Кэтрин Мур - Шамбло

Джо безжалостно и безрезультатно терзал девушку расспросами. Ее народ не имел ни прошлого, ни будущего, жил в постоянном стремлении извлечь как можно больше радости из вот этого конкретного мгновения, ведь оно может оказаться последним. Возможно, такая установка закреплена уже и на биологическом уровне. Все беспокойные, любознательные натуры погибли, выжили только покорные и безропотные.

В памяти вставали яркие картины того, другого, настоящего мира – многотысячные толпы, шум и смех на улицах и бульварах городов, ослепительное сияние огней. Космические корабли вспарывали ночное небо, неслись сквозь звездную пыль от планеты к планете. Джо вспоминал схватки в барах, злобные крики и грохот, узкие лучи светло-голубого смертельного пламени, едкую вонь до костей прогоревшей плоти. Перед мысленным взором Техасца проходила жизнь во всем ее яростном великолепии, бок о бок с извечной своей спутницей, смертью; его терзала тоска по прошлому – вздорному, суматошному и все же прекрасному.

Развязка наступила закономерно и все же внезапно. В один из ясных, теплых, неотличимых друг от друга дней глаза Техасца, рассеянно скользившие по еле различимому силуэту гор, внезапно сузились; в них сверкнула холодная, опасная сталь, на скулах заиграли желваки.

– Все, – процедил он сквозь стиснутые зубы, а затем стряхнул со своего плеча голову девушки и вскочил на ноги. – Больше не могу.

– В чем дело? – испуганно пробормотала она, поднимаясь с ярко-желтого песка. – Что с тобой?

– Я ухожу – куда угодно, хоть к чертовой бабушке. Скорее всего – туда, в горы. Ухожу сейчас, сию же минуту.

– Но… так значит, ты хочешь умереть?

– Лучше сдохнуть, чем такая… не то жизнь, не то смерть. Хоть развлекусь напоследок.

– А чем ты будешь питаться – если даже сумеешь справиться со всеми опасностями? Да что там еда, ты же не сможешь даже спать на этой траве, она съест тебя заживо! Покинув эту рощу – и меня, – ты не оставишь себе ни одного, самого крошечного шанса выжить.

– Умирать так умирать, – небрежно отмахнулся Джо. – Я долго об этом думал и принял окончательное решение. Собственно говоря, можно просто побродить по Храму, скормить себя этой вашей нечисти – и дело с концом. Только мне хочется попытать сначала судьбу: а вдруг все не так уж плохо, как можно было подумать, и я выживу? А вдруг я найду место, где растет что-нибудь съедобное? Попробую, может, что и получится, все лучше, чем гнить заживо!

По щекам девушки катились слезы. Джо хотел еще раз сказать, как невыносимо для него это существование, даже открыл рот – и замер, заметив на ее губах странную улыбку.

– Ты никуда не пойдешь. – Заплаканные глаза смотрели на что-то за его спиной. – Смерть. За нами пришла смерть.

Она говорила так спокойно и бесстрастно, что в первый момент Джо ничего не понял; тогда она указала пальцем, и он обернулся.

Воздух между пляжем и розовым павильоном дрожал и переливался, в нем возникла легкая голубая дымка, которая быстро сгущалась и темнела. Затем необычное облако приобрело розоватый оттенок, он разгорался все ярче, сжимался к центру, еще секунда – и Джо увидел ослепительно алый, ритмично пульсирующий ком.

Всей своей кожей, всем телом и мозгом Джо ощущал присутствие некоего алчного, ненасытного ужаса; сгущаясь, подобно голубому туману, он жадно тянулся к двум беззащитным жертвам.

– Я рада, что умру вместе с тобой… – Мягкий, бесконечно печальный голос вывел его из гипнотического оцепенения.

Джо разразился резким, лающим смехом: наконец нашлось хоть какое-то развлечение! Бластер, неведомо как оказавшийся в его руке, выпустил луч голубого огня, смертельного для всего живого. Как только он коснулся жадно пульсирующего комка, туманная масса содрогнулась, ее контуры начали расплываться, алый ком съежился и потускнел.

Джо полосовал бластером, стремясь выжечь, разрушить это средоточие зла, и через мгновение в тумане осталось только бледное розовое пятнышко, и луч уперся в землю. Спустя несколько секунд воздух обрел прежнюю кристальную прозрачность, смертельное облако рассеялось без следа.

Облегченно вздохнув, Джо ощутил резкий запах опаленной плоти, успел удивиться – неужели эта тварь настолько уязвима, и тут взгляд его упал на траву. Над землей поднимался густой черный дым, толстые, мохнатые стебельки испуганно отклонялись от выжженного участка, тянулись в стороны, чуть не вырывая свои корни из земли. Техасец вспомнил вампирские замашки этой милой травки и злорадно ухмыльнулся.

Девушка бессильно осела на песок, по ее телу пробегали волны крупной судорожной дрожи.

– Оно… ты его убил?

– Не знаю. Трудно сказать. Возможно, и нет.

– И что ты… что ты будешь теперь делать?

Прежде чем ответить, Джо сунул бластер в кобуру и поправил пояс.

– То, что и собирался.

– Подожди! – Девушка торопливо вскочила на ноги. – Подожди! – Она схватила Техасца за руку и замолчала, стараясь подавить новый приступ неудержимой дрожи. – Сначала сходим еще раз в Храм.

– А что, – ухмыльнулся Джо, – неплохая мысль. Когда еще удастся поесть. – И снова шагали они по пушистой траве, снова упиралась в небо призрачная громада Храма, снова плавали в голубом мглистом полумраке зеленые и сиреневые пятна. Джо привычно свернул направо, к галерее, но тонкая, ощутимо подрагивающая рука заставила его остановиться.

– Мы идем туда, – еле слышно прошептала девушка.

Стараясь не проявлять удивления, он проследовал за ней мимо знакомой – слишком знакомой галереи – в неведомые, застланные клубящимся туманом глубины зала. С каждым шагом туман становился все гуще – или это только казалось? – а еще ему казалось, что утратившие каменную плотность стены дрожат и расплываются. Джо с трудом сдерживал желание шагнуть сквозь эту призрачную завесу, выйти из зала – куда?

Он почти утратил ощущение времени, затем перед ними появились ступени пологой, вверх ведущей лестницы. Наконец лестница кончилась, осторожное подергивание за руку заставило его остановиться и свернуть налево. Пройдя под низкой массивной аркой, они попали в странный семиугольный зал; сквозь густые клубы цветного тумана на каменных плитах пола смутно различались глубокие радиальные линии. На противоположной стене ослепительно пылал красный змеящийся орнамент.

Голова Техасца пошла кругом; рука девушки тянула куда-то вперед, он слепо перебирал ногами, совершенно не понимая, куда идет и зачем. Потом вдруг оказалось, что он стоит в самом центре странных сходящихся линий, в бешеном водовороте неведомых, неизвестно каким чувством воспринимаемых сил.

К его груди прильнуло теплое, бесконечно знакомое тело, он почувствовал на шее нежное прикосновение рук.