Виктор Ночкин - Власть оружия

Мажуга, не отвечая, обошел девчонку кругом, оглядел, нахмурился. Велел ждать и ушел в дом. Вернулся со свертком. К полному йолиному разочарованию, ни ножа, ни пистолета не принес, протянул темный плащ:

— Накинь, да и капюшон подыми.

— Та чо я, призренец, что ли?

— Правило: со мной не спорить, делать, что говорю. Надевай плащ, накидывай капюшон.

— Да на кой? Жарко ж будет.

— Мы с карателями едем, мужики молодые, мысли у них на уме глупые. Неча их смущать.

Ористида тоже поддакнула:

— Спрячь фигуру-то… Ишь, ремнем перетянулась, талия как иголка.

Талия какая-то, вот еще придумала тетка. Но пришлось укутаться. Йоля скорчила недовольную гримасу, однако подчинилась. Стали собираться в путь, Мажуга напоследок отдал распоряжения: караулы нести по графику, Ористиду слушать, как его самого, покуда не вернется, все правила соблюдать неукоснительно. Йоля не слушала — подумаешь, дела. Скукота. Когда уже садились в сендер, из дома выбежала Луша. Спешила, торопилась — Йоля впервой видела, чтобы эта пришибленная так бежала, аж щеки красным налились. К ее удивлению, Луша спешила именно к ней, а не к Мажуге. Подбежала, протянула сверток.

— Возьми, Йоля, а то у тебя ж нету!

Йоля развернула — оказалось, платок вышитый красными узорами. Вещица, конечно, приятственная, да к чему?

— Возьми, — Луша уже успокоилась, хотя и дышала после бега неровно. — У тебя ничегошеньки нету для суженого. А ну, как повстречаешь?

Йоля бы и хотела посмеяться или подшутить чего над Лушей, но эта придурочная глядела так жалостно, чуть не со слезой, и протягивала платок. Ну ладно, подарок какой-никакой.

— Ладно уж… суженый.

Наконец проводы закончились, Мажуга завел сендер, работники стали отворять ворота. Харьковчане тоже сворачивали лагерь. На ночевку они расположились, выставив свои самоходы и мотоциклетки кругом, в центре поставили башню на гусеничной платформе и перекинули с нее кабели на пулеметные бронеходы. Ветряк на башне сейчас застопорили, и двое карателей возились с ним, стаскивали лопасти с вертушки. И кабели тоже сворачивали. Одну мотоциклетку, прикрытую похожим на перевернутое ведро кожухом, уже заводили, а из-под днища башни доносились равномерные тяжелые удары, отдающиеся металлическим лязгом. Ржавый подкатил к харьковским машинам, затормозил и напомнил Йоле:

— Капюшона не снимай. Нечего рожей торговать.

Йоля скривила гримасу. На броню выбрались двое карателей и стали разглядывать будущих попутчиков. Из-за бронехода вышел опухший Самоха.

— Ты чего, Игнаш, на сендере? Поехал бы с нами, у нас места хватит для тебя и твоей красавицы.

— А на рынок незаконный ты бы тоже меня подвез? — возразил Ржавый. — Нет уж, я своим ходом. А вы за моим сендером держитесь на расстоянии. И бензин мне цех оплатит, возмещение расходов, не забыл, о чем вчера уговорились?

— Ох, и скупой же ты, Ржавый, я бы раньше о тебе такого не помыслил…

— Я все по правилам делаю. Скоро соберетесь?

— Да щас вот регулировку закончим, — Самоха мотнул головой с сторону башни, из-под которой доносились удары молотка по железу. От этого движения, видимо, что-то в башке у него сдвинулось, управленец поморщился и стал тереть виски. — Техника-то все новая, токо с цехов, то одно, то другое подтянуть требуется. Щас закончат механики, да и двинем. Погодь чуток. Ох, и крепкая водка твоя…

— А ты говоришь, скупой. Я гостям без скупости наливаю. Но дело есть дело, а в работе — все по правилам.

Самоха махнул рукой: «Иди ты с твоими правилами…» — и убрался восвояси. Вскоре грохот стих, а каратели живей задвигались, сворачивая кабель. Йоля видела, как мелькают фигуры в просветах между боевых машин. То тут, то там хрипло заревели моторы, колонна готовилась выступать.

Мажуга поехал вперед, следом за ним, не приближаясь и не упуская из виду, пылила мотоциклетка — дозор карательский. Ну а уж колонна с тяжелой техникой продвигалась, далеко отстав. Йоле сперва было любопытно — она ж пока что совсем Пустоши не знала. Ей в диковинку были и поля, и заросли кустарника, и всякий встречный казался интересной новинкой. Потом вдалеке показалась будто звезда в бледно-голубом небе.

— Это что, дядька Мажуга? Что там светится? — Йоля даже привстала, чтоб разглядеть.

— Сядь. То Шебелинка, Астах там засел, газ качает, на вышке факел горит. Если бы мы правей взяли, мимо его газоводной трубы аккурат ехали бы. Он ее мимо нашей фермы тянет.

— Это я поняла.

— Ну вот, я подумал — лучше этим трактом поедем, в обход. Незачем Астаха сердить зазря, пусть утихомирится, привыкнет к этому правилу, что он мне платит. Глядишь, со временем добрыми соседями станем. Особливо, если я свои грузовики под газ приспособлю, и у него заправляться стану. А ты по сторонам лучше гляди.

— Я гляжу.

— Внимательно гляди. У нас тут в округе банда завелась. После сезона дождей заявились, озоруют.

Поначалу Йоля разглядывала округу, но это занятие вскоре прискучило, потому что гляди, не гляди, а кругом одно и то же — желтая равнина, кое-где вросшие в землю развалины, да изредка проржавевший насквозь остов разбитого самохода… Потом поднялось солнце, стало припекать, Йоле в плаще было жарко, но Мажуга скидывать одежу запретил. Так она и заснула. Проснулась от того, что Мажуга развернул сендер на скорости, тряхнуло так, что Йоля подпрыгнула на сиденье, завозилась, запуталась в полах плаща.

— Эй, чего? Чегой-то, дядька?

— Держись, — буркнул Мажуга, крутя баранку.

Тут она и сама приметила — со стороны степи наперерез им мчат три сендера, разворачиваясь линией. За каждым тянулся густой пылевой след. Мажуга тоже съехал с тракта, выворачивая назад, сендер, тяжело переваливаясь в колеях, покатил в степь, из-под колес полетел песок, все вокруг окуталось желтой пылью. Потом они помчали обратно — навстречу колонне харьковчан, Йоля, оглянувшись, видела, как загибаются пылевые хвосты за чужими сендерами — те тоже сворачивали, чтобы поспеть наперерез. Игнаш вернул машину на дорогу, Йоля, стуча зубами, подпрыгивала на сидении и взвизгивала, когда швыряло в ухабистых колеях. Расстояние сильно сократилось, пока Мажуга маневрировал, оторваться не удавалось. Позади грохнул выстрел, пуля прошла далеко. Игнаш молча протянул руку и надавил Йоле на макушку, заставляя сползти пониже… Снова выстрел, потом еще и еще. Пули проходили далеко в стороне, но Йоле казалось, что преследователи настигают — вроде, грохочет ближе. Она осторожно приподнялась. Что творится сзади, ей было не видно, зато она разглядела на дороге мотоциклетку харьковчан, похожую на опрокинутое ведро. Каратели остановились, в бойницах показались стволы. Мажуга свернул левей, объезжая мотоциклетку, обогнул ее и помчал дальше. За спиной выстрелы застучали чаще, ударила автоматная очередь.