Владимир Михальчук - Смерть наудачу

– Спасибо, господин, – просиял леприкон. – Уже бегу.

Он удалился под мелодичный звон мозгомпьютера.

Я откинулся в кресле и вызвал изображение звонящего на экран Зерцала душ.

– Привет, Седобор.

На волнистой поверхности зеркала зашелестела густая листва. Гигантский дуб, повсеместно покрытый лишайниками и сочными лианами, повернулся ко мне думательной веткой. Маленькие дупло-глаза посмотрели на меня с явным неодобрением.

– Чего тебе, ирод?

– Приятно узнать, что кто-то еще в этом городе уважает Ходжу Наследи. Сегодня ты первый, кто обозвал меня почти с материнской любовью. Другие так не церемонились.

– Оставь свои лисьи шуточки при себе, – протрещал энт. – Чего хотел?

– Ты все еще злишься на меня?

Примерно год назад, когда в моем личном деле еще имелась кроваво-красная печать «женат», я вляпался в большие проблемы. Полицейские застукали меня в объятиях одной дамочки, абсолютно не похожей на законную супругу – Юласию. Дело не предали к широкой огласке, но вопиющий факт моей измены был внесен в архив Полиции.

Я подлизался к энту, споил его наркотическими удобрениями и удалил воспоминания о темных делишках с сервера архива. Впрочем, Юласия все равно узнала и вышвырнула меня вон из своей жизни. Седобор же, испробовав наркотика, превратился в страшного наркомана. Ох и натерпелся я от него.

Несколько месяцев назад мне вновь потребовались услуги энта. Я пообещал Седобору новую порцию отравы, от которой у него сносило ветви из кроны, но вместо наркотиков притащил очищающее зелье. Благодаря мне энт опять превратился в нормального члена общества. Но весьма меня возненавидел.

– На таких, как ты, не обижаются, – заметил Седобор. – Их убивают.

– Благодарствую за информацию. Обязательно возьму на заметку. Ну да ладно, хватит злиться, друг мой! Вспомни о своих обязанностях справочного бюро Полиции и расскажи мне кое о чем.

– Бесплатно консультирую только полицейских. – Энт зашелестел кроной, что означало, видимо, качание головой. – А тебе ничего не скажу даже за валл.

Пришлось пообещать три валла.

– Занесешь завтра! – грубо приказал мне Седобор. – Теперь можешь спрашивать.

Когда коронеры забирали труп Длинного, я запомнил часть номера их служебного фитильмобиля. Кроме того, характерные повозки трупоедов весьма отличались от большинства фитильгрузовиков. Ни с чем не спутаешь.

– Грузовой гроб. Номер начинается на «ЛЯ», затем «тридцать два», еще две цифры не помню. Заканчивается «АН» – округ Анаанари.

Седобор взмахнул веткой и подключился к внутренней линии полицейского Скандалнета.

– Нет такой машины, – сказал он спустя некоторое время. – Все транспортировочные гробы, начиная с дельтапланов темных эльфов и заканчивая армейским тягачом имени Истинной Смерти, носят номера с пометкой «КР».

– Стало быть, – задумчиво произнес я, – приезжала поддельная машина. Враг заранее подготовился, чтобы вывезти труп Люэна из квартиры…

– Но регистрационный номер, который ты назвал, существует, – заметил энт, чем привел меня в неописуемую радость. – Такое сочетание символов принадлежит только фитильмобилю некроманта Люкзара. «ЛЯ-3271-АН».

Я понимал, что тачка поддельных коронеров уже, наверное, покоится на дне Черного озера. Но все же ухватился за слабенький шанс. И вскричал, поднимаясь из-за стола:

– В базе есть его адрес?!

– Обижаешь, – прошелестел Седобор. – В базе Полиции все есть. Даже твои похождения.

Я не обратил внимания на насмешку ожившей дубины. Записал адрес господина Люкзара и выбежал из кабинета.

– Чтоб завтра деньги принес! – донеслось мне в спину грозное потрескивание. – Иначе можешь больше не звонить!

– Хорошо-хорошо.

Когда я пробегал мимо кухни, то услышал сдавленные всхлипы Сульмы.

– Пусть только вернется, морда синяя, – шептала кухарка. – Ноги оторву!

Мне показалось, что мысль отправлять леприкона за цветами была не так уж и блестяща. Ему бы лучше исчезнуть из города на некоторое время.

Никогда не подозревал, что мертвые волшебницы настолько злобные и мстительные создания.

В возведенном на скорую руку сарайчике, служившем гаражом, меня дожидался сияющий гном. Он сообщил мне, что я «и на ноготь, ёпть, не разбираюсь в фитильдвигателях», и помахал перед моим носом какой-то ветошью.

– Вы знаете, что старые фитильмобили нуждаются в постоянной чистке? – спросил Гектормус. – Я вытащил из вашего мотора примерно полкило чесночной шелухи!

– Больше не буду заправляться у Прукса, – ответил я. – Он продает чесночный спрэд наихудшего качества. «Ласточка» готова?

«Ласточка» – один из самых мерзких, побитых, грязных и старых фитильмобилей Валибура. В ней разъезжал еще мой папа; кроме того, у меня было подозрение, что отцу «Жучено» перешел в наследство от прадеда.

Фитильмобиль выглядел как всегда неважно. Исцарапанная покраска, трещины на лобовом стекле, фара левого поворота отсутствует; передний и задний бамперы покрыты глубокими вмятинами, когда-то идеально круглые колеса превратились в подобие многоугольников.

– Все готово, ёпть, – улыбнулся гном. И тут же поморщился, открывая дверцу фитильмобиля.

Из салона дохнуло свежим запахом бастарковой отрыжки.

Дело в том, что во время недавней перестрелки в «ласточке» убили скунсоборотня. Убитый и при жизни не благоухал гиацинтами. Что уж говорить о мертвом состоянии.

– Благодарю, о великий исцелитель фитильмобилей. Сколько я вам должен?

Гном почесал бороду, вытащил из нее нескольких насекомых и с наслаждением их продегустировал. Я едва сдержал внезапный приступ дурноты.

– Подкиньте еще два валла, и мы в расчете.

Мы пожали друг другу руки.

– Дайте мне номер вашего мозгомпьютера. Буду обращаться к вам в трудные периоды жизни сего несчастного транспорта.

Спустя несколько минут я ехал по проспекту Темного света. Первое валибурское солнце уже опустилось к отметке четырех часов. Второе по-прежнему плелось в хвосте и предсказывало обед.

До встречи с послом островного графства оставалось два часа. Мне очень хотелось разобраться с убийством Люэна за столь короткое время. Глядишь, и получил бы подсказку, с какой стороны ждать покушения на графа дра’Амора.

Дом некроманта находился недалеко, в том же округе Анаанари, где живу я. Улица Повсеместного гнева являлась крошечным аппендиксом проспекта Всех грешных. Здесь, в густых зарослях декоративных баобабов и пальм, находились всего четыре дома. Это были трехэтажные строения с золотистыми крышами. На балконах в виде исполинских протянутых рук произрастали кустарники призрачных роз и фиалок. Пахло здесь куда лучше, чем по соседству с Большой лабораторией.