Павел Шумилов - Караван мертвецов

Когда та подбежала, отбросив шитье, Мириам усадила ее и сказала:

– Дора уговаривает меня подарить тебе ошейник, а я говорю, что даже кожаный ошейник надо заслужить. Ты хочешь заслужить кожаный ошейник?

– Да, госпожа, – мертвея проговорила рабыня.

– Тогда поезжай с караваном в Сэт. Мы с Дорой решили поставить тебя маткой. Разыщи в Сэте кэптэна Телима, сдай ему караван и возвращайся назад вместе с Рэем. Справишься, получишь кожаный ошейник.

– Я справлюсь! Я этого Телима на дне морском разыщу! Спасибо, госпожа!

– Ты не меня, ты Дору благодари.

С вечера, вроде, все обсудили. Написали два письма Телиму. Одно отдали Рэю, другое – Мудре. Греб выдал Рэю на расходы по каравану 20 золотых. А утром Рэй исчез. Лошак его стоял в стойле. Все остальные – тоже на месте. Но сам – исчез. Рабыни уже собрали караван, Греб с Крисом злились, девушки нервничали. Лошаки тоже начали беспокоиться.

Вот он идет. Как здесь говорится, с товаром, – Греб присовокупил к этому крепкое выражение. Рэй нес на плече молодую плачущую девушку. Из одежды на бедняжке была только коротенькая юбка. Остановился перед Дорой, опустил ношу на землю. Крепко держа за волосы на затылке, поставил девушку на колени, задрав к небу заплаканное личико.

– Рэй сказал, что у Доры будут две лучшие рабыни, Рэй слово держит. Вот первая! Лучшая в этом форте и на сто километров вокруг. Нравится?

Дора в ужасе посмотрела на симпатичную, мокрую от слез мордашку. Девушка была – сама юность.

– Я хотел, чтоб бабка на плече надпись выколола, – Рэй начал показывать, водя пальцем. – Здесь – знак каравана. Ниже – «Кэптэну Доре от Рэя». А под надписью тоже знак каравана. Но вот незадача. Бабка писать совсем не умеет. А я читать умею, но, когда пишу, в буквах путаюсь.

– Рэй, что ты наделал! Нам же налегке ехать надо. Греб запретит ее с собой брать.

Воин озадаченно почесал в затылке.

– Рэй, скажи, ты с ней ритуал успел сделать.

Бедняга смутился до того, что даже покраснел.

– Вообще-то, это не по правилам, но я подумал, вдруг ты ее Крису захочешь подарить… Но ты не думай, она и без ритуала согласилась рабыней стать. Именем матери поклялась. Ну так, если надо… Если положено, то я сейчас… Я быстро, – он смешно разводил руками, не зная, куда их девать.

– Рэй, миленький, не надо сейчас! Мы сейчас ее отпустим, ошейник отдадим, а на обратном пути ты ее мне подаришь, хорошо?

– Как хочешь, я тебе ее принес. – Огромный воин в полном смущении, пожимая недоуменно плечами ушел седлать лошака. Через две минуты караван уже был в пути. А маленький отряд Греба выехал только через час. Сначала утешали и одевали девушку. Потом пришлось проводить ее домой и перед всеми подтвердить, что она осталась свободной и нетронутой.

Провожали отряд настороженными взглядами из-за полуприкрытых ставень. Только матка и девушка – несостоявшаяся рабыня – шли рядом до последнего дома, да рабыни с вышки долго махали вслед.

Патруль

День прошел спокойно, на второй к вечеру встретили еще один форт без воинов. Правда, в этом форте было около десятка стариков, да четыре молодых парня вернулись из набега на табуны соседей. Доре показалось, что между Гребом с одной стороны и Мириам с Крисом с другой произошел короткий, беззвучный, но яростный спор. Победило большинство.

– Опять вмешательство, – Греб стукнул кулаком по луке седла. – Перепахаем историю. Разорвем кольцо.

– Никто ж не знает, что здесь перед войной было. Летописи в войну погибли. Значит, могло быть все, что угодно, – отозвался Крис.

– Ладно, до утра делайте свое все-что-угодно.

Дора чувствовала, что этот короткий разговор как-то связан с ней, только как? Так и не разобравшись, робея, изложила свою просьбу. Мири и Крис поддержали. Греб печально поглядел на нее, на Криса и собрал совет мужчин. (Советом вождей кланов язык не поворачивался назвать, так как из всех вождем был один Греб, но он не местный.) Рассказ о порядках, которые установила Дора в соседнем форте встретили с недоверием. Но тут Мириам заявила, что молодые оскорбили кэптэна Дору и вызвала всех четырех на бой. Совет пришлось прервать. Мириам взяла в каждую руку по мечу и в три минуты намяла всем четверым бока. Причем, била только ногами и локтями. Мечами же лишь отбивала клинки противников. После чего извинилась перед парнями и шепнула, что сделала это не со зла, а чтоб Дора их на бой не вызвала: Дора шутить не любит, терпит-терпит, а потом головы снесет.

Совет продолжили. По существу возражений не было, не хотели лишь пускать рабынь бараков дежурить на вышки. Но, когда Крис указал, что на четыре вышки нужно восемь дозорных, и два раза по восемь на смену (а где их взять?) – скрепя сердце, согласились.

Созвали общество. Собрание прошло спокойно, потому что вели его свои мужчины. Чуть что, ссылались на соседний форт. Женщинам выступать не давали, несогласных баб, а также тех, кто стоял с ними рядом, убеждали плеткой. На матку надел железный ошейник один из стариков. В общем, как сказал Крис, консенсус был найден, демократия восторжествовала.

Ночью Греб долго сидел за картами. Когда все же собрался лечь, обнаружил, что его место рядом с Мириам заняла Дора. Уткнулась носом в плечо его жены и сладко спит.

– Это что за лезбиянство? – шепотом осведомился он.

– Тише, разбудишь, – отозвалась Мири. – Мы обиделись на Криса. Днем почемучкой дразнит, а ночью Тавией кличет.

– Это ее проблемы. А я тут причем? Я спать хочу. Где я спать буду?

– Греб, любимый, ты же взрослый человек. Постели себе где-нибудь.

Утром Рэй сообщил через браслет, что вечером семь человек разыскивали караван кэптэна Телима. У одного из них не было кисти правой руки. Дора испугалась.

– Рэй, Рэй, догони их и скажи, что кэптэн Телим через месяц будет в Ашене! Пусть в Ашен едут и там ждут! Обязательно догони!

– Это очень важно?

– Вопрос жизни и смерти.

Наступила долгая пауза.

– Дора, а я смогу вместо них в Ашен поехать?

– Нет! Ни в коем случае! И не думай! Тебя убьют там! Пусть они туда едут.

– А их там не убьют?

– Убьют! Обязательно убьют! Я надеюсь. Может, не всех, но кого-то точно убьют.

– Дора, они не смогут поехать в Ашен, – в голосе Рэя послышалось неподдельное облегчение. – Они твоим бабам начали одежду рвать да грудки щупать, так те осерчали, обиду затаили, а потом озоровать начали. Ну, и мне пришлось помочь. Тех троих, которые сразу не умерли, так в землю и зарыли. Говорят, так положено. Так что теперь у нас сорок шесть лошаков.

– Вы их всех убили?

– А что делать, если твои бабы за луки схватились? Утыкали стрелами, но ведь стрелы без наконечников, глубоко не втыкаются. Одному в глаз попали, двоих я на меч взял, одному Мудра палкой ноги перебила. Остальных чем попало забили. Теперь на меня дуются, разговаривать не хотят.