Джоэл Розенберг - Серебряный камень

Впрочем, вопросов лучше сейчас не задавать.

— Приветствую вас! — поспешил воскликнуть Йен.

Секунду или две всадник безмолвно взирал на юношу, вперив в него взор темных глаз из-под нависших бровей.

— Привет и вам, говорю без дурных намерений и скрытых угроз, — пробасил он, хотя его интонация свидетельствовала как раз об обратном. — Я Агловайн Тюрсон, по рождению — брат маркграфини Внутренних Земель, по должности — командир патруля. Не объясните ли вы нам ваши намерения?

— Хм-м… Намерения? — Йен откашлялся. — То есть, гм… мы не собираемся причинять вам вред. Мы всего лишь должны кое-кому в вашей столице кое-что передать. Одно известие.

— Мы направляемся к Престолу, — вмешался Ивар дель Хивал. — Мы курьеры, посыльные.

Агловайн Тюрсон недоверчиво скривился.

— Да, трудно представить себе, что младший чин Дома Пламени может выполнять шпионское задание — если только в детстве, разумеется, когда ты был еще мальчишкой, тебе не приходилось встречаться с Иваром дель Хивалом, якобы безобидным торговцем, а на самом деле шпионом Доминионов. — Всадник обратился к одному из своих спутников, пузатому пожилому человеку: — А как у нас сейчас поступают с лазутчиками?

— Мне кажется, по-прежнему рубят головы, — прогнусавил в ответ пузатый. Он с любопытством осматривал путешественников, задумчиво почесывая небритый подбородок. — Впрочем, лучше спросить самого маркграфа. Нельзя же творить самосуд. К тому же надо узнать, что он решит сделать с сообщниками шпиона.

Сзади раздался топот копыт — подъехали остальные солдаты патруля. Йен внезапно понял, что они взяты в клещи. Логика подсказывала, что беспокоиться уже не о чем — Тюрсон, заметив их гораздо раньше, чем они его, отправил часть патруля перекрыть путешественникам возможные пути отхода. Но какая, к черту, логика, если ты стоишь на пыльной дороге в окружении вооруженных конных солдат? Разве до логики, если во рту у тебя преотвратный металлический вкус страха?

Оставалось только надеяться, что у тебя не дрожат руки и голос.

Хотя Арни Сельмо был бел как полотно, а на лбу выступили бисеринки пота, как ни странно, он не производил впечатление человека, полумертвого от страха. Старик продолжал стоять, заложив пальцы за ремни своего рюкзака, и вид у него был, скорее, недоуменный, он будто вопрошал взглядом Ивара дель Хивала: почему мы еще живы?

Да, именно на Ивара дель Хивала устремил свой взор Арни. Не на Йена же, в конце концов — тот еще совсем ребенок. Какой из него командир — ни он сам, ни Ивар дель Хивал никогда желторотого юнца в роли старшего всерьез не воспринимали и воспринимать не собирались.

Охваченный горькими мыслями, Йен в сердцах грохнул копьем о землю.

Буммм!

Почва ощутимо заколебалась, от поднявшегося гула лошади, всхрапнув, заржали, а с деревьев посыпалась листва. Небо над головой внезапно почернело от сотен… какое там, от тысяч взметнувшихся в воздух птиц!

Черт побери! Устроить шоу, когда ты стоишь в плотном кольце вооруженных всадников, готовых по малейшему сигналу командира вмиг искрошить тебя, — такое могло прийти в голову лишь полному идиоту!

Минутку-минутку… Пока большинство конных всеми силами старались приструнить взбесившихся коней, командир патруля, тоже борясь с лошадью, растопырил пальцы и даже несколько растерянно вытянул руку вперед, что, вне сомнения, должно было означать призыв к мирным переговорам. И верно — наконечники копий тут же взлетели в небо, руки были убраны с рукоятей мечей.

Агловайн Тюрсон довольно долго сидел на коне с разинутым ртом; затем, все же закрыв рот, спешился. Его металлическая рука, казалось, приросшая к рукояти оружия, теперь преданно прижимала эфес меча к груди у самого подбородка. Выглядело это до жути несуразно, зато более миролюбивую позу и не вообразишь — попробуй-ка выхвати меч из ножен!

Командир патруля застыл посреди грязной дороги со склоненной в почтительном поклоне головой.

— Прошу извинить, — пробасил он, — мою дерзость, сэр. Вы… вы не тот, за… за кого я вас принимаю?

Йен даже не нашелся, что ответить. Он уже раскрыл было рот, чтобы что-то сказать, явно невпопад, разумеется, но тут его выручил Ивар дель Хивал.

— Уж не возомнили ли вы себя вправе допрашивать любого, кто покажется вам Обетованным Воителем, будто купца-бродягу, который ненароком заехал со своим возком на дорогу и мешает военным двигаться?

Тон и смысл этого заявления явно покоробили Агловайна Тюрсона.

— Вы хотите сказать, что передо мной — Обетованный Воитель?

— Ничего такого я не хочу сказать, — пожал плечами Ивар дель Хивал. — И вообще, какое значение имеет, что я хочу сказать? Вы принимаете меня за шпиона, так с какой стати я буду что-то утверждать? Чтобы потом меня снова в лжецы записали? — Он жестом указал на Йена. — Могу только пояснить, что это Йен Сильверстейн, по прозвищу Йен Сильверстоун, а меч у него на боку отведал крови огненного великана.

Все знали, что прихвастнуть Ивар дель Хивал мастак. Этот человек никогда не лгал, но умел подать правду таким образом, что она звучала куда эффектнее и невероятнее всякой лжи. Что вполне в традициях Домов Срединных Доминионов — тамошние жители с молоком матери впитывали страсть к интригам, фехтовальному мастерству и надуванию щек. То, как Ивар дель Хивал сейчас расписывал Йена, в общем-то соответствовало действительности. Хотя вряд ли юноша справился бы с огненным великаном, если бы делу не помог случай.

Впрочем, сейчас не время уточнять, что правда, а что ложь.

— Мне ничего не известно об Обетованном Воителе, — тихо промолвил Йен. — Я всего лишь курьер.

— Полагаю, вы не станете возражать, если мы проводим вас к маркграфу?

Это был вопрос, однако Тюрсон не ждал на него ответа. Щелкнув пальцами, он приказал трем солдатам спешиться и подвести своих еще не успевших полностью оправиться от потрясения животных, после чего Йен и его спутники оседлали лошадей.

Седло было снабжено несколькими медными кольца, по-видимому, для пристегивания плетей и прочего снаряжения, а у левого стремени был приторочен кожаный чехольчик, куда Йен вставил торец копья. Вот только держаться было не за что, а Йен, до того дважды ездивший верхом, так и не смог обвыкнуть в седле, даже если лошадь под ним шла неторопливым шагом… да что там, даже если она спокойно стояла! Юношу просто-напросто укачивало.

— Кто теперь осмелится сказать, будто в обычае сына маркграфини самому ехать верхом, в то время как Обетованному Воителю приходится плестись на своих двоих, — не очень дружелюбно ухмыльнулся Агловайн Тюрсон. — Надеюсь, вам удобно на спинах этих животных, хотя не поручусь, что резвее коней не сыскать. Не всегда ведь получаешь то, что желаешь.