Елена Федина - Стеклянный город

Гней Суанский оказался необычно сухощавым для епископа, он не был тучен как боров, и это было само по себе удивительно. На лоснящемся лице его застыли страх и злоба, изо рта вытекала струйка крови. Он лежал, привалившись к мокрой стене, и смотрел выпученными остекленевшими глазами, нож торчал из-под ребра.

Я понял, что Алонский расплатился за свою жену. На этот раз рука его не дрогнула! Или епископ не успел вовремя схватить подушку?..

— Пошли отсюда, — сказал я потрясенному смотрителю.

Кир играл в кости азартно и уже проиграл ремень и шапку. Пришлось их выкупить.

— Поехали, голова песочная! Столько знаешь, а кости, как надо, выбросить не можешь!

— Могу, но ты же не велел.

— Проигрывать я тоже не велел.

— Бриан, оставь нам этого парня! — засмеялись стражники, — он нас развлекает!

— Меня тоже, — усмехнулся я.

По дороге я спросил этого красавчика, чем это он их так развеселил.

— Я сказал им, кто и когда из них умрет.

— Да, пожалуй, это весело! — согласился я, — ну, если ты такой умный, скажи, когда умрет твой хозяин?

— Скоро, — услышал я к своему ужасу.

А потом и увидел.

Это были пятеро всадников, гарцующих нам навстречу по темному переулку, сзади хрупали снегом еще двое.

— Готовься, сейчас будем отбиваться, — сказал я.

Мой прекрасный мальчик только пожал плечами.

— Я не умею.

Зачем я его только вооружил!

— Что, совсем?

— Совсем.

— Тогда прижмись к стене, — вздохнул я, — и не высовывайся.

— Как скажешь.

— А как еще я могу сказать!

— Ты умрешь не сейчас.

— И на том спасибо!

Я отдал ему свой полушубок и вынул меч, боевой, длинный. Переулок был безлюден, окна в домах почти все погасли, в такой темноте трудно было найти то, что мне нужно, а искал я подходящий тупичок, чтобы защититься со спины и с боков и драться одновременно не больше, чем с двумя. Мои враги съезжались медленно, по-моему, растягивали удовольствие. Снег скрипел.

— Черт! Ничего не видно! — ругнулся я себе под нос.

И вдруг стало светло как днем. Я видел всё: каждую трещину на стенах, каждый выступ и даже все цвета! Куда-то подевалась ночь в этом городе! А звезды светили по-прежнему, даже еще ярче, чем обычно. На Капеллу просто невозможно стало смотреть, так она полыхала нестерпимо пронзительным желтым огнем. Я бы мог догадаться, что дело тут не в звездах, а дело тут во мне, но не до того было.

Быстро найдя удобный тупик, я приготовился к обороне. Отбиваться пришлось долго и свирепо, правда и не впервой. Я же никогда не отсиживался на командном пункте, а сам лез в самую гущу. Вот и эта драка меня только распалила, а я и без того был зол. Усталости как не бывало! Я уложил уже троих, но так и не почувствовал утомления. Слабым я никогда себя не считал, но такого со мной еще не было: одним ударом рассекал щит и пробивал кольчугу.

А потом, когда упал четвертый, я все-таки почувствовал, что слабею, причем, слабею резко, стремительно до тошноты. Рука сразу взвыла от перенапряжения, и локоть заныл, и одеревеневшие пальцы, к тому же дневной свет погас, я почти ослеп. Уворачиваясь от удара, я переложил меч в левую руку.

Еще троих мне было не осилить. И я бы никогда с ними не справился, если б один из моих врагов, тот, что всё время держался в стороне, тот, в черном плаще и рыжей лисьей шапке, не пришел мне на помощь. Он разделался с двумя остальными быстро и деловито, пока я вытирал рукавом вспотевший лоб.

— Долго же ты думал, — проворчал я вместо благодарности.

— Я хотел посмотреть на тебя, — сказал он, убирая меч в ножны.

И я, кажется, догадался, с кем говорю, хоть и не видел почти ничего. Сердце сжалось.

— Кто ты?

— Теперь это не имеет значения. Ты дрался как лев.

И он снял шапку, а я свою давно уж где-то потерял. Мы смотрели друг на друга. Я удивился, что это с моими глазами: я не только плохо вижу, я еще и не узнаю его! Он совсем на меня не похож! У него было широкое лицо простого и мужественного деревенского парня. У нас только шевелюры были похожи, и то стараниями Флоры.

— Ты… Бриан?

— Нет, — сказал он, — это ты Бриан. А я Брисли-Рыжий. А мне давно пора домой. К жене и детям.

— Но… как же?

— Эта ноша тяжела. Взвалил ее, так неси.

— Я устал, — признался я, — я всего лишь актер.

— Так и я — не воин. Главное, что тебя любит Бог. Ты просто на удивление удачлив, Бриан Второй.

— Дальше некуда! — усмехнулся я.

— Прощай, Бриан! — сказал он и торопливо вскочил на коня.

— Прощай, Бриан, — проговорил я ему вслед.

Он скрылся в темноте, а я всё смотрел в темный переулок, пока не смолк и топот копыт. Потом только вспомним про своего Циклуса.

— Кир! — крикнул я ослабевшим голосом, — Кир, ты где?!

Он не отзывался, он лежал под каменной оградой, шапка спала с головы, и длинные черные волосы рассыпались по снегу. Он был как мертвый.

— Что с тобой? — перепугался я, — ты ранен, мальчик мой?

— Нет… Я устал…

И я понял наконец, откуда взялась моя бешеная сила.

……………………………………………………….

""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""

////////////////////23

Эрна вздрогнула, когда мы столкнулись с ней в коридоре.

— Ты как будто меня боишься? — спросил я с досадой.

Мне было понятно, что дрожали жена Карлоса и его дочери, но сама Эрна!

— Я тебя не боюсь, просто не ожидала.

— Что я живой?

— Ну что ты говоришь!

Рука у нее была совсем холодная, безжизненная, она выскользнула из моей руки.

— Ты торопишься куда-то?

— Да, извини…

Еще вчера всё было так прекрасно…

Кир лежал на моей кровати, я накормил его до отвала, чтоб он поскорей восстановил растраченные силы.

— Я помогал тебе всегда, — поведывал он, — я был создан для тебя. Но враги не дремлют! Твоего деда убили, и ты не успел узнать мою тайну. Я ждал, пока ты догадаешься, но ты сбежал от меня, я попал в чужие руки, а потом вообще началась война. Я понял, что ты можешь вернуться ко мне только с войском.

— Ты хочешь сказать…

— Конечно, ты на него не похож. Я им это внушил.

— Ты?!

Кир посмотрел на меня, как всегда, невинно.

— Если быть точным, то мы все. Мы. Песок. Ваши мастера называют нас — Морох.

И я понял, что не Бог меня любит, а кое-кто другой. И никакой я не великий полководец!

— Откуда вы взялись? — спросил я?

— Ты не поймешь. Я не знаю, на каком языке тебе это объяснить.

— На любом. Как-нибудь.

— Нет, Бриан. Не сейчас. Сначала я буду долго тебя учить. Извини, но ты хоть знаешь, что Земля круглая?