Марина Казанцева - Гоблинские сказки

— Не надо. — сказал Мышкин. — Знаю я это.

— Тогда детективчик знатный.

Мышкин посмотрел, откинувшись, на сигаретный ларёк. "Закроет сейчас" — подумал он. Продавец меж тем вещал о том, сколько банкиров убила писательница и сколько ещё собирается убить.

— Хотите вот пособие по магии? — спросил он, понимая, что покупатель уплывает. — Очень помогает.

— Давайте! — нетерпеливо бросил Грандиевский и, быстро схватив розовую книгу вкупе с вожделенной сдачей, кинулся за сигаретами.

— Однако! — сказал он, усевшись с кофе и сигаретой в кресло и лениво пролистывая книгу.

— Весьма, весьма! — оживлённо заметил он немного позже.

К ночи дебют состоялся.

На расчищенном от ковра и живописных книжных завалов паркете был нарисован круг с пентаграммой, обставленный свечками, купленными на случай аварии на подстанции. В последнее время судьба жестоко шутила над Мышкиным. Сам Мышкин, одетый во всё чёрное, чертил знаки в воздухе вокруг себя, чтобы уберечься от нечистого. Ему было весело.

Вот, прочитав последние слова едва понятного текста, он кинул в круг пентаграммы заговорённую золу.

— Дух "Мастера и Маргариты", приди ко мне!

И тут ка-ак ахнет! Свет вырубился и разозлённый на подстанцию Мышкин остался стоять в слабом пламени свечей. Но, тут он увидал нечто такое, чего никак не ожидал увидеть. Прямо посреди круга сгустился чёрный туман, он быстро сформировался в здоровенного кота величиной с телёнка.

— Бегемот! — страстно замычал писатель.

— Зачем звал, юродивый? — спросил кот, недовольно оглядываясь.

Мышкин заметался. А что нужно? Зачем он в самом деле звал Бегемота?

— Скажите, Бегемот, — обратился к нему Грандиевский, помня, что Бегемоту нравится вежливое обращение. — а москвичи сильно изменились?

— Это всё? — ответил вопросом на вопрос котяра. — Тебе сильно повезло, что ты наткнулся на меня. Другой бы в глаз дал за такое. Между прочим, я тоже ростом не с кота Вавилу, который всё это про меня насочинял. Иди сюда, Маус, я объясню тебе, что произошло однажды в Варьете.

— Не надо! — мгновенно посерьезнел писатель. Он задумался. Что спросить?

Кот не спешил испаряться и внимательно следил за Грандиевским.

— Расскажите мне, откуда берётся вдохновение. — наконец выдал Мышкин.

— Мне-то откуда это знать? — удивился кот. — Я не Булгаков.

Он поворочался в своём круге.

— Послушайте, Маус, вы специально сделали круг таким тесным?

— Да, специально. — нагло отвечал писатель. — Пока ты, дух, мне не ответишь на вопрос, я не прочитаю конец заклятия.

— Хорошо, я тебе скажу, док Маус, в чём вы, москвичи, изменились и очень сильно!

— Нет! Не то! — взвизгнул док. — Мне нужно вдохновение!

— Слушай! — взмолился Бегемот. — Я тут совершенно ни при чём! Тебе нужен Азазелло!

Он принялся возиться в своём неудобном и слишком тесном круге. Писатель молча наблюдал за этим. Он знал, чего хотел, и оттого был твёрд.

— Что ты себе вообразил, убогий?! — горько проронил дух. — Откуда тебе взять вдохновения? Что ты там притащил домой? Папюса? Надумал сочинить ещё один учебник магии, облегченный и упрощенный? Для младших классов? Как ты напишешь продолжение "Мастера и Маргариты", когда ты даже не знаешь источников? Что там у тебя будет? Ещё один шабаш в Варьете? Все будут бегать голые?

— Я отдам душу, только сделайте меня популярным писателем. — решился док Маус на последний шаг.

— Кому она нужна, твоя душа. — усмехнулся дух.

Он снова повернулся, собираясь уходить.

— Ну нет. — яростно сказал док Маус. — Никуда ты не уйдёшь. Ты будешь тут сейчас сидеть и наблюдать, как я мучаюсь над ноутбуком!

— Ну ты сходи в библиотеку. — предложил кот. — Почитай первоисточники.

— Не надо мне в библиотеку. Я всё получаю, не выходя из дома, прямо в Интернете. Но это очень долго, всё читать! А мне надо быстро, сроки поджимают! Я аванс уже потратил!

— Ну хорошо. Почитай критиков.

— Критиков?! — взвыл Грандиевский. — Да они списывают друг у дружки! Как я найду первоисточник?! К тому же они гонят одну пургу!

— Ох, тяжела же ты, писательская шапка! — заметил Бегемот. — Значит, не отпустишь?

— Нет, не отпущу.

— Ну что ж, доктор Маус. Придётся нам с тобой пройтись по первоисточникам. Не обижайся, коли что не так.

— Я готов! — мужественно заявил писатель.

— Ныряй сюда, ко мне!

— Неси меня к Мастеру! — заявил док Маус.

Он вместе с котом Бегемотом нёсся сквозь непрозрачную сиреневую муть.

— Ещё чего! — иронично отозвался тот. — Мастеру прописан покой. Да Воланд с меня шкуру обдерёт, когда узнает, что я ради какого-то там Грандиевского влез в тихую обитель.

— Хорошо, тогда к Булгакову. — согласился Грандиевский.

— И не думай. Он в последние полгода даже дверь никому не открывает. Все ваши обормоты-спириты и недоделки-экстрасенсы только и долбят его звонками. Хочешь, познакомлю с Абадонной?

— Нет, не хочу. — поспешно ответил Грандиевский.

— Читал всё же книжечку, подлец. — заметил Бегемот. — Не просто фильм смотрел.

— Послушайте, Бегемот, а отчего вы такой скучный?

— Какой ты, такой и я. Не думаешь же, что я подрядился развлекать всяких идиотов? Я выполняю условие контракта и сваливаю прочь с твоей душой. Мне будет приятно утопить её в геенне огненной.

— Но-но. Не всё так сразу. Так, значит, я буду гениальным?

— Нет. Я обещал тебе известность.

Док Маус успокоился.

Спустя примерно минут пять тоннель кончился, и два путешественника выпали на бережок реки. Место было очень живописным — вода чистая, трава нетоптаная, позади возвышался холм, заросший виноградником, и никаких бумажек! Ни мусора, ни следа цивилизации! Справа источали дивный аромат вишнёвые сады, слева тучно колосились поля пшеницы.

— Это что? Загробный мир? — обморочным голосом спросил писатель.

— Ну щас! Это просто место остановки. Нам на тот берег. — ответил кот и указал когтем на густой туман, стоящий над водой. Даже странно было — откуда в дневную жару здесь туман?

— Я пойду лодочника поищу, а ты пока можешь искупаться. — обрадовал Мауса провожатый. — А то уж одурел от своей Москвы.

Это было дельное предложение, и Грандиевский поспешно скинул тапки, носки и вообще разделся до трусов. Он с наслаждением погрузился в восхитительно прохладную воду и немного поплавал по-собачьи возле бережка. На удивление, дно было чистым — ни банок, ни стекла.

Довольный Грандиевский выполз на берег и стал оглядываться, обсыхая на лёгком ветерке. Тут он и заметил, что в стороне, из-за пышных ивовых кустов выглядывает удочка, а на воде покачивается самодельный поплавок из пера.