Нобору Ямагути - Серебряный праздник Сошествия

Итак, надев на себя законченное изделие, и рассматривая в зеркале свой облик, девочка своими глазами ощутила разрушительную силу костюма черной кошки.

— Ч-что это за внешний вид?! Это и постыдно, и невозможно показать ни единому человеку!

— Тебе идет, разве не так? — несмотря ни на что у меча был прохладный голос.

— Что это за уши?! — прокричала Луиза, указывая пальцем на объекты, которые были закреплены сверху на ее голове и имитировали кошачьи уши, чтобы подтвердить, что это — именно кошка. Это были предметы, вырезанные из черного меха, сшитые в форме кошачьих ушей и прикрепленные к завязке для волос. Уши черной кошки проглядывали на голове у Луизы, и было непонятно, как они там закреплены.

— Разве не подходят?

— Однако, что это за костюм?! Непристойный! Ведь непристойный!

Луиза, указывая пальцем на свое отражение в зеркале, дрожала как осиновый лист. Короче говоря, фасон был таков, что только важнейшие части ее тела были прикрыты черным мехом.

Грудь была обмотана полосой ткани, на которую Луиза предварительно прикрепила черный мех. Девочка надела трусики, которые были обшиты таким же мехом. И этот же материал был намотан вокруг лодыжек наподобие носков.

Хвост, сделанный из остатков меха, свисал с попки.

— Право, с какой стороны не взгляни — превосходная черная кошка, — проговорил Дерфлингер, словно это его не касалось.

— Где?! Поскольку на вид — как будто мозг закипает! — произнесла Луиза измученным голосом. "Это была ошибка — слушать то, что говорил этот глупый старый меч", — раскаивалась она.

— Право, твое незрелое тело начинает источать очарование, присущее дикой природе. Полагаю, партнер будет сражен наповал.

Тело Луизы внезапно замерло.

— В таком виде попытаешься один раз пококетничать? Партнер немедленно набросится.

— Это ужасно. Это — не шутки, — говоря так, Луиза начала позировать перед зеркалом. Похоже, не настолько недовольная, как была до этого.

Она проверяла многие позы, увидев которые, ее родные зарыдали бы: изображая нерешительность, сосала палец; полусидя склонила голову набок, поставив обе руки на пол, отвернулась.

— Что это? Хочешь, чтобы на тебя набросились, не так ли?

— О-ошибаешься! Просто экспериментирую, экспериментирую! Действительно будет сражен?! Я просто беспокоюсь!

Вскоре Луизе, похоже, понравилась некая поза.

— А, это хорошо. Привлекательно.

Фраза тоже пришла ей в голову. Когда девочка сказала ее Дерфлингеру: "Хорошо, не находишь?" — то получила одобрение:

— Отлично. И выглядит приятно.

Однако как только Луиза попыталась успокоиться, тут же почувствовала прилив застенчивости.

— И в-все же невозможно! Невозможно!

— До такой степени воодушевиться и при этом отвергать позу — полагаю, так не пойдет.

— Да ведь, послушай… ни при каких условиях, послушай… Я, из семьи герцога… легенда… В самом деле… полагаю, что такое делать невозможно. Мне что-то кажется, что я совершаю неверный шаг.

— О боги, ты ничего не понимаешь? Из-за твоего поведения партнер сердит, разве не так?

— …Угу

— Послушай, попробуй сегодня всего на один день разыграть из себя глупышку. Для женщины обаяние — важное дело. Именно так.

— …Но.

Дерфлингер выложил свой козырь.

— Если спасешь положение, то проиграешь служанке, разве нет?

Брови у Луизы вздернулись вверх.

— Что? Кто проиграет?

— Нет, до этого не должно дойти! Ведь ты — мастер Пустоты!

— Это само собой разумеется, разве не так? К-кто проиграет какой-то там служанке?

В этот время. Ручка на двери повернулась.

— Ай, похоже, партнер вернулся.

Луиза сделала глубокий-преглубокий вдох и встала перед дверью.

— Слышь? Дворяночка. Отбросив гордость и эгоизм, примени обаяние. Ладно?

— Д-да поняла я!

В следующий момент дверь со скрипом открылась.

Луиза с пунцовым лицом, зажмурив глаза, выгнувшись на полусогнутых коленях, против воли сведя и приподняв обеими руками свою отсутствующую грудь, прижав большой палец левой руки к нижней губе и положив правую руку на оголенное бедро, прокричала фразу, которую заранее выбрала после совещания с Дерфлингером:

— В-в-в-вы — мой хозяин на сегод-няу!

А затем… она ждала реакцию своего партнера.

Однако никакого ответа не было. Прошло бесконечно короткое время.

Что еще?! Пренебрежение? Игнорирование? Что за дела? В голове Луизы вспыхнуло пламя гнева.

— Скажи же что-нибудь! Ведь я дошла до такой степени!

Открыв затем глаза… девочка поняла, что перед ней — не Сайто.

— М-м-м-мисс Вальер?

Там стояла побледневшая Сиеста, дрожавшая как осиновый лист.

— Ах, малышка Луиза. Что это за внешний вид?

— Хи. Хи-хи. Когда это ты превратилась в кошку?

Там была не только Сиеста. Почему-то там также находились Скаррон и Джессика. Сайто подошел и выглянул из-за спин этой компании.

— Извините, что заставил вас ждать. Я принес вино. Мм? Почему никто не входит в комнату?

Тут Сайто заметил свою хозяйку в костюме черной кошки.

— Чт-что это такое? Ты…

Луиза громко закричала:

— Неееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееет!

* * *

— Малышка Луиза так мила, не правда ли? — промурлыкал Скаррон, сидевший на стуле.

— Хи. Хи-хи. Хи-хи-хи, — зажав рот рукой, Джессика отчаянно сдерживала смех.

Уставившись на лишние лоскуты меха, который использовала хозяйка Сайто, Сиеста хмурила брови. Луиза, накрывшись с головой одеялом, не вылезала из кровати.

Ни на успокаивания, ни на уговоры не было никакого ответа.

Сайто, не понимая, что к чему, спросил у Дерфлингера:

— Собственно, а что действительно произошло?

— Ну, это — шедевр… — и после этого одеяло молниеносно подлетело вверх, из своего убежища выскочила Луиза, которая все еще была в костюме черной кошки, поскольку совершенно упустила время для переодевания, схватила меч и безмолвно вернулась в кровать.

Сиеста сердито уставилась на свою соперницу.

Сайто, ничего не понимая, склонил голову набок.

Выглянув из окна, Джессика пробормотала:

— Как-то похоже, что вот-вот пойдет снег, очень похолодало.

— Праздник Сошествия в снегу… даа, как романтично, — Скаррон извивался всем телом.

Глава 7: Причина сражаться

В ночное небо запускались пышные фейерверки.

Под множеством шатров, натянутых на центральной площади города Саксен-Гота, люди подняли радостный крик.