Анна Дил - Забытыми тропами

На восьмой день скитаний я потеряла всякую надежду. Опустившись на землю у первого попавшегося куста, я разревелась, как девчонка. Слезы сами брызнули из глаз, а остановить их сил уже не хватило… И тут - о чудо! - из этого самого куста прямо на меня вывалился человек! От облегчения и радости я готова была броситься ему на шею - от этого меня удержали только но воспитание и с детства вдалбливаемые в голову рамки приличия. Злосчастные рефлексы сработали быстрее…

Продолжение истории было известно присутствующим.

Но изображение в хрустальном Оке богов померкло лишь на секунду. Лесная опушка внутри сферы сменилась роскошным замком - и зрители поняли, что настал черед увидеть безутешную в своем горе семью скиталицы.

- Ничтожества! Тряпки! Жалкие отродья! - немолодой, но по-прежнему высокий и статный мужчина с красивым аристократичным лицом раздраженно мерил шагами комнату, похожую на рабочий кабинет, но обставленную столь роскошно, что она могла соперничать по меньшей мере с парадной залой для приемов особо важных гостей.

- Что с вами, милорд? - невозмутимо осведомился человек, сидящий у огромного окна, задернутого тяжелой шторой с золотым шитьем. - Разве ваш план не удался?

-Ты издеваешься, Джарриш?! - взревел мужчина раненым зверем. - Какой план?! Я планировал, что мои люди тихо-мирно столкнут эту девчонку в ее карете вниз с горной дороги - а что сделали они?! Они ее упустили! Не смогли найти одну ненормальную девку в жалком лесу!

- Но ведь королеве уже доложили о постигшем вас несчастии? Разве нет?

- Разумеется, я не мог рисковать. Но для этого моим подданным пришлось ловить какую-то местную жительницу, похожую на Ромиайну комплекцией и цветом волос… им еще повезло, что о полном сходстве заботиться не пришлось - сам понимаешь, камни у подножия редко оставляют лица своих жертв узнаваемыми… - мужчина неприятно хохотнул и продолжил: - одевать ее в богатое платье, сажать в карету, сбрасывать вниз… Да еще и добивать - живучей оказалась, зараза!.. Я не мог поступить иначе - что ожидало бы мой род? Я принял незаконнорожденную дочь моей жены из милости, я даровал ей свою фамилию! Откуда мне было знать, что дуре-королеве взбредет в голову издать указ о равном праве на наследование сыновей и дочерей?! Я всегда говорил, что баба на троне - беда для королевства…

- Тебе повезло, что твоя супруга не дожила до этого дня, - задумчиво заметил собеседник графа, внезапно переходя на "ты". - Она могла передать дочери свое наследство - и тогда не помогли бы никакие ухищрения…

- Мне не повезло только со слугами, - скривился граф. - Что будет, если эта сумасшедшая сумеет вернуться? Мои сыновья младше этой мерзавки! Мое положение, фамильный замок, земли - всё перейдет ей по праву старшинства! Моим кровным детям достанутся жалкие крохи!

- Сумеет вернуться - из леса, кишащего волками? Графская дочь, которая до этого деревья видела только в собственном саду и городском парке? Брось, Иджи! Не будь идиотом! Наверняка ее уже нет в живых! На крайний случай есть лесные братья! Думаешь, она сумеет от них отбиться? - усмехнулся человек, которого граф назвал Джарришем. - Впрочем, даже если случится чудо… Кто поверит грязной оборванке (а какой еще она будет после нескольких дней блужданий по лесу?), будь она даже в богатом платье? Тем более если объявить о несчастье, постигшем семью графа де ла Набирэй, по всему королевству… Самозванцев в Сиднаре не жалуют и наказывают строго.

- А что если она обратится к Халиссе? - сварливо поинтересовался граф. - При дворе королевы сильные маги, они быстро разберутся, что к чему…

- О нет, эта девчонка не настолько умна, - усмехнулся собеседник графа. - Она не доберется до столицы. Не забывай, она сейчас (если, конечно, допустить совершенно фантастическую мысль, что Ромиайна еще жива) в Долине. А если и доберется каким-то невероятным образом - кто пустит ее во дворец? У нее не хватит мозгов заявить о своей принадлежности к нашей семье по установленному ритуалу, братец. А мы тем временем будем усердно оплакивать свое горе…

Губы графа искривила неприятная усмешка.

- Что ж, ты прав. Пожалуй, нам придется поторопиться. Не меньше чем через три дня все королевство должно знать о трагической гибели дочери графа де ла Набирэй! Придется моим глашатаям попотеть. Я не хочу новых неприятных неожиданностей.

Едва граф закончил говорить, как изображение в глубине хрустальной сферы замигало, порылось рябью и померкло. На деревянном столе в скромно обставленной комнате вновь лежал обычный кусок горного хрусталя правильной округлой формы.

В одной из комнат предгорского постоялого двора "Уютный угол", снятой несколько часов назад пятью путниками в запыленной дорожной одежде, царило смятение. Внебрачная дочь графини Фелии де ла Набирэй Ромиайна вот уже час билась в истерике, и никто не мог подобрать слов утешения. Четверо ее невольных спутников столпились вокруг, наперебой пытаясь успокоить девушку и чувствуя себя на редкость неловко: будто они подглядели чужую семейную тайну. Да так оно, в сущности, и было.

Быть незаконнорожденным ребенком в обычной сиднарской семье нелегко. Но родиться вне брака у влиятельных родителей - позор, который надлежит всячески скрывать. Что многие богатые, но легкомысленные матери и делают, выходя замуж за мужчин менее состоятельных - редкий дворянин, будь он хоть трижды голубых кровей, откажется в придачу к жене и ребенку (пусть даже чужому) получить состояние и положение в обществе. Айна, прежде гордившаяся своей родословной, была опозорена в собственных глазах. Но во стократ страшнее позора было осознание того, что человек, которого она всю свою недолгую жизнь считала отцом, желал ей смерти - и из-за чего! Из-за ее старшинства! Весь маленький уютный мир Айны перевернулся в одночасье, и невозможно было поверить, что это происходит с ней на самом деле. В довершение ко всему где-то на границе ее сознания пойманной птицей билась мысль о том, что ради ее смерти в глазах общества была убита другая, незнакомая, ни в чем не повинная девушка - и это она, Ромиайна, виновна в ее гибели!

На хрупкие плечи Айны свалилось столько несчастий сразу. И она рыдала в исступлении, выплескивая боль, обиду и отчаяние в крике. Дарилен зачаровал стены комнаты, снаружи не было слышно ни звука. Но сидеть рядом, слышать плач и не иметь возможности помочь…

В эту минуту Айна не была ни графской дочерью, ни той высокомерной несносной особой, которую они встретили на опушке леса. Она была просто зареванной несчастной девчонкой, которой нужны были утешение и чье-нибудь доброе слово.