Евгения Кострова - Калейдоскоп вечности (СИ)

— Да стреляй ты в него уже!

Плечи его напарника вздрогнули, и над долиной разнеслась целая серия выстрелов. Разъяренный владелец оружия тяжело дышал, колечко пистолета высшего класса было полностью опустошенным. Все замолкло — слышался дождь и вопль темного создания повисшего над пропастью. С занесенной для последнего удара рукояткой револьвера Клаус остановился с выражением изумленного недоверия, похожий на статую античного бога. Блеск безумия в золотых глазах зловещего призрака еще не потух и тени, заструившиеся по земле, тихо ползли к уступу.

— Клаус! — На этот раз юноша отчетливо услышал голос Ская и, стряхнув оцепенение, нанес сокрушительный удар, отчего земля под его ногами зашевелилась и раскололась надвое.

Волна ветра рассекла воздух и подхватила Клауса, одновременно ударив темный силуэт, с громким звуком разорвав его грудь, и тот рухнул вниз, растворяясь в полете в бледнеющую дымку. Клаус опустился рядом с другом, но под ногами продолжала дрожать земля. Они переглянулись и понеслись вперед. Насыпь вздрогнула и накренилась, открывая огромные каменистые трещины, и дорога впереди них начала проседать.

— Держись, — Скай ухватился за руку Клауса, подняв их в невесомость, и несколько долгих мгновений они смотрели на обвал.

— Вроде справились, — сказал Клаус тоном скорее вопросительным, нежели утвердительным.

— Похоже, что тот призрак, которого ты только что пристрелил, удерживал это нагорье, поэтому можешь не сомневаться, он мертв. И я должен…, - с запинкой начал Скай, — извиниться.

Клаус рассмеялся безрадостным смехом:

— За что?

— За то, что не успел спасти тебя сразу. Его товарищ вскинул глаза и пристально посмотрел на Ская.

— Ты не должен защищать меня, — с неожиданной горечью произнес он. — Ты и я по разные стороны баррикад, но в данной ситуации, я думаю, нам повезло, что на какое-то время все участники формируются в команды, — голос его пресекся, и он тихо улыбнулся. — К тому же, за столь непродолжительный отрезок времени, ты уже три раза выручил меня. Мне повезло, что я служу именно тебе, а не какому-то замухрышке с уровнем С.

Убедившись, что они не пострадают после землетрясения, Скай осторожно приземлил их на покрытую мхом равнину. Тьма посветлела. Откуда-то, из закоулков их душ, нахлынули волны слепой паники и ужаса. Дождь смешался с их порезами, а прикосновение мокрой ткани к разгорячённому телу становилось невыносимым — вес одежды не давал дышать. Своим заострившимся от ужаса зрением, молодые люди замечали мельчайшие детали: языки призрачного пламени, обращенные в маленькие бесформенные существа, прятавшиеся за крупными камнями; погруженный в темноту мир, расплывающийся перед глазами.

— Держись поблизости, — произнес Скай с раскрытыми и горящими глазами, медленно обводя взглядом завораживающие переплетения бесформенных существ, покрывших долину. Клаус безмолвно кивнул, возникшая в его ногах сила еще не дошла до языка. Монотонная линия горизонта и поднимающиеся змеиными кольцами высокие столбы серебряной дымки — бесплотное отражение смерти. Скай услышал позади себя звонкий щелчок — знак, того, что освященный револьвер заряжен и мушка нацелена на врага. Юноша поймал несколько холодных капель дождя ртом, чувствуя вкус ободряющей свежести, и лицо его исказила лукавая усмешка.

— Мне нравится слушать стихи дождя, — сказал он, и водопад из огромных глыб льда нескончаемым потоком обрушился на серебристую тень, заострившиеся кристальные капли обрели форму игл, полетевших туда же. Земля под ногами заколыхала, образовав несколько глубоких ям и впадин, а дождь прекратил свою жестокую симфонию, словно и не было наступающего ливня, что застилал за собой смерти и окровавленную плоть. Скай выдохнул холодным ветром и на их одежду грациозным танцем спускались алмазные снежинки.

Клаус поднял голову, но ничего не смог разглядеть в едва светлевшем от снега над ним небом.

— Неплохо, — произнес он, резко вставляя магазин золотых пуль во второй пистолет, — но нам придется здесь задержаться. Он выставил обе руки крест-накрест, умело нацелившись, и его фигура стремительным порывом задвигалась среди обширной заснеженной степи. Двигаясь с невероятной скоростью, он, встав в боевую стойку, одним выстрелом избавил мир сразу от четырех дымовых созданий. Эта разновидность пистолета так правильно лежала в его руках, что складывалось впечатление, что это огнестрельное оружие продолжение его самого. Губы были решительно сжаты, а в огромных глазах плескалась дикая ярость, бывшая паника исчезла в осколках кошмарного сна. Стрельба прекратилась, и он чуть изогнул шею, будто после хорошего отдыха, его дыхание выровнялось, и Клаус грозно поставив один из револьверов себе на плечо торжественно усмехнулся.

— Ну вот, — сказал он, приподнимая крышку, откуда посыпались пустые патроны, — а то устраиваешь здесь соревнования между принцем и героем, а я даже не успел показать себя женщинам.

— Куда молодые леди без такого галантного джентльмена? — с улыбкой спросил Скай.

— Я насчитал тридцать шесть, — с недовольным бормотанием и ворчанием произнес Клаус, приближаясь к товарищу. — А у тебя сколько?

Клаус получил в ответ непроницательный взгляд и горькую улыбку:

— Пока, только один.

Мерцающий свет луны тонул в тумане, пробуждая своих жителей от вековой дремоты. В пещере царил голубоватый полумрак, и эхо шагов девушки разносилось по каменистым сводам таинственным и неестественным звуком. Лира улыбнулась, когда вышла наружу, где свистящий ветер пронзил ее своей силой, а контуры хаотичной тьмы размывались чернилами, приобретая акварельную размытость с высоты. Глубоко вздохнув, она постаралась сосредоточиться на голосе ветра, чтобы плавающие поверх тьмы демоны не заметили ее. От земли до самого верха, где она пристроилась, потирая ладони, чтобы хоть немного согреться, вздымались скалы, образуя округлую чашу, и в центре черного озера были руины дворца — полуразрушенная триумфальная арка, покрытая тончайшей, изумляющей резьбой, богатое наружное одеяние купола, что стремился ввысь — благородная простота и гармония величественного искусства третьего тысячелетия. Четыре каменных моста были полностью погружены в воду, закрывая навсегда подход к величественному творению, и только с такой высоты можно было увидеть безудержную страсть к украшательству. Часть скульптуры небесного дракона, расправляющего крылья и готового взлететь, угрожающе открыл свою пасть, но одержать вековую славу так и не сумел, похоронив свою гордость в черной земле. Лира заметила восседающего всадника на драконе, чей бюст был снесен и виднелись только части фигуры крепко державшейся за поводья великолепного зверя. Изображение было передано с такой достоверностью, что дракон мог в любую секунду ожить и отряхнуть свой статный профиль от каменной пыли. «Интересно, кто был тот воин, что сражался на спине одного из сильнейших проклятий ночного мира — воин света или рыцарь тьмы?», — подумала девушка, покусывая нижнюю губу, как она это часто дела от волнения.