Дамфрисе. Товарищи из братства встретили меня как героя — новость о моем побеге напечатали в утренних газетах, а пробирался я окраинами и поспел позже почтальона, — и я представить даже не мог, что все время за мной вел слежку профессиональный филер. После того, как мне выправили документы и я покинул родной городок, полиция накрыла ту явку, арестовав многих, кто счел это место безопасным логовом. Уже на новом месте пребывания, — я не буду утомлять Вас подробностями своих скитаний за целых полгода, — меня нашли мои "освободители". Они напомнили мне о том, что я письменно дал согласие на бегство, и рассказали, что это я вывел шпика на явку "Братства Чертополоха", копию рапорта показали, еще бумаги… По всему выходило, что я согласился работать на Скотленд-Ярд чтобы спасти свою шкуру, и попади эти документы в братство, смерть моя была бы делом решенным. Признаюсь, я смалодушничал, тем паче что и просили-то меня о сущих пустяках — присмотреться к одному, рассказать немного о другом, предупредить о незначительных акциях "Братства Чертополоха", наподобие сожжения мельницы, например… День за днем, месяц за месяцем, я все глубже увязал в этом предательстве, по-прежнему оставаясь коронным преступником. Хотел уже, было, на себя руки наложить от всей этой непроходимой отчаянности, но тут "хозяева", а общались мы строго письмами, лишь редко-редко через посланцев, всегда при том разных, сообщили мне, что я должен переселиться в Хайленд. Для "Братства Чертополоха" я погиб во время неудачной операции по подрыву моста, через который должен был проследовать состав Стрэтклайдского губернатора, для английского правосудия, боюсь, нет… Так или иначе, но я, с новыми документами переселился к хайлендерам, где выдавал себя за согнанного с земли арендатора. Мне даже помогли добрые люди из окрестностей Дингуолла обзавестись небольшой фермой, и я постарался стать им добрым соседом.

Маккейн в очередной раз испустил тяжелый вздох.

— Мои хозяева не трогали меня целый год, и я начал надеяться, что больше не нужен им, что меня оставили в покое. Даже позволил себе начать ухаживать за одной вдовушкой, имея виды на ней жениться — о, хотя ей и было уже двадцать пять, но это оказалась воистину чудесная женщина, господа. Добрая, отзывчивая, понимающая и хозяйственная. На мою беду в это время начали тянуть ветку чугунки к Кайл-оф-Лохалш, и мне снова напомнили о моем незавидном месте в этом мире. Распоряжение пришло по почте, обычным письмом, в котором содержались инструкции по дальнейшим действиям. Мне предписывалось взять на постой несколько, как можно больше, инженеров и квалифицированных рабочих со строительства, интересоваться ходом работ, и раз в неделю слать отчеты в один из отелей Дингуолла, на имя мистера и миссис Смит…

Арестованный чуть поерзал на стуле.

— Дорогу в это время тянули как раз в миле от моего дома, и несколько инженеров с удовольствием сменили временный лагерь строителей на комфорт проживания пусть и в небольшом, но настоящем доме, с пансионом. Цену я к тому же не ломил, мотивируя это возможностью пообщаться с образованными людьми. Мы прелестно проводили вечера с этими славными, молодыми, полными энтузиазма людьми, и тем печальнее мне от постигшей их судьбы. После месяца их у меня проживания, я снова получил письмо. На сей раз мне приказывалось сесть вечером в бричку, и отправиться на встречу в относительно безлюдном месте. Сказав своим постояльцам, что мне необходимо навестить соседа, у которого собралась телиться корова, я поступил согласно полученной инструкции. На месте меня уже ждали четыре человека, под одеждой которых я заметил оружие. Мне дали коня, новые документы, и велели спешно уезжать в Дингуолл, где сразу же, нигде не останавливаясь, сесть на шхуну, идущую в Амстердам. Место на ней уже было мне оплачено. Сами же прибывшие сели в мою бричку и поехали к дому. Клянусь вам, господа, я даже предполагать не мог, что это вот мое соглядатайство за строительством обернется жестоким убийством пяти человек! Через час, когда я уже несся по дороге во весь опор, на месте моего жилища поднялось зарево пожара.

— Черт побери! — ошарашенно прошептал Макензи.

— Эта ветка строилась военным ведомством, и мы тогда были на грани войны с Англией. Наш полк тогда, помнится, передислоцировали на границу с Мэном… — печально произнес доктор Уоткинс. — Но, продолжайте мистер Маккейн, прошу Вас.

— Да продолжать особенно нечего, сэр. Несколько лет я провел на материке: в Голландии, Франции, Дании и Испании, опять же и в колониях побывать пришлось, и везде все было, примерно, одно и то же. Не стану отрицать — несколько раз мне приходилось убивать людей, но правосудия Эрина это не касается. А три месяца назад, "погибнув" в очередной раз, я переселился в Дубровлин. Некоторое время потребовалось на "врастание", обзаведение знакомствами, а затем меня свели с неким, выдающим себя за ниппонца буддийским монахом. Он родом из Кореи, мне приходилось работать с ним на Филлипинских островах три года назад. Опасный, очень опасный человек, джентльмены. Сейчас он называет себя Дэнгё-дайси, и представляется учителем, получившим посвящение "приходящего монаха". Это очень высокий ранг посвящения в буддизме, выше только монахи без изъянов и естественные монахи, сиречь будды. Такое его звание, ложное разумеется, открывает ему двери в очень многие дома знатных и влиятельных людей.

— Это новомодное увлечение всем ниппонским переходит уже всякие разумные границы. — недовольно пробурчал инспектор Ланиган.

— Рёкай.[9] — кивнул доктор.

— Выдавая себя за кэбмана, я возил его по городу, и, в случае чего, должен был помочь этому лжемонаху бежать. — продолжил свой рассказ Маккейн. — Нужды такой, впрочем, ни разу не случилось, вплоть до дня, когда была убита мать Лукреция. За день до этого Дэнгё-дайси сам явился ко мне в чрезвычайном возбуждении и велел завтра быть наготове. Из некоторых его обмолвок я понял, что человек моих хозяев в Ниппоне телеграфировал о том, что в обитель Святой Урсулы прибудет старинный трактат, содержащий некие чертежи. Не могу сказать, какие — он не распространялся, но полагал, будто эти документы могут значительно усилить империю Зеленого Эрина. Ему удалось добиться приглашения на церемонию в чайном домике, и он намеревался неким образом необходимые бумаги у настоятельницы изъять. В час пополудни я доставил его к калитке в ограде обители, он вошел туда, а я остался ждать. Впрочем, ожидание мое продлилось недолго: еще и четверти часа не миновало, а он вернулся. Забрызганный кровью, и сам тоже раненый в левое надплечье. Рана была не слишком глубокой, но кровила, скажу вам, изрядно.